В тихом омуте - Виктория Платова

– Хорошо, – сказал он бесцветным низким голосом.

– Вы тоже хорошо танцуете, – отпустила комплимент я,понятия не имея, что значит “хорошо танцевать”, возможно, это и есть танцы сволками, – и спасибо за регтайм. Проводите даму к столику.

Он проводил меня и даже умудрился поцеловать руку – я так ине поняла, к чему относился этот поцелуй: к моему добровольному признанию или кфиналу джазовой композиции.

Я села за столик. Грек тоже угнездился за своим, подозвалОфицианта и что-то сказал ему.

И почти тотчас же появился Влас.

Он плюхнулся на место рядом со мной.

– Не скучала? – спросил он, никакого подтекста вголосе, святая простота.

– Напротив, очень содержательно провела время, –уклончиво ответила я. Если Влас следил за мной, то наш короткий танец можнобудет объяснить профессиональным интересом орнитолога к еще не пойманной, ноуже окольцованной птице. Но я надеялась, что он не следил, мы и так достаточнопроверили друг друга. И все-таки предательский пот выполз из своих нор и теперьнежился на моих висках. Я подперла голову ладонью и призывно взглянула наВласа.

– Что-нибудь заказать? – откликнулся он.

– Пожалуй, не стоит.

– Что, нравится жертва?

– Милый старичок.

– Ну, до старости дожить мы ему не дадим. – Влас явновыпендривался.

– Слушай, а в ранней юности ты не прыгал с моста радикакой-нибудь девицы? – спросила его я.

– Похоже, что прыгал?

– Похоже, – улыбнулась я. Пот высыхал сам собой,призрак секундного страха забился в меланхоличные саксофоны музыкантов. – Ужбольно любишь пыль в глаза пускать.

– Некоторые вещи нуждаются в ретуши, – сказал Влас, –так что это издержки профессии. Слушай, детка, здесь есть симпатичные уголки. Инароду никого. Может, бросим этого старпера и пойдем займемся более приятнымделом?

– Не валяй дурака, ты на работе.

– Это не работа, это какие-то сверхурочные получаются.А за сверхурочные нужно платить в двойном размере.

– Да оставь ты эту дурацкую терминологию фотоателье.Нельзя же так мелко плавать!

– Знаешь, когда ты меня обольщала, ты была сговорчивей.

– Обольщала? Ну, это тоже издержки профессии, как тылюбишь говорить.

– Вот как! Значит, имитировать оргазм – это профессия?

– Ну, скажем так: это основное место работы большинстваженщин, – смело интерпретировала я газетные публикации сексологов.

– Бедняжки! – покачал головой Влас. – Ну ничего.Сегодня я их так оттрахаю в твоем лице, что им определенно понравится.

– Вот только без садомазохизма, пожалуйста. Влас взялменя за руку и крепко сжал: я сморщилась, и губы Власа тотчас же повторили моюгримасу – на секунду проступил оскал, заставивший меня вспомнить о беспечномубийце.

– Черт возьми, все время забываю, что ты – не простаяшлюха, – ласково сказал он, – далеко не простая. Ты ведь не такая простая, какмне хотелось бы…

Кажется, я чересчур зарвалась с этим своим менторским тоном.Интуиция подсказывала мне, что сейчас именно Влас должен быть хозяиномположения, не следует дразнить его, не следует подчинять себе, иначе восстаниерабов мне обеспечено. Он может стать очень опасным, прежде чем сам поймет это.

– Где ты живешь в Москве? – Я сменила тему.

– А-а, – стыдливо сказал Влас, – на Текстильщиках.Дерьмо район, но там у Сирина вполне законопослушная жилплощадь. Он дажеквартплату вовремя платил, очень раздражался, когда пени шли.

– Ну надо же! Ладно, можем идти, – решила я свернутьмероприятие.

– Что, уже насмотрелась? – Он имел в виду Грека.

– Вполне. – Я осторожно скосила глаза на объект нашегопокушения. Грек был молодцом, вел себя смирно, исправно слушал свой монотонныйджаз; он был так спокоен, что мне на секунду показалось – уж не воспринял ли онмое предупреждение как мимолетный послеобеденный сон? Может быть, я быланедостаточно убедительной, эдакая девочка в вечернем платье, которой досталсяфант “напугай бизнесмена!”.

Но уже ничего нельзя было исправить.

Когда мы покинули ресторан, нас никто не проводил дажевзглядом. Ленивые сфинксы-телохранители остались на местах. На стоянке перед“Паризианой” Влас задержал меня – он с любопытством рассматривал спортивный“Феррари”.

– Ничего машинка, а? – обратился он ко мне заподдержкой. – Интересно, сколько волчар нужно отстрелить, чтобы заработать натакой же?..

…Мой нежный сумасшедший стал раздевать меня уже в лифте, совходной дверью он справился так же быстро, как и с крючками на платье, – и взялменя тут же, в прихожей, на стертом паркете: возможно, это и казалось емуверхом страсти.

– По-моему, я в тебе серьезно увяз, – вполне искреннесказал Влас, лежа без движения рядом со мной.

– Тогда прикрой меня, – переводя дыхание, ответила я, –холодно… Что за безумие заниматься любовью на плохо вымытом полу… И посмотри,что ты сделал с моим вечерним платьем! Ты же его порвал!

– Ничего, с гонорара куплю тебе новое, – успокоил Влас,– будем считать, что это мой свадебный подарок. Так что не будь меркантильнойстервой.

– Ты делаешь мне предложение?

– Если хочешь, наш брак может быть фиктивным.

– Тогда отнеси меня в комнату, и я уж точно поверю вто, что ты в меня влюбился…

Он поднял меня на руки и отнес в комнату, на диван – в этомне было ничего надуманного, сплошная романтика, мягкие фильтры эротическойподделки после двенадцати ночи.

…Я лежала на диване, забросив руки за голову: ни дать нивзять Даная в ожидании золотого дождя, театральная грымза в ожидании Годо;Влас, смешавшись с массовкой, расположился на заднем плане. Он потягивалдешевое вино из горлышка и пристально рассматривал меня.

– О чем ты думаешь? – наконец лениво спросил Влас.

– О понедельнике, – соврала я, – о вечере понедельника.Когда все будет кончено. Труп на асфальте, а то и два, в лучшем случае, – иадью, Питер!

– Не очень-то тебе нравится этот заштатный городишко.

– Не очень, это верно. Юг Италии привлекает меня кудабольше. – Я снова поманила Власа Шенгенской зоной и отсутствием границ, гдерукой подать до всех столиц мира; сунула кусок сомнительного сыра в наспехсколоченную мышеловку, наивная.

– Всегда поражался женской логике, – пропел Влас, – нукак такое может быть: она приманивает тебя югом Италии, а сама собираетсясвалить в Швецию на белом пароходе.

Он вытащил из-за спины мой билет на паром и помахал им ввоздухе. Милое дело, мой герой-любовник оказался мелким карманником,старательной ищейкой.