Возвращение призраков - Джеймс Герберт

Эш привлек Грейс к себе, и она прижалась к нему.

— Ты нужен мне, — проговорила она тихо, и все посторонние мысли унесло из его головы, потому что давно уже никто не говорил ему такие слова. Он обнял ее, их лица сблизились, и его губы стали искать ее губы. Поцелуй принес ему легкость, эйфорический заряд, снявший усталость и все тревоги. В этот момент он думал только о Грейс.

Закончив поцелуй, она легонько отстранилась, но легкость осталась в нем.

— Сигарета... — сказала Грейс.

Эш смутился, только теперь заметив, что сигарета все еще дымится у него в пальцах. Он быстро загасил ее в пепельнице и снова обернулся к Грейс. Она уже стояла у кровати.

— Пожалуйста... — тихо проговорила молодая женщина.

Эш подошел к ней, и они вместе опустились на простыни. Грейс легла на спину, а он склонился над ней, и его губы были лишь в дюйме от ее губ.

Он хотел что-то сказать, но она приложила палец к его губам. «Не надо», — говорили ее глаза.

Ее рука погладила его щеку, и он снова прижался к ее губам, ощутив их мягкую, теплую влагу. Эш почувствовал, как ее рука скользнула по его шее и прижала крепче, чтобы крепче был поцелуй, и от этой близости пробудилась страсть. Их объятия стали плотнее, ее губы раскрылись, а их тела напряглись, отчаянно сжимая друг друга, языки соприкоснулись, и Эш ощутил содрогание в мышцах, словно от легкого шока. Он услышал приглушенный стон и потерялся в ней, прижав так, что ее голова вдавилась в матрац. Ее ноги раздвинулись, его нога скользнула между ними; ее бедра приподнялись, чтобы встретить его затвердевшую плоть.

На кратчайший миг внутренний голос предупредил Эша, что это глупо, что сейчас не время, что нужно кое-что сказать Грейс, но было поздно, потому что оба испытывали одинаковый голод, переживали одну страсть, и даже если бы он захотел остановиться, то не смог бы — ее страстная потребность в нем легко перевесила бы все его желания. Он позволил себе сдаться ей и отмел все прочие мысли, потерявшись в уже неконтролируемом желании. Их поцелуи стали менее неистовыми, но более утонченными; они погрузились в души друг друга, их физические тела больше не были барьером для чужого — нет, уже не чужого — сознания.

Ее руки блуждали у него по спине под расстегнутой рубашкой, пальцы скребли тело, и он застонал от наслаждения. Он приподнял ее голову, чтобы провести рукой по длинной, грациозной шее; пальцы скользнули под воротник блузки, гладя горячую кожу. Ощущение этой скрытой плоти, его первое робкое поглаживание ее тела оказалось более чувственным, чем он мог предполагать; это был начальный момент взаимного открытия. Его рука, чуть дрожа, двинулась вниз вдоль ее блузки, пальцы скрылись под тканью. Верхние три пуговицы расстегнулись, и он провел по плавному холмику груди; легко расстегнулась четвертая пуговица, за ней пятая.

Под блузкой у нее ничего не было, и его рука приблизилась к маленькому твердому бугорку в центре холмика. Эш ощутил, как по телу Грейс пробежала дрожь. Она тихо произнесла его имя, чуть вздохнув, когда пальцы коснулись соска, отчего тот отвердел и торчком высунулся из окружающей мягкости. Руки Грейс замерли, она целиком отдалась его ласкам, ее дыхание участилось, тело напряглось от наслаждения.

У нее захватило дыхание, когда его рука откинула укрывающую ткань, и губы переместились к гладкой груди, увлажняя соски, превращая их в источник непередаваемого наслаждения. Когда он взял сосок в рот и погладил его кончик своим языком, по ее телу пробежала дрожь. Грейс задохнулась, когда язык надавил, а потом мягкими, влажными ударами выманил сосок вперед. Ее руки больше не могли оставаться в покое, она сдавила ими его спину, массируя кожу, и провела вниз вдоль позвоночника, засунув под пояс брюк.

Эш приподнял ее голову, ища губы, и на этот раз их поцелуй был безумным, их рты слились, столкнувшись зубами, языки нащупывали друг друга, дыхание и слюна смешались, чувства кружились, руки непрестанно двигались — толкая, сжимая, хватая друг друга.

Вдруг он оторвался от нее, оставив внизу, и Грейс посмотрела ему в глаза, ее грудь вздымалась, словно девушка не могла отдышаться. Возможно, в комнате было темно, но они не замечали ничего вокруг. Ее кожа поблескивала, нежный взгляд с примесью еще не утоленной страсти был почти гипнотизирующим. Вдруг ослабев, он лег рядом с ней, его чувственное смятение какое-то время боролось с физической потребностью. Прошло несколько секунд, прежде чем он снова дотянулся до ее блузки, нащупал грудь и обнажил, любуясь ею. Веки Грейс закрылись, а губы сложились в улыбку, которая показалась Эшу более эротичной, чем обнаженная грудь, которую он ласкал. Улыбка стала отчаянной, когда его рука скользнула по животу к складке бедер и надавила на тонкую ткань юбки напротив самого интимного места на теле. Грейс тихо вскрикнула, содрогнувшись от его прикосновения, и рукой схватила Эша за плечо, потянув его вниз, предлагая надавить еще сильнее. Пальцы Дэвида ощутили просочившуюся влагу.

Грейс снова выдохнула его имя, с мольбой, в которой не было необходимости, и он запустил руку под юбку, ощущая бархатную гладкость ее бедер; невидимые, они казались на ощупь восхитительно длинными. Рука двигалась намеренно медленно, скорее лаская, чем дразня, а Грейс тихим шепотом подгоняла его; она выгнулась, так что лопатки почти сошлись, и в свете, льющемся из окна, голые груди горделиво блестели, выделяясь на темном фоне розовыми, набухшими сосками.

Его пальцы нащупали резинку трусов и скользнули под нее. Эшу казалось немыслимым большее возбуждение, но когда его пальцы нащупали насыщенную, кремовую влажность между ее ног, он ощутил прилив такого восторга, словно пробудились все нервы в его теле. Теперь Грейс помогала ему; подняв юбку и запустив пальцы за резинку, она стянула трусы ниже бедер, открывая ему путь в себя; потом задрала колени и стянула шелковистую ткань совсем, — сначала с одной ноги, потом с другой. Грейс ждала, с закрытыми глазами и при открытым ртом; между зубов виднелся кончик языка.

Она жаждала ощутить Эша внутри себя, ей хотелось, чтобы его жилистое худое тело душило ее, хотела сжать его ноги своими бедрами, чтобы и он почувствовал ее, чтобы их тела соединились и между ними не было ничего, кроме их собственного жара. Возбужденная до такой степени, что это уже было почти мучительно, она ждала, когда любимый проникнет в нее.

Но Эш еще не был готов к этому.

Грейс ощутила его руки у себя на бедрах и раздвинула их шире; она застонала, когда его язык проложил чувственную дорожку по ее гладкой коже, и повернула голову набок, так что висок вдавился в волосы и простыню под ними.

Эш уловил ее запах — этот властный женский запах. Она была страшно нужна ему — нужна до внутренней боли — но он не мог устоять против этой танталовой муки, этой прелюдии, которая была так же почтительна, как и сладострастна. Он хотел доставить ей удовольствие, а не только получить его от нее.

Она содрогнулась от прикосновения его губ, и этот поцелуй был нежен, как только может быть нежен поцелуй. Когда его язык легонько ткнулся в нее, открыл вход, и влажность встретилась с влажностью, ее руки раскинулись и сжали простыни. Он прошел по наружным краям, щупая защищающие складки, щекоча нервные окончания, двигаясь выше к внутреннему соску, и, водя языком вокруг крохотного твердого вздутия, возбудил его, как раньше возбудил груди, заставив их ожить и выпрямиться.