У всех свои демоны - Анна Новикова

предчувствий и неясной тревоги забывать о своих обязанностях!

В дверь постучали.

– Вы заняты? – спросил Инка.

– Нет, заходите.

Ещё один человек, напрашивающийся на список назначений с первым пунктом про нормализацию сна. Мигель подозревал, что главный геолог трижды пожалел, что согласился променять спокойный выход на почётный заслуженный отдых на это предприятие, не сулящее ни вознаграждения, ни даже благодарности. А ещё Инка был обладателем вялотекущей сердечной болезни, которая от всех треволнений, выпавших на долю экспедиции, серьёзно обострилась. По-хорошему, Инке вообще не следовало ехать сюда, но допуском к участию в экспедиции занимался штатный врач «ИСМ», а у него, видимо, были свои резоны.

– Как себя чувствуете? – спросил Мигель.

Инка пожал плечами.

– Как обычно.

Тут он наверняка кривил душой. Мигель отслеживал показатели, приходящие с коммуникатора Инки, и динамика его не радовала. Да и выглядел геолог хуже обычного.

– Вы понимаете, что вас здесь заменить некем? – спросил врач через полчаса как мог более веско.

– Понимаю, – геолог тяжело вздохнул.

– Значит, нужно сделать так, чтобы заменять не пришлось. Поэтому обращаюсь к вам даже не как врач, а как человек, тоже заинтересованный в том, чтобы экспедиция завершилась успешно. Сбавьте обороты. Лучше сделать меньше сейчас, чем не сделать ничего в конечном итоге.

– Сложно уйти от привычек, которых придерживался всю жизнь, – Инка криво улыбнулся.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Мигель. – К сожалению, это необходимо. Заканчивайте работать вовремя, можете даже включить будильник, – он улыбнулся, – чтобы не пропустить ужин, подберите лёгкий фильм или книгу на вечер, чтобы переключиться с работы на отдых, гуляйте в оранжерее. В общем, делайте, что нравится. Поймите, для успеха экспедиции сохранить вас в рабочем состоянии как бы не важнее сохранения в рабочем состоянии всей экспедиционной техники.

– Да вы льстец, молодой человек, – Инка мягко улыбнулся.

Мигель развёл руками, дескать, что поделать, положение обязывает.

Геолог встал.

– Хорошо, попробую. И спасибо.

– Не за что.

Инка развернулся было к двери, но потом снова повернулся к Мигелю и неожиданно спросил:

– Вы женаты?

– Нет, – удивился вопросу Мигель.

– Зря. Заводите семью, пока не поздно, не повторяйте моих ошибок. Вот Саша, – Мигель не сразу понял, что речь идёт о Красине, – тот поступил умнее, женился ещё студентом, а я слишком увлёкся наукой, думал, это важнее всего. В итоге он встречает старость с женой, детьми и внуками, а я с одной наукой, да и та давно предпочитает мне молодых...

Мигель уже хорошо знал, что врачу зачастую приходится лечить не только телесные недуги, но и души, и речь совсем не о душевных болезнях.

– В жизни много развилок, – мягко сказал он. – И мы не можем знать, куда приведёт нас та, которую мы выбрали. К хорошему или к плохому, но мы её выбрали, и вернуться назад нельзя. А если, идя вперёд, всё время оглядываться, сожалея о сделанном выборе, можно не заметить новую развилку и зайти в тупик. Ну или расквасить нос, – добавил Мигель, чуть подумав.

– Расквасить нос… – повторил за ним геолог. Внезапно он засмеялся, и в этом смехе врачу послышалась горечь. – Знаете, я, кажется, его уже расквасил.

– Если расквасили, заходите, пластырь у меня всегда наготове, – заверил Мигель.

– Я подумаю, – пообещал Инка и, слегка поклонившись, вышел.

Мигель покачал головой и вернулся к своему занятию. Механическая работа не мешала думать об ещё одном постоянном пациенте, который в последнее время его тоже изрядно беспокоил.

Закончив с аптечкой, он задумался, где в это время можно найти Глорию. Вызывать её в медблок врачу не хотелось, ему был нужен разговор, причём насколько это возможно непринуждённый, а не формальное обследование состояния впавшего в апатию организма.

Придётся искать.

В лаборатории Мигеля постигла неудача.

– Я её отправила отдыхать, – сказала Изольда, не дожидаясь вопроса. Всё правильно, тётя Анжела тоже часто догадывалась о его затруднениях без лишних пояснений.

– Что-то случилось?

– Нет, просто выглядела уставшей. Не беспокойтесь, – мягко ответила женщина. Иногда Мигелю казалось, что Изольда понимает намного больше, чем этого можно было ожидать от человека, почти не выходящего из лаборатории.

Кристина заинтересованно и, как показалось Мигелю, не без ехидства выглядывала из-за спины начальницы. На мгновение врачу страшно захотелось угнать самолёт Фа и улететь к Виткевичу, да даже и к Лиамму, прямо сейчас. Геологи простые, понятные, они не будут делать вид, что знают о тебе то, что ты даже сам не знаешь.

– Сложно не беспокоиться, – пожаловался он. – Ей бы сейчас на живой воздух, к морю, в горы, да куда угодно. Здесь при всём желании хороших условий не создашь.

– Не так уж здесь и плохо, – ответила Изольда. Кристина фыркнула, на что женщина подчёркнуто не обратила внимание. – Люди рождались и жили и в намного более нехороших местах.

– Да, конечно, но и относились к ним они по-другому, – возразил Мигель. Изольда только понимающе развела руками. – Спасибо, больше не буду вас отвлекать.

Что ж, отдыхать – так отдыхать, в этом уж он точно Глории мешать не будет. Разговор можно и отложить. Ещё бы знать, как к нему подступиться!

Мигель вернулся в медблок. Нужно было привести в порядок медицинские карты геологов: во время посещений полевых баз врач позволял себе некоторые слабости и традиционно оставлял это не самое любимое дело до возвращения.

Заполнил карты, просмотрел данные мониторинга «постоянных пациентов», навёл порядок в шкафах… и понял, что больше в четырёх стенах сидеть не может. Мигель выглянул в окно, где за плотной завесой поднятого ветром песка не было видно даже водонапорной башни, тяжело вздохнул, запер планшет в ящик стола и вышел из медблока. Пожалуй, пришло время ему самому испытать так часто прописываемые им своим пациентам прогулки в оранжерее. Там хотя бы больше четырёх стен.

Мигель сделал без четверти полный круг вокруг фонтана, и только тут заметил Глорию, почти скрытую свисающими ветвями какого-то раскидистого растения. Женщина безучастно следила за плавающими в фонтане голографическими рыбками и выглядела такой одинокой и беззащитной, что у врача защемило сердце.

– Отдыхаете? – вопрос вышел не слишком оригинальным.

– Как видите, – не более оригинальным был и равнодушный ответ Глории.

– Не буду спрашивать, не помешаю ли, знаю, что помешаю, но мне нужно с вами поговорить.

– А мне?