Россия в годы Первой мировой войны. Экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Ю. Петров

В связи с этим увеличился или уменьшился удельный вес различных народов. Так великороссы составляли в 1897 г. 44,3% населения (55,7 млн. человек), в 1914–1917 гг. — 44,6% (76,7 млн.); украинцы (малороссы) — соответственно 17,8% (22,4 млн.) и 18,1% (31,0 млн.); белорусы — 4,7% (5,9 млн.) и 4,0% (6,7 млн.); поляки — 6,3% (7,9 млн.) и 6,5% (11,2 млн.); евреи — 4,1% (5,1 млн.) и 4,2% (7,2 млн.); немцы — 1,4% (1,8 млн.) и 1,4% (2,4 млн.), народы финской группы языков — 2,8% (3,5 млн.) и 1,6% (2,7 млн.); татары — 1,9% (3,7 млн.) и 1,8% (3,0 млн.); казахи — 3,3% (4,1 млн.) и 2,7% (4,7 млн.) и т. д.

Главные ареалы расселения народов сохранялись и в годы войны, но миграции населения привели к их смешению и заселению ими новых территорий. Так, русские достаточно компактно расселялись в Центральной части Европейской России и на ее Севере. Вместе с тем они играли ведущую роль в заселении окраин. Их доля к 1917 г. резко возросла в Нижнем Поволжье (до 65,5%), в Южном Приуралье (до 54,3%), в Сибири и на Дальнем Востоке (до 77,6%). Но и в других заселяемых районах России (Новороссия, Кавказ, Средняя Азия и Казахстан) доля русских в 1917 г. составляла свыше 30%. Почти половина украинцев из районов Левобережной и Правобережной Украины к 1917 г. переселилась в Нижнее Поволжье, на Северный Кавказ, в Сибирь и на Дальний Восток, в Казахстан и другие регионы. 71,8% поляков в 1914 г. проживала на территории Царства Польского. Одновременно наблюдалась массовая полонизация украинского, литовского и белорусского населения в западных губерниях. Еврейское население сосредоточивалось в основном в польских и западных губерниях черты еврейской оседлости, тем не менее в небольшом числе евреи расселялись практически по всем районам Российской империи. К 1917 г. их удельный вес оставался наиболее высоким в Царстве Польском, на Правобережной Украине, в Белорусско-литовском районе (примерно по 14%) и в Новороссии (вдвое меньше). Немецких переселенцев, находившихся вначале преимущественно в Прибалтике и Царстве Польском, в 1914–1917 гг. много стало также в Нижнем Поволжье, Новороссии, Озерном районе, на Правобережной Украине, Северном Кавказе и Казахстане. Татары, жившие в большинстве своем в Поволжье и Крыму, заселяли и другие территории — южное Приуралье, Сибирь и др. Основным населением Средней Азии являлись казахи, существенно ниже был удельный вес таджиков и туркмен.

В свою очередь, многонациональный состав населения России сочетался со сложным конфессиональным составом. Православную религию исповедовали, по данным на конец XIX в., 69,4% населения страны. К ним принадлежали русские, украинцы, белорусы, армяне, грузины, румыны, а также небольшое число финских и северных народов. Вторую по численности конфессиональную группу населения (11,1%) составляли магометане (мусульмане). Эту религию исповедовали турецко-татарские народности и кавказские горцы. Значительной была в России и доля католиков (9,1%). Ими являлись поляки и большинство литовцев, а также часть армян. Латыши, немцы, финны принадлежали к лютеранской (протестантской) религии. Иудаизм исповедовали евреи. Остальные вероисповедные группы были немногочисленны и характерны только для отдельных районов России.

Наиболее многочисленной категорией мигрирующего населения России в годы войны были беженцы. Уже современники отводили проблеме беженства одно из главных мест среди вопросов, которые поставила мировая война перед государством. Первые исследователи этого вопроса также определяли беженство как «крупное государственно-социальное явление в итоге войны».

Статус беженцев был определен в п. 1 «Положения об обеспечении нужд беженцев», которое было издано одновременно с соответствующим законом, одобренным Государственным советом и Государственной думой и подписанным императором Николаем II в Царской Ставке 30 августа 1915 г.: «Беженцами признаются лица, оставившие местности, угрожаемые неприятелем или им уже занятые, либо выселенные распоряжением военных или гражданских властей из района военных действий, а также выходцы из враждебных России государств». В п. 6 объяснялось, что в последнем случае речь идет об иностранных подданных немецкой и венгерской национальности. А в примечании к п. 1 говорилось: «Лица, выселенные из района военных действий под надзор полиции, к числу беженцев не относятся». В свою очередь, А.Б. Нейдгардт — председатель «Комитета ее императорского высочества великой княжны Татьяны Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных действий», считал принудительно выселяемых не беженцами, а «выселенцами», так как они «покинули свои родные места и бросили свое достояние не по собственной воле, а по распоряжению и под давлением военных властей». Современные авторы (А.Н. Курцев, С. Нелипович) также выделяют в составе беженцев две основные группы: добровольно уходивших из родных мест при приближении фронтовой полосы и принудительно выселяемых властями, которых они определяют терминами «депортированные» или «интернированные»; в свою очередь, Г. 3. Иоффе различает три «струи» добровольных беженцев разных национальностей, эвакуируемый персонал гражданских и тыловых военных учреждений, наконец, «изгнанное» еврейское население.

Стихийное, добровольное беженство появилось с начала войны в связи с вторжением немецких войск в польские губернии и по мере отступления русских армий на западном театре войны приняло в 1915–1916 гг. широкие масштабы. Среди беженцев были крестьяне, помещики, горожане, много женщин, стариков и детей. На первых порах, покидая свои жилища, они пытались устроиться в близлежащих лесах, селениях и городах в надежде скоро вернуться обратно. Затем началось движение в более отдаленные тыловые районы. В это время добровольные беженцы, хотя и контролировались военными и местными гражданскими властями, могли рассчитывать лишь на свои силы, на помощь местного населения, а также учрежденного по велению императора 14 сентября 1914 г. «Татьянинского комитета» и некоторых других общественных организаций.

Наиболее организованно протекала государственная эвакуация из прифронтовой полосы согласно «Временному положению» Совета министров от 20 августа 1914 г. Эвакуировали по распоряжению военных властей за счет казны государственное имущество, правительственные учреждения и занятых в них служащих с семьями. В состав последних включались не только жены и дети (как это было в отношении семей нижних чинов при выдаче им государственного пособия), но и другие родственники: приемные дети, отец, мать, родные братья и сестры. В течение 1914–1916 гг. в дополнение к «Временному положению» издавались новые распоряжения, расширявшие состав эвакуированных за счет государства. К ним были отнесены имущества и служащие губернских и уездных земских учреждений и городских общественных управлений местностей, которым угрожало нашествие неприятеля, волостные старшины приграничных губерний, гминные войты в губерниях Варшавского генерал-губернаторства и Холмской. Эвакуировались преподаватели и другие служащие учебных заведений Министерства народного просвещения и Ведомства Православного исповедания. Выезжавшие служащие получали двухмесячное жалованье, единовременные пособия, суточные, квартирные деньги (в т. ч. для семьи), обеспечивались бесплатным проездом на железнодорожном или водном транспорте.