Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения - Фредрик Бакман

– Минутку? – переспросила Эльса. – Вау. Он действительно древний.

Когда древний компьютер наконец запустился и Леннарт после долгих манипуляций вышел в интернет, Эльса нашла то, что ей было нужно, вернулась на кухню и села напротив Мод.

– Это значит «мечтатель». Идеалист. Вот что это такое.

– Можно и так сказать, – приветливо улыбнулась Мод.

– Дело не в том, можно или нельзя. Таково значение этого слова, – поправила Эльса.

Мод кивнула еще радушнее. И рассказала историю идеалиста, который стал циником. Эльса знает, кто такой циник, потому что однажды Эльсу так назвала воспитательница в детском саду. Мама была вне себя, когда об этом узнала, но воспитательница стояла на своем. Подробностей Эльса не помнит, но, кажется, это было в тот раз, когда она объясняла другим детям, как делают колбасу.

Эльса вспомнила про защитные механизмы. Потому что в этой сказке было слишком много суровой действительности. А когда тебе почти восемь, то действительности может быть слишком много.

Мод рассказала, как Сэм снова уехал на войну вместе со своим другом. В течение нескольких недель они защищали маленький городок от натиска людей, которые по непостижимой для Мод причине хотели уничтожить всех его жителей. Наконец им передали по рации приказ отступать, потому что ситуация стала очень опасной. Но друг Сэма отказывался уходить. Он убедил Сэма и остальных солдат остаться до тех пор, пока не придет подкрепление и городок будет вне опасности. После этого они посадили в свои машины столько раненых детей, сколько там могло уместиться, и поехали в ближайшую больницу в нескольких милях оттуда. Друг Сэма сказал, что там работает врачом одна женщина, которую считают самым хорошим хирургом в мире.

По дороге через пустыню машины подорвались на мине. Взрыв был чудовищный. Повсюду лилась кровь и пылал огонь.

– Кто-то погиб? – спросила Эльса, хотя не хотела услышать ответ.

– Все, – ответил Леннарт, хотя не хотел произносить это вслух.

Все, кроме Сэма и его друга. Сэм был без сознания, но друг вынес его из огня. Он был единственным, кого удалось спасти. Лицо друга изуродовали металлические осколки и чудовищные ожоги, но, когда он услышал стрельбу и понял, что они попали в засаду, друг схватил оружие, бросился вперед и палил до тех пор, пока в живых не остались только он и Сэм, которые лежали одни посреди пустыни, истекая кровью.

Те, что стреляли в них, были мальчишками. Такие же дети, как те, которых они хотели спасти. Друг Сэма понял это, когда увидел мертвые тела, их кровь на своих руках. Он уже никогда не смог стать тем, кем был прежде.

Из последних сил друг тащил Сэма через пустыню и рухнул без сознания только возле самой больницы, когда к ним выбежала Эльсина бабушка. Она спасла Сэму жизнь. Сэм навсегда остался хромым, но выжил, и в больнице он начал курить бабушкины сигареты. За это бабушка тоже просит прощения в письме.

Мод осторожно положила перед Эльсой альбом с фотографиями, будто держала в руках живое существо. Она показала фотографию мамы мальчика с синдромом. В наряде невесты она стоит между Леннартом и Мод, все трое улыбаются.

– Думаю, друг Сэма был в нее влюблен. Но познакомил ее с Сэмом, и они полюбили друг друга. Друг наверняка ничего не сказал ему. Понимаешь, они были как братья. По-моему, он просто-напросто был слишком добрым, чтобы рассказывать о своих чувствах, понимаешь?

Эльса понимала. Мод улыбнулась:

– Друг Сэма был мягким мальчиком. Мне всегда казалось, что в душе он поэт. Страшно подумать, что ему пришлось пережить, когда он убивал этих мальчишек, чтобы спасти Сэму жизнь. Что он мог превратиться в такого беспощадного…

Мод долго молчала. Скорбь каплями барабанила по столу.

– Воина, – шепнула Мод, переворачивая страницу альбома.

Эльса знала, кто будет на следующей фотографии.

Это Сэм. Где-то в пустыне. На нем военная форма, в руках костыли. Рядом бабушка, на шее у нее стетоскоп. А между ними лучший друг Сэма. Волчье Сердце.

На самом деле бабушка была не из тех, кто вечно наговаривает на облаконей. Конечно нет. Ну или, во всяком случае, бабушка ругалась на них не все время. По крайней мере, не при всех. Ну хорошо. По крайней мере, тогда, когда облакони этого не слышали.

«Все-таки иногда они редкие задницы!» – говорила бабушка в ответ на Эльсины возражения. Эльса была фанатом облаконей, они ведь имели большое значение в жизни Просонья, к тому же для игры в шарады они были просто незаменимы.

«Проблема в том, что они это знают! Эти чертовы задницы стали ужасно задирать нос!» – фыркала бабушка. Чтобы в полной мере понимать, о чем идет речь, следует знать, что у Эльсы с бабушкой была сложная система ругательств.

Задницы в этой системе чуточку хуже придурков, но необязательно глупее дебилов, при этом выбешивают гораздо больше, чем, например, долдоны. Но достают человека не до такой степени, как засранцы – это уже самые отъявленные задницы. Хотя до светлых голов и этим далеко. Светлые головы – это засранцы, которые к тому же еще и полные дебилы.

Если бы Эльсе с бабушкой пришлось объяснять это кому-то еще, то этот кто-то все равно бы ничего не понял, но скорее всего спросил бы, а кто же тогда, скажите на милость, мымра (это слово Эльса и бабушка использовали при каждом удобном случае)?

Что за дурацкий вопрос! Мымра и есть мымра, это понятно каждому.

Если это, конечно, не адская мымра – мымра из мымр.

Как бы то ни было, именно облакони спасли Избранного, когда тени тайком пробрались в королевство Мимовас, чтобы похитить его. Если Миамас держится на фантазии, то Мимовас – на любви. Без любви нет музыки, без музыки нет Мимоваса; Избранного любили во всем королевстве. Если бы теням удалось похитить его, то постепенно это разрушило бы все Просонье. Если рухнет Мимовас, то рухнет Миревас, а если рухнет Миревас, то рухнет Миаудакас, а если рухнет Миаудакас, то рухнет Миплорис. Потому что без музыки нет мечты, без мечты нет сказок, без сказок нет мужества, без мужества нельзя пережить скорбь, а если не будет музыки, мечты, сказок, мужества и скорби, в Просонье останется лишь одно королевство – Мибаталос. Но Мибаталос не может существовать без других королевств, потому что для чего нужны воины, если им не за кого сражаться?

Это бабушка тоже украла из «Гарри Поттера»: чтобы сражаться, нужно то, ради чего сражаешься. Эльса ее простила, потому что получилось здорово. А если здорово получается, то и украсть не грех.

Так вот, облакони заметили тени между домами в Мимовасе и поступили совершенно в своем духе: бросились стрелами на землю, взмыли в небо величественными кораблями, обернулись верблюдами, яблоками, рыбаками с сигарами, и тени оказались в ловушке. Они уже не понимали, кого преследуют. Облака исчезли в один миг и унесли с собой Избранного, который прятался среди них всю дорогу в Миамас.