Давай никому не скажем - Агата Лель

Да уж, поистине королевские условия.

За занавеской мелькнула чья-то тень. Смахнув с лица мыльные капли, по инерции прикрыла грудь руками.

— Тёть Нюсь, это вы?

Вода лилась, с грохотом падая о металлический поддон, заглушая посторонние звуки. Но в душевой точно кто-то был: я чётко видела прижавшуюся к стене размытую фигуру.

Сердце глухо стучало, грозясь пробить грудную клетку, страх липкими щупальцами сковал пальцы рук — те совсем не слушались, не справляясь с вентилем.

— Кто здесь? — выключив наконец воду, как можно смелее спросила я.

— Янусь, это я, пришел полотенце своё забрать, — язык Толика немного заплетался — он был пьян, но не настолько, чтобы ничего не соображать.

— Ты в своём уме? Неужели не видно, что занято? Убирайся отсюда! — прокричала я, прекрасно понимая, что он зашёл сюда явно не для того, чтобы так просто уйти.

Заметив, что он сделал шаг в мою сторону, резко выбросила руку вперёд, в надежде схватить лейку, чтобы огреть ею соседа, но Толик перехватил мою ладонь, прямо в одежде забираясь в душ.

— Пошёл вон! Предупреждаю, я буду кричать!

— Кричи сколько хочешь, всё равно никто не услышит, — прохрипел он, окинув меня сальным взглядом. Сделав ещё шаг, прижал к холодной мокрой стене, отрезая путь к отступлению. Больно сжимая запястья, свободной рукой торопливо и достаточно больно сжал левую грудь.

Страх словно парализовал, сковав горло стальным жгутом, не давая произнести хоть слово. Умом я понимала: надо кричать, звать на помощь, но стояла тяжело дыша, не в силах даже пошевелиться.

— Ты такая… сладкая, — прошептал на ухо и лизнул шею, оставив противный липкий след.

— Тётя Нюся…

— Ушла. Я позаботился. Не ори, и всё пройдёт гладко. Ещё будешь просить продолжить, — глумливо ощерился, обнажая жёлтые зубы.

— Толик, Толя, пожалуйста, не делай этого, прошу. Если ты мне мстишь за тот случай в подъезде…

— Да ты сама хочешь, по глазам вижу. Так и напрашиваешься, халатиками короткими соблазняешь. Я же не слепой, — оскалился, торопливо расстёгивая ремень. — Так что считай тебе… Су-ука-аа… — не своим голосом взвизгнул он, хватаясь за лицо.

Воспользовавшись моментом, поскальзываясь на хлопьях пены, голая выбежала в коридор, роняя по пути бутылку шампуня — схватила с полки первое, что попало под руку… В критической ситуации и упаковка ваты — оружие.

Стуча зубами, закрыла комнату, и придвинула к двери стол. Скорее, скорее, — поторапливала себя, — он может догнать и закончить начатое.

Взяла со стола нож и приготовилась обороняться дальше, но в коридоре было на удивление тихо. Никто за мной не гнался, не ломал баррикаду и не грозился убить.

Вскоре скрипнула коридорная дверь и раздался тонкий голосок Павлика. Тётя Нюся негромко причитала, отчитывая ребёнка за испачканные коленки. Забубнило радио, на кухне загремели кастрюли — дом наполнялся привычными звуками. Только тогда я смогла впервые выдохнуть и, выронив нож, без сил опустилась на пол.

Что-то долго её нет. Может, пришла совсем рано и уже давно в учительской? Хотя я тут уже полчаса торчу, не могла же она проскользнуть незамеченной.

Размышлял, сидя на порожках у входа в школу. Поёжившись, вынул руку из тёплого кармана и взглянул на часы: без двадцати восемь, пора бы уже ей приехать.

Очень хотелось её увидеть, чтобы просто посмотреть в глаза, понять, что она теперь обо мне думает. За выходные накрутил себя, что по-любому что-то накосячил по синей лавочке и забыл. Может, чушь какую-нибудь сморозил или ещё что-то. Ведь некоторые фрагменты вечера напрочь стёрлись из памяти, и что тогда происходило — хоть убей не помню.

Несколько раз за выходные порывался опять заявиться без приглашения, но, пораскинув, решил всё-таки дождаться понедельника: сам не люблю навязчивость, не хотелось выглядеть в её глазах малолетним идиотом.

Хотя один раз всё-таки не выдержал, и прошёл мимо её дома, даже в окно между делом заглянул. К сожалению, а, может, и к счастью, никого внутри не заметил, а вот занавеска соседнего окна подозрительно дёрнулась. Надеюсь, это не комната Бояровой, как-то не хотелось объяснять, какого хрена я возле их общажки ошивался.

— Здарова, чувак, — шагая вразвалку, весело поприветствовал Горшков. — Ну как она? Что-то совсем тебя не видно. У Беса не появляешься, мы уж подумали, не прихворал ли.

— Дела были, — отмахнулся, не желая развивать эту тему.

Вообще-то, к Бесу я не пошёл именно потому, что наверняка знал, что там Стас с Демьяном трутся, по-любому начались бы расспросы, развёл ли я уже англичанку на интимчик. Не хотелось говорить об этом, да даже от одной мысли о том споре становилось тошно. Он мне сразу не понравился, а теперь, когда дело приняло такой оборот, и вовсе…

— Слушай, ну ты молоток, — одобрительно покачал головой Горшок. — Если честно, не верил, думал, что зассышь в последний момент, сольёшься. А ты прям мужик, слово держишь.

— Ты это о чём?

— Ну как, прикатывал нашу куколку на набережной, я всё видел, — подмигнул Стас, и глумливо гоготнул.

— И что ты видел?

— Да всё!

Приплыли. Только не Горшок, лучше бы даже Демьян. Тот по крайней мере не учится с нами, значит сплетни распускать некому. В Горшке я не был уверен, он как баба — тёплая водичка на языке не держится.

— Да что — всё? Говори уже! — раздражённо повысил голос, и посмотрел по сторонам: ученики разных классов трепались разбившись на группы по интересам, и не обращали на нас никакого внимания.

— Ну сидели вы там, за руку держались как голубки. Ржали что-то.

— И всё?

— А что, ещё что-то было? — глаза Стаса любопытно загорелись. — Просто мы с пацанами потом на карьер пошли, не дали досмотреть шоу, уроды.

— Не было никакого шоу, посидели и разошлись. И смотри, рот на замок, понял?

— Да понял я, понял, — округлил глаза Горшков, и даже руки поднял будто обороняясь. — Не было, значит не было. Но начало-то положено.

— Короче, тему закрыли, усёк? — отрезал я, опасаясь, что если он и дальше будет глумиться, то не выдержу и втащу.

— А ты чего нервный такой? Может, это… — Стас понизил голос и опасливо обернулся, — …после уроков шмальнём малость?

— Да отвали ты от меня со своим дерьмом! И сам завязывай, и так вместо мозгов маргарин, — нервно отмахнулся от друга и пошёл к воротам. — И да — она тебе не куколка.

Стас насупился и что-то пробубнил в ответ, но что именно я уже не слышал.

Не надо было срываться, сам себя палю. Он же не виноват в том, что я такой дебил — сам сначала поспорил, а потом запал на объект спора.