Не позволю себя завоевать - Клара Колибри

И он резко погнал Ури вперед. Мне только и осталось, что вцепиться в него мертвой хваткой, чтобы не слететь на дорогу.

– И вот тебе, Ингрид, мое решение, – такими словами начал муж разговор на следующий день. – Я отпускаю тебя в Дартию.

Вот это было неожиданностью. Потому что остаток ночи и несколько рассветных часов, что нам удалось отдохнуть дома в постели, он держал меня в своих объятиях. Думал, что я сплю, а у меня от волнения сон пропал, и лежала тихо, чтобы не тревожить его. Разжал руки и отодвинулся, только когда вышло чуть пошевелиться.

– Ты поедешь туда, разумеется, как моя жена. Значит, с достойным эскортом. В охрану тебе выделю надежных людей, на которых могу положиться, как на самого себя. В сундуках будет золото, чтобы могла ни в чем себе не отказывать и на восстановление нанесенного замку ущерба. Еще отправлю с тобой человека, который знает толк в строительстве.

– Отправишь насовсем?.. – в сердце отчего-то почувствовала не радость, а тревогу.

– Там видно будет, – тут он от меня скрыл лицо, начав вышагивать по комнате. – Сейчас мне точно будет не до тебя и не до проблем, что ты мне постоянно создаешь. А как тут разберусь, так приеду. Посмотрю, что ты там… натворишь.

– Значит, я буду предоставлена самой себе?

– Ты забыла, с чего я начал этот разговор? – посмотрел на меня строго. – Ты моя жена и останешься МОЕЙ до последнего моего часа. Тебя в Дартии будут охранять, но воины не станут вмешиваться в дартийские дела. У тебя будут средства на ведение хозяйства и ремонт замка, но потом представишь мне за все отчет. Если что-то пойдет не так, шли мне вестника. Надеюсь, ты там дашь себе труд заняться своими магическими способностями, раз они у тебя появились?

– В этом можешь быть уверен.

– И еще! Ингрид? Ты помнишь наш разговор о возможно зачатом ребенке?

– Помню.

– Отлично. Иначе я приеду и сверну тебе шею, а замок разнесу и сравняю с землей.

– Поняла.

– Тогда все. Собирайся в путь, жена.

И были побиты все рекорды по подготовке в дальнюю дорогу, но уже на следующее утро перед крыльцом застыли несколько телег, груженые тяжелыми сундуками и мешками с провизией, и гарцевал оседланный Ури.

– Я отдаю тебе моего коня, Ингрид. Надеюсь, ты понимаешь, что это знак моей любви и доверия. Он мне очень дорог. И прошу позаботиться о нем.

– О, да, конечно.

– А тогда… пусть боги берегут вас. Отправляйтесь в путь.

Ури принял меня на свою спину, как законную хозяйку. Я уселась удобнее в седле и посмотрела в сторону подъехавшего сопровождения. И чуть ни открыла рот от нового изумления. Потому что Ингвар послал со мной в Дартию помимо прочих бойцов еще и Тове, Руна, Кима и… Андерса.

Странно было мне это. Но если с Тове все понятно, Ингвар убирал его подальше от Ангрии и клана Рыси, то зачем отправлял со мной этого своего огромного друга детства, одному ему было понятно.

– Я провожу вас до конца бора, – вырвал меня из раздумий голос мужа.

Он вскочил на спину другому своему коню и махнул рукой, давая понять, что обоз и сопровождение могут трогаться. Меня же придержал, желая, чтобы мы с ним замыкали процессию. Только не поняла зачем, если весь путь до того холма, где потом расстались, проехали молча.

– Стой! – приказал, и остановился сам. – Простимся здесь.

Он смотрел в мое лицо и только. Я подумала высказать благодарность за все, что сделал для меня, для Тове… только приоткрыла рот, как налетел сильный порыв ветра, сдернул капюшон, стегнул по глазам, растрепал волосы. Но упрямство заставило выше вздернуть подбородок и игнорировать разбушевавшиеся воздушные потоки, захотевшие совсем сорвать с меня меховой плащ.

– Ингвар… Я чувствую вину. Далеко не во всем разобралась… А ты по-своему замечательный, но между нами столько всего стоит…

Слова произносила спешно, а ветер срывал их прямо с губ и уносил прочь. Не знала, что расслышал муж, но он вдруг поднял вверх руку, давая понять, что мне следовало остановиться.

– Обещай не простудиться в дороге, Ингрид, – дотянулся и вновь надел мне на голову капюшон. – Старайся меньше совершать глупостей. Старшим в отряде я назначил Кима. Он присмотрит за тобой, а нужен будет совет – обращайся к нему смело. Береги себя, жена. До свидания, Инга Ингрид Ингвар Сигур.

И этот до конца не понятый мной мужчина развернул коня и неспешно поехал к городищу. А я смотрела ему вслед с минуту, а потом послала Ури догонять наш обоз.

– Все у вас будет хорошо, – прошелестел голос Кима, когда я поравнялась с ним, присоединившись к отряду. – А разлука… что же, иногда и она идет на пользу.

Решила не углубляться в эту его мысль, а начала представлять, что меня ждало впереди. Как там был замок? Много ли жителей уцелело? Насколько разграблено хозяйство? Что предстояло сделать сразу же по приезду, а что наметить на потом… И наверное, это были правильные мысли, потому что боги благоволили к нам всю дорогу. Они послали неплохую погоду, сносную переправу через пограничную реку Игрис, спокойный отдых по ночам и отсутствие разбойного люда на всем пути. Последнее, возможно, и не было деянием богов, а темные личности просто попрятались от нас, заметив большую группу хорошо вооруженных воинов.

– К вечеру будем на месте, – сказал потом уже Ким, и я с той минуты не знала покоя – все привставала на стременах и тянула вперед шею.

И вот он, Изумрудный замок. Закатное солнце раскрашивало его медные шпили. Приятная сердцу картина, но и грустная одновременно. Потому что над главной башней реял чужой флаг. И он не принадлежал роду Сигур. Присмотрелась внимательнее и признала символы младшей правящей ветви Дартии. Это что же, хозяином в моем доме считал себя племянник императора?

– Это они зря! – заскрипел зубами рядом Ким. – Нет у них на то права!

Проследила за его взглядом, оказалось, смотрел тоже на флаг.

После этого мы уже не спешили понукать коней, а выстроились вокруг обоза ровнее и начали приближаться к стенам замка не как нетерпеливые путники, а как хозяева, возвращающиеся домой. И вот они въездные ворота. Они встретили нас пустым проемом, а тяжеленные створки лежали на земле невдалеке. Миновали их, и копыта лошадей зацокали по мостовым, уходящим вверх на пригорок, на котором высились слегка прокопченные родные стены. И сначала мои глаза даже издалека не могли оторваться от них. Старались подметить каждую пробоину в кладке, отмечали покосившиеся рамы, выбитые стекла. Сердце отзывалось болью, но и трепетало надеждой, что все устранимо и все образуется. А потом я увидела людей. Своих подданных. И их было много. Они выходили и выстраивались вдоль улицы, выглядывали из окон домов или стояли в дверных проемах. И мне было радостно их видеть. И слезы увлажнили глаза, от этого все стало размытым. Но как же хорошо узнать, что выжило так много народу! Вот только взгляды людей показались мне настороженными. Не признали? Или это все из-за ангрийских воинов, сопровождающих меня?