Академия отпетых некромантов. По ту сторону - Мэй Кин

магии. Нащупать её получается довольно легко, но выявить на поверхность – трудно. Однако, когда это происходит, мои оковы превращаются в настоящий айсберг, который в следующую минуту даёт трещину. Она появляется одна за другой. Лёд разваливается по частям, а вместе с ним разбиваются и мои оковы.

Резкий толчок руками, и я вырываюсь из крепкой хватки.

— Свободна! — говорю, приняв сидячее положение. Правда радость от удавшегося освобождения длится совсем не долго. Ведь уже в следующую секунду я слышу:

— А ты и правда гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд.

Этот голос…

Он так знаком. Эти нотки надменности и скрытой в потоке энергии тьмы.

— Вот мы и встретились, — произносит он, когда наши взгляды сталкиваются, и я понимаю…

Профессор Родс – тот самый фанатик, которого уже несколько месяцев ищет стража порядка. Мужчина, что не сумел закончить ритуал, но сумел вонзить в мою плоть кинжал. Глава Братства Падших…

— Думаю, мне пора представиться. В конце-то концов между нами было слишком много всего…

Его губы…Губы пока еще профессора Родса растягиваются в улыбке. Но она больше не кажется прежней.

Мгновение – и черты его лица начинают меняться, фигура постепенно теряет рельефные линии и некоторую угловатость. Весь его силуэт неожиданно теряет краски, словно кто-то обесцветил картину. Но затем… Все преображается. На выцветшем полотне прорисовываются новые линии и детали, которые в последствии представляют его истинное обличие.

— Гайдан Милорик Фал, — растягивая губы и кривясь в ядовитой улыбке, произносит он, сделав почтительный кивок головой.

Не долго думая, я спрыгиваю с каменного постамента, так напоминавшего жертвенник, что ещё больше заставляет мои поджилки затрястись, но даже не успеваю сделать шаг или же встать в оборонительную позицию. Меня резко отбрасывает назад. Затем подкидывает в воздух. И я снова оказываюсь лежащей на этом холодном камне. Где заключительными штрихами становятся те самые путы, что в следующую секунду с громким щелчком защёлкиваются на моих запястьях, а затем и лодыжках.

Класс. Кажется, я поспешила с выводами о спасении.

— Увы, но я не могу тебя отпустить. Ведь, как ты прекрасно помнишь, у нас есть одно незаконченное дело.

— Прикончить тебя раз и навсегда? — не без язвительной усмешки в голосе, произношу я, мельком взглянув на него. Но мужчина лишь скалится в довольной улыбке. Подходит ближе, так, что его лицо слоняется над моим, дабы наши глаза могли встретиться, и произносит:

— О, нет. Отдать твою сладкую душу подземному миру.

Он раскрывает свою ладонь, и с его пальцев срывается кулон, что шатается из стороны в сторону, словно ветви дерева, гонимые сильным ветром. Цепочка прочно оседает на его жилистых пальцах.

Я дёргаюсь вперёд. Но мужчина ловко отступает назад. Затем и вовсе отходит. Сверяется с какими то странными часами, заключёнными в одну из стен, что я вижу только сейчас. После чего произносит:

— Что ж, пора. Но не бойся, я постараюсь все сделать быстро и аккуратно.

Он начинает расставлять вокруг меня свечи и раскладывать какие-то дымчатые камни, добавив уже более серьёзным, местами суровым тоном:

— Хотя ты этого совсем не заслужила.

Сдерживаюсь о того, чтобы не плюнуть ему в лицо. И в место этого спрашиваю:

— Раз уж на то пошло и сегодня мой последний день в этом мире, что не совсем логично, ведь камень останется по-прежнему моим. То могу я хотя бы поинтересоваться, как ты собираешься разворовать связь между мной и проводником?

Он хмыкает, мельком взглянув на меня, оторвавшись от своих последовательных действий, а затем продолжив, произносит:

— А ты не так уж и глупа.

Ох, какой возвышенный комплимент я слышу!

На самом деле я не сразу сопоставила что к чему. Но спустя некоторое время до меня все-таки дошло, что сорвав ритуал и забрав камень, я невольно перенаправила его энергию в собственное русло. Поэтому наши линии сил напрямую соединились. И, судя по тому, что я читала, разорвать подобную связь можно лишь в том случае, если я добровольно проведу обряд разъединения и передам камень другому владельцу. Иных вариантов нет. Даже смерть владельца не сможет разрушить связь. По крайне мере я так думала до настоящего момента…

Так…как? Как он собирается это сделать, и почему я в итоге все равно должна умереть?!

Хм. Может в прошлой жизни я была мучеником и эта карма осталась со мной?..

— На самом дела, поначалу я собирался втереться к тебе в доверие и получить камень добровольным путём. Но ты оказалась куда упёртее и несноснее, чем я думал.

— А, если быть точнее, то той твари, что ты тогда призвал, надоело ждать.

Он кривится в лице, недовольный моей проницательностью. Но затем кивает.

— Да. Ты права. Именно поэтому мне пришлось действовать очень быстро. А для этого нужна была необходимая информация. И вот спустя стольких дней поисков я наконец-таки нашёл особый ритуал по тому как разорвать связь владельца с проводником.

Он прерывается, заставив меня томиться в ожидании. Ставит последнюю свечу. А затем наши глаза встречаются, и мужчина произносит:

— Дело в том, что умрет не только твоё тело, но и твоя душа…

Мои губы невольно раскрываются. В глазах образовывается настоящий ужас. И на этот раз мне трудно сопротивляться его нападкам. Ведь он опутывает меня по рукам и ногам не хуже, чем эти оковы.

Убить душу – значит убить любую возможность на перерождение. Любую возможность на переход за грань и встречу с близкими.

Мертвая душа испаряется, а её энергия вечно блуждает в бесконечных просторах Вселенной, скитаясь среди пространственных материков и пластовых ниш, находящихся в бездне между раем и адом.

— Страшно, не так ли? — после повисшего, мертвого молчания произносит он глубоким голосом с едва пугающейся хрипотцой, а затем усмехается.

Одно его движение рукой, и мое тело неожиданно парализует. Я чувствую каждую клеточку внутри себя и саму себя тоже. Но на этот раз совсем не могу пошевелиться. Кажется, только лицо по-прежнему имеет силу. Словно он издевается, желая услышать предсмертные желания или же истошные крики. Поскольку я не сомневаюсь, этот человек не будет мелочиться.

Когда он начинает вырезать символы на моей коже тонким лезвием кинжала, что напитывается алой кровью, я не издаю и звука. Я пытаюсь двигаться, дёргаться