Доверься ловушке - Шеннон Мессенджер

При воспоминании о бледном, безжизненном лице Алдена, повредившегося рассудком от переживаний за Прентиса, Софи поморщилась, словно от боли.

– Вам не в чем себя винить, – уверил её мистер Форкл. – Прошу, поверьте, иначе дальше нам не продвинуться… а это воспоминание вам необходимо для принятия взвешенного решения.

– Какого решения? – спросила Эми.

– Пока ваша сестра не будет готова сделать выбор, вдаваться в детали я не могу, – ответил мистер Форкл.

– У меня что, откроется новая способность? – предположила Софи, поражаясь своему спокойствию.

Но это было единственное разумное объяснение.

На самом деле…

– Похоже, в тот раз у меня проявилась какая-то дурацкая способность, а Эми попала под горячую руку, – выдавила Софи, пытаясь справиться с тошнотой от этой жуткой догадки. – Тогда вы с Ливви решили меня восстановить лимбиумом, а когда оказалось, что у меня на него аллергия, пришлось срочно мчаться в больницу, и человеческие врачи меня спасли. Потом вы стёрли воспоминание, чтобы я не знала, на что способна, а Эми не догадалась, что я не человек. А теперь вы меня заставите всё вспомнить и рискнуть жизнью, чтобы опять эту способность активировать.

Потрясённые этой тирадой, все замолчали, и Софи решила воспользоваться моментом, чтобы выпростать руку, но тут Эми, ничуть не ослабив мёртвую хватку, обернулась к мистеру Форклу:

– Так и было?

– Что-то… в этом роде, – неохотно признал тот, и Софи скрутило новым приступом тошноты. – Только вы ошиблись во множестве важных деталей. Мисс Фостер, советую не принимать поспешных решений. Вижу, вы считаете, что выбор очевиден, но уверяю, всё не так просто, как кажется…

– Куда уж проще, вы её жизнью собираетесь рисковать! – перебила Эми, тряся сестру за руку, чтобы привлечь внимание. – Ты же не согласишься, правда?

– Тут и говорить нечего! – рявкнул Сандор.

– Вот поэтому вам и нужно всё вспомнить, – сказал мистер Форкл, – чтобы не пороть горячку. К вашему сведению, ни о какой серьёзной угрозе жизни даже речи нет, так что давайте-ка займёмся делом, ради которого здесь собрались.

Софи попыталась уловить хоть какой-то намёк на то, что он задумал, но на его одутловатом от морщиники лице ничего разобрать не удалось.

– Хорошо, – тихо ответила она. – Но всё-таки Эми в эту затею втягивать не стоит. Она и так уже от нас натерпелась.

– Ничего я не натерпелась, – возразила Эми. – Софи, я серьёзно. Да я бы ни за что не стала тебя в чём-то обвинять.

– Всё равно, – пробормотала Софи, всей душой желая поверить сестре, но понимая, как невероятно трудно ей будет сдержать своё обещание. – В конце концов при мысли обо мне ты в первую очередь будешь вспоминать тот случай. Просто сердце кровью обливается, у тебя же и так приятных воспоминаний мало.

– Да ладно тебе! – удивилась Эми. – Приятных полным-полно! С чего бы я, по-твоему, так за них цеплялась? И не только про Затерянные города… хотя, конечно, полёты на аликорнах переплюнуть трудновато. Есть ещё кое-что.

Она откинула одеяло, и под ним оказалось что-то белое и пушистое.

– Это что, Булочка? – с замиранием сердца удивилась Софи при виде горячо любимой мягкой игрушки.

Эми подарили зайчонка Булочку в четыре года, и с тех пор они были неразлучны, прямо как Софи со слонихой Эллой. Просто невероятно, как сестра умудрилась его сохранить после стольких переездов, живя под новым именем. Густая белая шёрстка заметно потемнела, местами свалялась, но от этого он казался ещё милее, ведь это тот самый зайчонок из детства.

– Знаешь, почему Булочка лучше всех? – тихонько спросила Эми, теребя его за уши.

Софи пожала плечами.

– Наверное, потому что мягкий.

– И это тоже. Но главное – из-за тебя.

Она сунула Булочку под нос Софи, сжав пальцами за шею, как будто тот наклонил голову, и пропищала:

– Привет, мисс Софи. Давай поиграем!

И тут Софи словно окунулась в детство, когда семилетней девчонкой точно так же разыгрывала сестру, как будто с ней говорит зайчонок.

Эми забрала Булочку обратно и уставилась на его чёрные глазки-бусинки.

– Гм… знаешь, я редко об этом говорила, но… с тобой было хорошо. Да и сейчас тоже, хоть мы так редко видимся. Я всё равно помню, что ты где-то далеко, вечно вляпываешься в какие-то неприятности. Прямо эльфийка-супергероиня.

– Да какая там героиня, – отмахнулась Софи, сосредоточившись на шутке, чтобы опять не раскиснуть.

– Ну как же, у тебя даже плащ есть! – поддразнила Эми. Но улыбка быстро угасла. – Обещай, что будешь осторожна. Особенно когда придётся решать, что ответить.

Софи сглотнула ком в горле.

– Тогда ты тоже обещай, если с тем воспоминанием жить окажется совсем тошно, пусть мистер Форкл снова его сотрёт.

– Ну, до этого точно не дойдёт, – возразила Эми.

– Всё равно обещай, – настаивала Софи.

Эми закатила глаза.

– Ла-а-а-а-адно. Обещаю. Фу, раскомандовалась.

Обе улыбнулись… но в этих улыбках радость смешалась с печалью.

Эми первой отвела взгляд и принялась разглядывать Булочку.

– Помнишь, как песенку для него придумала? – спросила она. – И танец попрыгунчика?

– Ну-ка покажите, – оживился Сандор. – И ещё что-нибудь в том же духе, мне потом пригодится, чтобы кое-кого шантажировать.

– В другой раз, – сказал мистер Форкл, поглядывая в щель между занавесками, видимо, беспокоясь, не возвращаются ли родители Софи. – Времени осталось совсем в обрез. Ну как вы, готовы наконец?

– Я да, – без промедления отозвалась Эми.

Софи закусила губу, оглядывая комнату.

Да уж, обстановка как нельзя лучше подчёркивала разницу в образе жизни сестёр.

Не сказать, чтобы комната была маленькой – просто не шла ни в какое сравнение с необъятными апартаментами Софи в Хэвенфилде.

Интерьер убогим, конечно, не назовёшь, но голубым стенам и потёртым деревянным половицам трудно тягаться с хрустальными звёздочками, свисающими со стеклянного потолка, цветочными узорами на ковре или захватывающими видами на океан из окон.

По сравнению с широченным ложем под балдахином, где спала Софи, односпальная кровать Эми казалась какой-то кушеткой.

А в шкафу едва уместилась бы десятая часть гардероба Софи.

И всё же в комнате Эми чувствовался характер хозяйки, чего у себя Софи до сих пор не добилась.

Самое грустное, что все эти черты оказались совсем незнакомыми.

Ни единой привычной безделушки или игрушки, не считая Булочки. С фотографий друзей Эми улыбались незнакомцы.