Зона Справедливости - Любовь Лукина

«Вышел сеятель сеять…» Внезапно на Алексея снизошло вдохновение и он отважно двинулся к нише.

— Слышь, сержант… — придушенным голосом позвал он. — На секунду…

Губастый обернулся.

— Что у вас? — спросил он отрывисто.

— Вы с ним поосторожнее… — зловеще прошелестел Алексей, причем постарался стать так, чтобы громила в форме заслонил его от светлого взгляда задержанного гражданина.

— А чего?.. — Сержант тоже понизил голос. Боязливый маневр Алексея несомненно произвел на него впечатление.

— Колдун… — окончательно пригасив звук, вылепил губами Колодников. Многозначительно прикрыл и вновь вскинул веки, потом повернулся и, исполненный тихого злорадства, поспешил убраться во двор. Не оглядываясь. Кажется, должно сработать. Оба сопляки еще, морды на редкость тупые — неужто не проймет?..

Проняло — и даже раньше, чем Колодников предполагал.

— Так… — услышал он, уже сворачивая за угол, сердитый басок сержанта. — Иди и больше не попадайся, понял?..

Колодников выждал с минуту и вновь заглянул в сквозную каменную нору. Милиционеров там уже не было и в помине. Сгинули от греха подальше — пока на них порчу не навели. Оставшийся в одиночестве задержанный, слегка оторопев, смотрел в сторону Лифановского переулка.

Алексей, не скрываясь, прошел до середины арки и, поставив пустое ведро на асфальт, первым делом подобрал более или менее целую листовку. Та-ак… Черная клякса, изображавшая зону справедливости по данным прошлой ночи, по-прежнему представляла из себя неровный расплывшийся крест, только сильно располневший в талии. Вернее — в талиях, коих насчитывалось четыре. В общем, можно сказать, вчера накрыло один только их квартал… То есть дом… А в промежутках между четырьмя щупальцами кляксы — ни единого пятнышка…

— Бросьте вы эту чепуху… — посоветовал мягкий насмешливо-ласковый голос. — Все равно не поможет…

Колодников вскинул голову. Светлоглазый незнакомец, чуть было не задержанный ментами, смотрел на своего избавителя с сочувственной и немного виноватой улыбкой.

— А разве это не ваше? — недоверчиво спросил Алексей. — Я думал, вас за эти листовки и загребли…

— Нет, не мое, — просто сказал незнакомец. — Мое у меня сейчас отняли…

Ну, правильно! Пластиковый пакет в руках губастого сержанта… Колодников, помаргивая, глядел на собеседника и прикидывал, какого содержания прокламации могли быть в отобранном пакете. Скуластое веселое лицо, мягкие рыжеватые усы, спокойный взгляд… Незнакомец определенно нравился Алексею, непонятно было только, кто он такой. Раз назвал оккультную листовку чепухой, стало быть, христианин… На свидетеля Иеговы не похож — не агрессивен… Баптист? Бог его знает… Что-то маловато проникновенности для баптиста. Они ведь в каждый слог столько умиления вкладывают, что святостью за километр шибает… Ну и, понятно, не православный. Это вообще оборзеть надо, чтобы православных хватать!.. Сектантов там разных — еще куда ни шло…

— А почему вы решили, что чепуха?.. — полюбопытствовал Колодников, еще раз взглянув на обрывок бумаги со зловещей кляксой. — Все правильно нарисовано… Уж я-то знаю — сам в этом доме живу…

— Нарисовано правильно… — сдержанно согласился светлоглазый.

— Так а что вам тогда не нравится? Ну, будут люди знать, как избежать опасности… Что тут плохого?

Странный собеседник с веселым сожалением взглянул в глаза Алексею.

— Да нет никакой опасности, — все так же просто сказал он. — Вернее есть, но не для всех…

— То есть? — вскинулся Колодников.

— Видите ли… — задушевно проговорил незнакомец и на секунду задумался. («Нет, все-таки, наверное, баптист», — решил про себя Алексей). — Когда человек обращается к Богу, все его прежние грехи тут же прощаются… И человек это чувствует. Его перестает мучить совесть за то, что он натворил в прошлом… Он умер для греха. Так, кстати, и у апостола Павла сказано…

— Очень интересно! — Колодников усмехнулся. — А если человек обратился к Богу, а совесть все равно не унимается?

— Значит, ему только кажется, что он обратился к Богу, — как бы извиняясь, объяснил светлоглазый, — а в глубине души по-прежнему остался язычником… Раз совесть все еще мучит за прошлые грехи, значит они не прощены…

Не найдя, что возразить, Алексей несколько секунд пребывал в оцепенении. Сказанное с поразительной точностью наложилось на версию Кирюши Чернолептова. Совесть срывается с цепи и расправляется с телом… Но если грехи прощены, то и с цепи срываться нечему…

— Так что бесполезно это все… — Незнакомец указал глазами на обрывок листовки в руке Колодникова. — Чем рисовать такие вот карты и гадать, как избежать расплаты, проще уж взять и обратиться к Господу…

— А как насчет того, чтобы самому здесь ночью прогуляться? — не удержавшись, спросил Алексей.

— Гулял, — последовал спокойный ответ.

— И ничего?

— Ничего.

Колодников внимательно всмотрелся в лицо собеседника. Вроде бы незнакомец не врал.

— Погодите, — сказал Алексей. — А за вами вообще есть что-нибудь? Я имею в виду… э-э…

— Нет, — не дослушав, отозвался тот. — С детства не был драчлив…

— Ну вот видите! — Колодников почему-то обрадовался. — Стало быть, ничего это не доказывает.

— Да я и не собирался… — Собеседник пожал плечами. — С какой стати доказывать очевидное? Господь уже все давно доказал…

Он дружески улыбнулся на прощанье и вышел на улицу. Колодников постоял, поморгал еще немного, потом неуверенно хмыкнул и, бросив обрывок листовки, поднял пустое ведро. Что-то было не так в рассуждениях приветливого незнакомца, а вот что именно — Алексей пока сказать затруднялся…

К двенадцатому часу после очередного звонка издательство Александры откликнулось растерянным голосом бухгалтерши, и Колодникову все-таки пришлось покинуть дом и выйти на улицу с тяжеленной папкой в усиленном пластиковом пакете. Обычный пакет такого веса не выдержал бы.

Как все-таки много зависит от погоды! По всем раскладкам вчерашние события должны были поразить горожан если не ужасом, то хотя бы тревогой. Однако утречко выпало такое приветливое, что думать о предстоящих бедах, очевидно, просто никому не хотелось. Сдвигая мусор, дружно поперла к солнышку газонная трава, и кто-то шибко мудрый (а может, напротив, полный придурок) отдал распоряжение срочно ликвидировать последствия ночной бури. Все имеющиеся в наличии поливалки и мусорки вышли на улицы. Город стремительно хорошел. Наводил макияж перед окончательной катастрофой. Настороженный глаз Алексея выхватывал из общего потока транспорта милицейские машины, грузовики с высокими контейнерами и черно-желтые похожие на ос автобусики погребальной фирмы «Финиш», но все они как-то терялись среди наводящей марафет ярко окрашенной техники.