Бесконечная любовь - Кэндис Кэмп

— Наверное, его ударили вот этим.

Она показала на тяжелый, покрытый запекшейся кровью металлический подсвечник.

Грегори кивнул.

— Здесь мы уже ничем не поможем. Надо уйти и немедленно заявить в городской магистрат. А если хотите выяснить, кто это сделал, то придется нанять сыщика.

— Хочу. Я не любила отчима, но уверена: ни один человек не должен так умирать.

Они пошли к выходу. Грегори отдал спутнице Пирата, задул свечу, положил на пол и плотно закрыл дверь.

Осторожно, чтобы не оступиться, они начали спускаться по лестнице. Плотный, почти осязаемый мрак угнетал; по сравнению со страшным домом тускло освещенная улица показалась приветливой и полной жизни.

— А что, если… тот человек, который не захотел пройти мимо нас, и был убийцей? — спросила Камелия.

Подозрение закралось при первом же взгляде на мертвое тело.

Грегори пожал плечами:

— Я не заметил, из какой двери он вышел.

Он осмотрелся. Узкая улица и прежде внушала опасение, а сейчас откровенно путала зловещей тишиной. Взяв Камелию за руку и постоянно оглядываясь, маркиз быстро зашагал туда, где остался экипаж.

На перекрестке из боковой улицы внезапно показались две мужские фигуры. Пират тут же начал вырываться. Камелия попыталась ухватить непослушного пса за ошейник, но тот увернулся, спрыгнул на землю и бросился к незнакомцам.

Вивьен вздохнула и уныло посмотрела по сторонам. В таверне было темно и шумно, пахло плохим табаком и потом. Сегодняшнее приключение не принесло ничего, кроме разочарования. Они сидели здесь уже больше часа, но так ничего и не узнали. Да и как можно было что-нибудь выяснить? Комнату до отказа заполнили мужчины, большинство из которых уже едва держались на ногах. Все громко говорили, а порой начинали петь или ссориться. Одна из ссор перешла в драку, но быстро закончилась: соперники споткнулись о каминную решетку и обожгли руки.

Они с Оливером сидели и притворялись, что пьют отвратительный джин. Графу удалось выцедить почти всю порцию, а Вивьен незаметно вылила содержимое кружки на пол, где оно бесследно исчезло в широких щелях. Кроме официантки, с незнакомцами никто не разговаривал, и хотя каждый из посетителей выглядел способным на преступление, узнать среди них похитителя драгоценностей не смог бы даже самый опытный сыщик.

Потеряв терпение, Оливер подошел к бармену и издалека завел разговор. После того как несколько монет незаметно перекочевали ему в руку, бармен коротко кивнул в угол. Оливер отправился в указанном направлении и сел за стол, где уже обосновались трое. Вивьен оставалось лишь с любопытством наблюдать. О том, чтобы присоединиться, не было и речи. Граф оказался прав: наивный маскарадный костюм вряд ли мог кого-нибудь обмануть, так что надежнее было не рисковать и скромно сидеть на одном месте.

Спустя некоторое время Оливер вернулся. Опустился на стул и негромко пояснил:

— Бармен показал вот на того парня: он якобы знает обо всем, что происходит в этом квартале. Сначала говорить отказывался, но деньжата изменили настроение. Посмотри на человека возле бара, у ближнего конца стойки…

Вивьен послушалась.

— Светловолосый?

— Да. Говорят, в последнее время стал тратить без счета. Сам никогда не был ловким вором, но сумел сколотить шайку и теперь гребет деньги лопатой.

— По-твоему, он и есть главарь?

Оливер пожал плечами:

— Вполне вероятно.

— И что же будем делать?

Граф лукаво усмехнулся:

— Надеюсь, ты что-нибудь придумаешь.

Вивьен улыбнулась:

— Уже придумала. По доброй воле он ничего не скажет, потребуются или угрозы, или деньги. И то и другое лучше подействует на улице. Так что давай дождемся, пока он выйдет, и устроим слежку.

Стьюксбери кивнул:

— Я и сам так решил.

Он посмотрел внимательно, а потом перегнулся через стол и тихо спросил:

— Неужели совсем не боишься?

Вивьен покачала головой:

— Знаю, что с тобой я в полной безопасности.

Оливер слегка удивился неожиданному ответу, но тут же серьезно пообещал:

— Постараюсь оправдать доверие.

— Ой, смотри! — Вивьен выпрямилась. — Уходит!

Человек встал с высокой табуретки и, лавируя между столами, направился к двери. Оливер с беззаботным видом последовал его примеру, и Вивьен решила не отставать. Возле двери их разделяло всего несколько шагов, а на улице расстояние быстро сократилось.

— Простите! — негромко, но весомо окликнул граф.

Незнакомец обернулся. Он оказался дюйма на два выше и заметно тяжелее Оливера. Острый взгляд быстро скользнул по чужакам. Ни интереса, ни опасности те явно не представляли, и человек собрался продолжить путь.

— У меня к вам несколько вопросов, — продолжил Стьюксбери, и властный тон вновь подействовал.

— Да? А если не захочу отвечать?

Светловолосый посмотрел с подозрением, но все-таки остановился.

— Магистрат вряд ли сочтет нужным считаться с вашими желаниями.

— Магистрат. Не знаю никакого магистрата, — презрительно фыркнул бандит.

— В таком случае придется поговорить со мной.

Вместо ответа в воздухе мелькнул огромный кулак. Удар оказался бы сокрушительным, однако Оливер ловко увернулся и ответил отточенным боксерским хуком. Раздался отвратительный хруст, и из носа вора хлынула кровь. Он снова попытался атаковать, но граф без труда отразил натиск несколькими меткими, острыми попаданиями в ребра. Так продолжалось несколько бесконечных секунд: огромный противник беспорядочно махал руками и пытался схватить Оливера, но тот легко отражал нападения и наносил резкие болезненные удары.

Наконец, ослепленный болью и яростью, великан бросился в лобовую атаку. Оливер отскочил и ударил ногой по голени. Враг рухнул, и граф немедленно воспользовался преимуществом: прыгнул сверху и надавил коленом на спину. Потом заломил бандиту руку, так что тот не мог пошевелиться, не причинив себе мучительной боли.

— Может быть, теперь согласишься поговорить?

— Да, да! Только отпустите!

Оливер слегка ослабил хватку.

— Вот уже несколько недель ты крадешь драгоценности.

— Не я! Клянусь! Это делают другие. А я только забираю добычу.

— Забираешь? И они готовы все отдать?

— Нет, конечно. Плачу за каждую мелочь.

— А что делаешь с награбленным добром?

Бандит пожал плечами, и Стьюксбери снова дернул за руку. Тот вскрикнул.

— Хорошо, скажу. Отдаю одному человеку, и он мне платит.