Неизвестная война - Отто Скорцени

Среди различных подразделений во Фридентале находилось «Jagakommando Donau» («Охотничья рота Дунай») под командованием представленного уже хауптштурмфюрера Виммеля и унтерштурмфюрера Шрайбера. С осени 1944 года в Румынии они осуществляли смелые партизанские операции на реках. Дунай уже в Вене достигает ширины 400 метров, в Будапеште он имеет 950 метров, а у румынских «железных ворот» — 1500 метров. Днем наши боевые лодки укрывались в многочисленных ответвлениях этой реки.

Операция на Дунае имела кодовое название «Forelle» («Форель»). Должен сказать, что меня наполняло чувство гордости за то, что мне выпало защищать эту старую реку, у которой еще ребенком мне довелось провести много счастливых дней.

Красная Армия находилась еще в Румынии, и мы часто нападали на ее конвои. Наши боевые водолазы делали все возможное для сдерживания противника, использовали моторки, наполненные взрывчатым веществом, а также плавающие мины. Ценные для неприятеля баржи-цистерны также топила наша замаскированная флотилия частных яхт, вооруженная орудиями калибра 20 мм, пулеметами, оборудованная импровизированной броней, а также имеющая усовершенствованные двигатели. Во время операции «Форель» мы потопили суда грузоподъемностью примерно 13 000 брутто-регистрационных тонн, принадлежавшие к войскам Сталина.

Все большие реки живут своей жизнью, но Дунай — это отдельный мир. Старые яхтсмены, спонтанно оказывающие услуги нашему пиратскому флоту, превосходно знали его. Днем они прятали шлюпки в каком-либо рукаве реки, в стоячей воде, или же в заливе какого-нибудь островка, а с наступлением сумерек начинали действовать.

В начале декабря 1944 года, когда по приказу фюрера я готовился к поездке на Западный фронт, мне стало известно, что защитники Будапешта ведут кровопролитные бои, чтобы вырваться из окружения, в котором они оказались после захвата города Секешфехевара войсками маршала Малиновского. Обеспечение осажденных по воздуху оказалось невозможным. Штаб вермахта поручил мне отправить медикаменты и боеприпасы по Дунаю. В то же самое время я узнал, что произведенный в бригаденфюреры СС (генерал-майоры) мой бывший командир, Иоахим Румор, руководит обороной города.

Я приказал использовать наше самое быстроходное и вместительное судно, за которым плыл буксир. На судно, после удаления перегородок, загрузили 500 тонн продовольствия, медикаментов, боеприпасов и бочек с бензином. О ходе операции, проводимой в новогоднюю ночь 1944 года, меня информировали только по радио.

Два этих судна должны были пройти через двойную советскую линию обороны; им удалось прорваться лишь через первую блокаду. После краткой перестрелки ранним утром они оказались между двумя линиями, в семнадцати километрах от Будапешта. Суда продвигались в зимнем тумане по одному из притоков реки, когда рулевой увидел появляющиеся перед ним остатки взорванного моста. Ему удалось на волосок обогнуть препятствие, но оба судна сели на мель. Пользуясь скоростной моторкой, два человека из команды счастливо достигли Будапешта, где передали соответствующую информацию осажденным. В течение четырех ночей большинство запасов, начиная с медикаментов, было перегружено на малые шлюпки и переправлено в окруженный со всех сторон Будапешт.

Уже в первый день застрявшие на мели суда привлекли внимание вражеского дозора. Но и это было предусмотрено. Членом экипажа был русский доброволец, опытный антисталинист. Он объяснил командиру дозора, что «суда выполняют очень секретную миссию». Показал ему фальшивые, по-русски написанные документы и дал несколько бутылок спиртного, а также довольно много сигарет. Дозор удалился.

На корабле нельзя было уплыть. Также не могло быть и речи о плавании на шлюпках против течения Дуная. Поэтому экипаж судна, принимавший участие в операции «Форель», присоединился к защитникам Будапешта и разделил их трагическую судьбу.

Мой друг Румор, раненый в боях, не желая сдаваться живым в руки неприятеля, покончил жизнь самоубийством. Из 10 000 немецких солдат, окруженных в столице и способных сражаться, только 270 смогло присоединиться к нам. О спецподразделении, принимавшем участие в операции «Форель», написал Эрих Керн из газеты «Дойче Boxe Цайтунг» («Немецкая еженедельная газета») выходящей в Ганновере. Наверняка ему удалось найти несколько уцелевших человек, которые вернулись из плена в СССР.

В середине марта меня вызвали в Верховное главнокомандование вермахта. Генерал Йодль приказал мне уничтожить мост Людендорфа на Рейне в городе Ремагене. Все историки, писавшие о второй мировой войне, упоминали об этом мосте в Ремагене. Его заминировали и должны были взорвать 7 марта после отхода нашей отступающей тяжелой артиллерии. Но взрыватель не сработал, и мост разрушили только наполовину. Меня должны были сразу же уведомить; однако же маршал Геринг заверил, что его авиация возьмет это задание на себя. Точно так же, как и в Неймегене, наши бомбардировщики на пикирующем полете не попадали в цель из-за очень сильной противовоздушной обороны. 10 марта 20 000 американцев прошло по мосту Людендорфа через Рейн.

Тогда его уничтожение было поручено расчету самоходной мортиры типа «Карп», стрелявшей снарядами калибра 540 мм. Их выстрелили пять или шесть штук, после чего мортиру необходимо было отвести назад для ремонта. Из Нидерландов было послано несколько ракет «V-1», но также неудачно. Наконец, вызвали нас. Я обратил внимание генерала Йодля, что порученная миссия является очень трудной. Задание необходимо было выполнять вплавь в воде, температура которой не превышала 7–8 °C, а вражеский мостовой плацдарм был гораздо больше, чем в Неймегене; он растянулся на 16 километров к югу от моста. 17 марта операцию осуществили боевые водолазы из «Охотничьей роты Дунай», прибывшие на самолете из Вены. Ими командовал унтерштурмфюрер Шрайбер, человек дерзкий.

Наши товарищи погрузились морозной ночью в Рейн с торпедами, использовавшимися уже в Неймегене, и им потребовался почти час времени, чтобы достичь Ремагена. Шрайбер тогда отметил, что мы были правы, предвидя самое худшее, — неприятель возвел уже два новых понтонных моста. Подразделение выполнило свою задачу: мост Людендорфа был выведен из эксплуатации. При этом погибло 28 американских солдат. Шрайбер решил уничтожить и понтонный мост, находящийся рядом, но наши водолазы были запеленгованы с помощью лучей CDL («Canal Defense Lights») («Канальный защитный свет»), источник которых невозможно определить. Шрайбер потерял троих человек, в том числе двоих из-за переохлаждения. Остальные, совершенно измученные, были схвачены американцами.

Я полагаю, солдат должен быть убежден, что его обязанностью является повиновение. Миссия подразделения Шрайбера сегодня может казаться абсурдной. Тем не менее, представив все трудности этой операции генералу Йодлю, я не колебался при вызове добровольцев для ее выполнения. Унтерштурмфюрера Шрайбера и его водолазов не в чем упрекнуть.

Мы понимали, что для Германии было бы, безусловно, лучше, если бы англо-американские войска продвигались быстрее, чем армии Сталина. Иногда забывают, что мы не могли прекратить боевые действия на Западе, потому что противники ожидали безоговорочной капитуляции на всех фронтах, и все подразделения, на Востоке и Западе, вынуждены были бы сразу же прекратить боевые действия.