Десять ударов в гонг - Наталья Андреева

– Да, но богатые-то всем нужны! – лукаво рассмеялся Гриша.

– Всем нужны деньги, – серьезно сказала Вера. – Большие деньги. Но далеко не у каждого хватит терпения жить с человеком, которого втайне ненавидишь. Поэтому и богатые не всем нужны. Это заблуждение. Иной раз проще самому всего добиться, чем прийти на готовенькое, чтобы этим каждый раз попрекали.

– Это потому, что вы сильная. Вам, да, проще. Но за всех-то не говорите, Вера Александровна! Особенно за женщин. Вот взять Наталью Сергеевну…

– Давай-ка, дорогой мой, сменим тему… – нахмурилась она. – Наталья Сергеевна, по моим сведениям, скоро опять выходит замуж. Да-да. Не делай такие глаза, она все равно не для тебя. Так что оставайся для Таши «трупом», так она о тебе никогда не забудет. Я же хотела дать тебе новое задание.

– Внимательно слушаю. – Гриша тоже стал серьезным.

– Ты никогда мне ничего о себе не рассказывал. Есть у тебя проблемы?

– Теперь нет. Благодаря вам.

– Ты москвич?

– Нет. Я из области. Есть такой городок – Новопетровское. Точнее, поселение. Не слыхали, Вера Александровна?

– Вроде бы слышала. Там еще монастырь неподалеку. Очень красивый!

– Точно! Новоиерусалимский. Он, правда, сейчас весь в строительных лесах. Реставрация. А раньше было красиво. А еще у нас в Новопетровском есть детский дом…

– Постой… Это не по Рижскому направлению? Не за Истрой?

– Да, – кивнул Гриша. – Мама моя там живет. А я квартиру в Москве снимаю.

– И не накладно?

– Не-а. Мне ее дальняя родственница сдает. Договариваемся как-то.

– А мама чем занимается? На пенсии?

– Она же еще молодая! Ей пятьдесят только. Работает медсестрой в больнице. Подрабатывает сиделкой. За стариками ухаживает.

– А отец?

– Отца я не помню. Погиб при исполнении боевого задания. Мама так сказала. А я не проверял.

– Не верю! – рассмеялась она. – Ты, частный сыщик, и не поинтересовался, что по-настоящему стало с твоим отцом?

– Далеко не всем нужна правда, Вера Александровна. – Гриша внезапно повзрослел. – Я и так догадываюсь, что мама меня просто «нагуляла». Возможно, мой отец был женат, из семьи уйти не захотел. Или мама за него замуж не захотела. Мне-то зачем все это знать?

– Слушай, а сколько тебе лет? – неожиданно разволновалась она.

– Двадцать восемь.

– Подходит… А скажи-ка, Гриша, твоя мама согласилась бы жить в собственном доме недалеко от Москвы и ухаживать за пожилой женщиной? Я, конечно, потратилась, но и для Клавдии Ивановны кое-что осталось. Допустим, пятнадцать миллионов положить в наш банк под десять процентов годовых… – прикинула она. – Сто тысяч рублей в месяц устроили бы твою маму? Или три тысячи долларов. Можно переводить деньги в валюту.

– Вы шутите?! А кого бы они не устроили?! Три тысячи долларов в месяц?! Вы хотя бы знаете, какая зарплата у медсестер? Мама не от хорошей жизни подрабатывает. На старость копит. На пенсию-то не больно проживешь. А она не хочет быть мне в тягость.

– Значит, согласится?

– Я думаю, да. Не откажется.

– Но тебе придется соврать. А главное, твоей маме. Ты-то человек проверенный, в тебе я не сомневаюсь. А вот она?

– Соврать? Что именно соврать? – с опаской спросил Гриша.

– Сказать, что Клавдия Ивановна твоя бабушка. Кстати, у тебя есть бабушка?

– Нет. Мамина мама умерла. А про родню отца я вообще ничего не знаю.

– А ты мог бы ее придумать? Папину родню? Я знаю, ты любые документы можешь состряпать. Тем более их в налоговой не будут проверять. Клавдии Ивановне шестьдесят пять, у нее дальнозоркость и зреющая катаракта. Она не будет так уж дотошно разбирать, подлинные печати в бумагах или поддельные. Ну и фотографии организуй. Фотошопом-то, я думаю, ты балуешься. Сделай так, чтобы твой «папа» был похож на Клавдию Ивановну. Сможешь?

– Я-то смогу. А зачем вам это, Вера Александровна?

– Я слово подруге дала. Помнишь, ты одну историю раскопал? Тогда мы эту тему развивать не стали. О приятеле Лозовского, которого застрелила любовница. Некая Татьяна Афанасьева.

– Да. Помню, – кивнул Гриша.

– Так вот: Таня была моей самой близкой подругой. А Клавдия Ивановна – ее мать.

– Я, кажется, начинаю понимать! – присвистнул Гриша. – Там еще какие-то деньги были… – Он внимательно посмотрел на Веру.

– Вот именно. Так что, Григорий, возьмешься за это дело? Или нам кого-нибудь другого поискать?

– Маме я доверяю. Она справится. Поймите, я не из жадности…

– А мне все равно. Я знаю тебя и понимаю, что таким тебя воспитала твоя мама. Значит, она хороший человек. Добрый.

– Да, она добрая.

– Значит, Клавдию Ивановну не обидит.

– А может, стоит настоящих ее внуков поискать?

– Не стоит, – отрезала Вера.

– Ага. Вы все про них уже выяснили.

– Не я. Но это никакого значения не имеет. Вот это и будет, Гриша, твое новое задание. А потом ты поступаешь под начало Юрия Васильевича Белова.

– Ходить по утрам на работу и сидеть там до вечера?! Вы же знаете, Вера Александровна, я человек не системный! – жалобно воскликнул Гриша.

– Хорошо. Тебя будут использовать для особых поручений. С Юрой я договорюсь. А потом Роза выйдет из заключения и у нас с тобой появится много новой работы. Жизнь только начинается, так?

– Ну, наверное…

…Вера ожидала, что Клавдия Ивановна закапризничает. Но та молча стала собирать свои вещи.

– Извините, что так долго искала вашу семью, – зачем-то начала оправдываться Вера. – Ваш сын Андрей стал профессиональным военным, мотался по гарнизонам, поэтому частному сыщику, нанятому мной, пришлось потрудиться.

– Мой сын – офицер?

– Да. К сожалению, Андрей Иванович умер. Погиб при выполнении боевого задания. Зато у вас есть внук, Григорий Андреевич.

– Но почему Андрей? – заволновалась Клавдия Ивановна. – Почему не Герман?

– Главврач так решила. Видимо, хотела вас наказать. От ребенка, мол, отказалась, значит, и имя ему давать не имеешь права.

– Я понимаю… Знаете, Вера, я волнуюсь…

– Все будет в порядке. Ваша сноха женщина добрая, и она тоже волнуется. Я купила вам дом, – невпопад сказала Вера.

– Я… Я не могу… – Клавдия Ивановна села. – Сил нет…

– Давайте я понесу чемодан. – Вера решительно взялась за ручку. – Идемте.

…Гриша с матерью стояли на крыльце. Вид у Вериного помощника был серьезный. Что касается женщины, вцепившейся в его локоть, то щеки ее пылали, а лицо было смущенным.