Наследница трех клинков - Дарья Плещеева

Будь она постарше – знала бы, что так душа спасается от непосильных бед, и эта избавительная забывчивость воистину дар Божий, без него душе пришлось бы изнемочь. Но она была неопытна – и устыдилась своего легкомыслия.

Рука замаскированного мужчины все еще лежала у нее на плече, она высвободилась и отступила назад.

– Сударыня, я хочу стать вашим другом, – сказал мужчина. – Бояться меня не надо. Я хочу стать именно другом – не любовником. Вы были правы – есть такая болезнь, при которой от белокожих родителей появляется на свет черный отпрыск. Я найду доктора, который может это подтвердить. И вы помиритесь со своей родней.

– Неужто?..

– Я думаю, мне это удастся. Позвольте мне позаботиться о вас.

– Как вы собираетесь заботиться обо мне? – с тревогой спросила Анетта.

– Так, как вам будет угодно. Клянусь, я ничего дурного не замышляю, Господь свидетель, – замаскированный мужчина перекрестился. – Похожая история с младенцем была много лет назад, я знаю, о чем говорю. Тогда ребенка увезли из России. Я узнаю подробности. Но вы должны мне сказать, где вас искать.

– В этом же доме. Меня добрые люди приютили, я стала гувернанткой, – не выдавая лишних подробностей, сказала Анетта. – Мы наверху, в четвертом жилье.

– Перст Господень… – пробормотал мужчина. – И давно вы там живете?

– С октября, поди…

– Перст Господень. Могу я вас там навестить?

– Нет, нет! Я лучше… я сама к вам приду… вы ведь тут квартируете?

Она не могла бы объяснить, как вдруг родилось доверие.

– Да. Я служу фехтмейстером в зале господина Фишера. Прозвище мое – капитан Спавенто. Вы можете искать меня в любое время. Что бы ни случалось – я сумею вас защитить.

– Вы чересчур скоры, – ответила смущенная Анетта. Ей сейчас недоставало лишь пылкого поклонника.

– Возможно, сударыня. Но делать добро можно только так – без промедления. Господь послал мне возможность сделать доброе дело – именно мне, ведь во всей столице лишь два или три человека знают ту историю с чернокожим младенцем и могут найти доктора, который тайно к нему приезжал. Видите, как все совпало?

– Если нам удастся доказать, что это болезнь, я отблагодарю вас! Мой муж ничего для вас не пожалеет! – воскликнула Анетта. – Вы станете и мне, и ему братом!

Таким образом она попыталась выстроить стенку между собой и этим нечаянным замаскированным поклонником – а в том, что капитан Спавенто чуть ли не с первого взгляда стал ее поклонником, она не сомневалась, она узнала эту страстность в голосе, которой покорил ее Алеша.

– Да, разумеется! А теперь ступайте. Вам нужно умыться, привести себя в порядок, – строго сказал новоявленный братец. – И приходите в любое время. Никишка – дуралей, но несложное поручение выполнит отменно.

Анетта поспешила вверх по лестнице, радуясь, что поклонник не стал ее задерживать обычными кавалерскими ухватками. А он глядел ей вслед, задрав голову, и никак не мог уйти обратно в свое жилище.

Фрелон устал от России.

Он хотел вернуться наконец домой и заняться чем угодно – только не своим ремеслом. Он мог бы на досуге писать для газет и журналов, мог бы давать уроки танцев или фехтования. Что может быть лучше – поселиться где-нибудь в Орлеане или Шартре, стать почтенным рантье, отлично себя зарекомендовать, войти в высший свет небольшого городка и жить, жить, не обременяя памяти всякой дрянью, не строя планов и не выполняя странных поручений; жить так, чтобы каждый день повторял предыдущий и приносил множество маленьких радостей; жить в собственном доме, обстановку в который заботливо подбирали бы с хорошенькой молоденькой женой, жить среди своих вещей и наслаждаться отдыхом от двадцати лет суеты среди своих детей… и не слышать более русской речи, ни за какие деньги!..

Своего дома у него не было никогда. То есть, имелось какое-то жилище у родителей, где они обитали изредка, в перерывах между странствиями, но каким оно было, Фрелон вспомнить не мог – слишком много похожих хибар и хижин повидал в детстве. Он привык спать в кибитке, а обедать на обочине.

Хотелось отсчитать при свидетелях нужное количество денег, взять в руки связку ключей и поверить в то, что на свете есть наконец свой дом!

Но он сильно беспокоился, что «королевский секрет», считая его знатоком России и русских, оставит его тут на неопределенное время – пока французский монарх не переменит своего отношения к этой огромной и опасной стране.

Отношение было прескверное.

– Все, что может ввергнуть ее в хаос и заставить вновь погрузиться во тьму, отвечает моим интересам, – диктовал монарх инструкции для нового посла в России господина Сабатье де Кабра. – Более и речи не должно идти об установлении прочных связей с этой империей.

Тут король Луи был заодно с герцогом де Шуазелем, своим первым министром. Огромное варварское государство представляло опасность для Европы – оно обзавелось отличной армией и могло силой навязать свою власть кому угодно. Европе помнила, как досталось Пруссии всего лет десять назад. И Европа была убеждена: если до сих пор России не удавалось осуществить тайный план императора Петра Великого и подмять под себя Европу, то сие не значит, будто она о нем позабыла. На троне – умная и решительная государыня, готовая и способная выполнить завещание царя. Недаром же на подножии памятника варварскому императору, модель которого год назад предъявил русскому двору нарочно для этой работы выписанный в Санкт-Петербург скульптор Этьен Фальконе, будет написано: «Петру Первому – Екатерина Вторая». Эти слова имеют особый смысл!

Всякая неурядица, всякий заговор, всякий бунт в России были для французского монарха праздником и могли рассчитывать на его покровительство. А уж авантюра с фальшивыми ассигнациями – тем паче. От нее предвиделось много суматохи и бед, ссор и склок в области коммерческой, а оттуда недалеко и до области политической.

Фрелон получил шифрованное письмо очень некстати – он после отставки Шуазеля полагал, будто сможет вернуться во Францию, и уже вместе со своими товарищами Жаном Лагардером, который в России предъявлял паспорт на имя господина Леона-Франсуа де Фурье, и Жаком Демонжо, он же булочник Фридрих Крюгер, готовился к путешествию. Они обсудили положение – король стар, король устал, Шуазель более не подталкивает его к опасным затеям, а новая фаворитка, девка веселая и простодушная, даже не найдет на карте эту самую Россию. И оба ошиблись: в шифрованном письме им предписывалось отыскать некоего Михаила Нечаева по указанному адресу и собрать о нем все возможные и невозможные сведения, особо интересуясь его связями в высшем свете. Следовало среди этих знакомств выявить господ, через чьи руки проходили сделки на большие суммы в ассигнациях.

Нечаева отыскали чудом – он, выехав в начале августа из столицы, был потом замечен в Риге (по сведениям из Парижа) и далее пропал в неизвестном направлении. По адресу в шифрованном письма его не нашли, и никто в том доме не знал, когда его ждать, хотя комнатушка за ним числилась и вещи его сохранялись. Фрелон побывал в той комнатушке и обыскал ее – Нечаев жил небогато, имел несколько книг, теплую зимнюю одежду, а нательного белья не обнаружилось – видимо, все, что было, он увез с собой.