Вороний закат - Эд Макдональд

Я невольно ухмыльнулся и подумал, что перед нами не просто дьявол, а дьявол с огоньком. Увы, дружище, бывают до крайности невезучие дни.

Оставшиеся при оружии стражники подошли к шантару. Три головы шипели и клацали зубами, когти драли землю, скорпионьи хвосты изгибались над головами. Тварь бросилась на стражников. Те стали сражаться – молча, но согласованно и так же быстро, как Первый, когда я пытался не дать ему разорвать меня на куски. Алебарды вонзались в тело, отсекали тонкие пласты дымящейся шкуры, но коптящая дрянь не сдавалась. Одного она перекусила пополам, второму скорпионьим жалом проткнула плечо. От прокола мраморная плоть за секунды почернела, но ужаленный, плавясь, продолжал драться, пока монстр не откусил ему голову.

– Кидай чертово копье! – крикнул я Норту.

Тот отступил вместе со мной, предоставив сражаться стражникам.

– Не стану тратить его зря, – огрызнулся Норт. – Сам давай, используй свою кровь монстра.

– Против этой твари?

– Кстати, ты сможешь, – заверила Ненн.

– Галхэрроу, которого я знаю, первым бы кинулся в бой, – поддакнул Венцер.

Пали еще двое стражников, но одна голова шантара уже чуть держалась на подрубленной шее, хотя по-прежнему шипела и плевалась. Шкура пузырилась, словно кипящая смола, волнами катился смрад, дым облаком висел над полем битвы. Дантри в ужасе вскрикнул: Амайра сновала вокруг чудовища, ожидая удобного момента, чтобы броситься на него с мечом. Свистнул скорпионий хвост, и Амайра едва успела опрокинуться на спину. Она отбросила меч, выхватила из-за пояса гранату с шипами, выдернула чеку, замахнулась.

Шантар рванул вперед, отшвырнул пару стражников, и вдруг ошалевший Дантри ринулся на помощь Амайре. Но чья-то оторванная рука треснула его по голове. Дантри рухнул, и монстр пробежал над ним, выискивая тех, кто стоял и был готов драться.

Амайра заколебалась. Граната вполне могла свалить монстра. Но фитиль догорал, а шантар еще находился рядом с Дантри. Амайра взвизгнула и зашвырнула гранату подальше в пустыню. Грохнуло, поднялась туча песка и пыли.

Вот она, женская логика: спасти одного, не думая о том, что тварь вот-вот поубивает всех остальных. Я крепче взялся за меч, тот самый, который давным-давно отобрал у драджа-охранника. Этот меч никогда не подводил. Впрочем, я сомневался, что моя шкура, пусть и дубленная Мороком, выдержит удар таких когтей. Морок подарил мне невосприимчивость к колдовству спиннеров, защитил от ледяного обвала, но шантар явно был способен прикончить меня. Пусть отрава и бурлила во мне, тут она вряд ли смогла бы помочь.

Рявкнула пара мелких пушек, кулеврин. Чугунные ядра вре´зались в шантара, и тот, оглушенный, отпрянул. Еще одну голову ему снесло напрочь. Тварь зашаталась, завыла, развернулась и за несколько прыжков добралась до пушкарей. Черные когти расшвыряли кулеврины и канониров. Последние сумели отвлечь чудовище – и заплатили жизнями.

Каналина и уцелевшие спиннеры взялись за руки, объединили усилия. Канистры схлопывались, отдавая весь накопленный фос. Взрыв, другой, и монстру раздробило грудную клетку. Пушкарей, сумевших избежать когтей и жал, окатило черной жижей. Люди визжали, доспехи и плоть плавились от яда. Хвост твари хлестал по фургонам, раздирал парусину в клочья. Наконец уцелевшая голова пару раз свирепо клацнула зубами и замерла. Пламя в глазах полыхнуло и угасло, кости, оставшиеся от огромных, сожженных магией крыльев, опали на песок. Дьявол издох.

Стихло эхо рева и взрывов. Бледными лоскутами уплывал пороховой дым. В Морок вернулся покой.

Дантри склонился над Амайрой. Та махала рукой – отгоняла удушливый дым, идущий от останков твари, кашляла. Мне запоздало стиснуло сердце. Святые духи, я же мог потерять Амайру! Мог потерять их обоих!

Они обнялись – прямо там, среди дыма и брызг черного дерьма. Счастливцы.

Внезапно всплыло воспоминание. Когда-то так же было и со мной, целую жизнь назад. Но те счастливые времена прошли. Теперь меня тянуло к кое-чему другому. И сильно. За самое нутро.

Морок. Он звал и не принимал отказа. В голове поднялась муть, я, шатаясь, побрел к трупу шантара. Проклятый монстр-убийца. Когти его разворотили песок и камни. Из двадцати Мраморных стражников семь лежали истерзанные. Раны их не кровоточили. Остальные подобрали алебарды и держались по-прежнему спокойно. Они глядели на лужи крови и облизывали губы.

Что, голодно? Не знаете вы настоящего голода.

– Идея так себе, – встряла Ненн. – Подумай хорошенько.

– Возможность великолепная, нельзя упускать ее, – возразил я. – В «Колоколе», бывает, кормят и похуже.

– Даже мне, призраку, ясно: это глупо, – упорствовала Ненн. – На тебя люди смотрят! А ты думать не хочешь.

Не то чтобы я не слышал ее, но шантар был такой большой, чистый, вкусный. Девяностолетний, рожденный в первые дни Морока. Я встал перед разломанной грудной клеткой и увидел в глубине вяло дергающееся, умирающее сердце. Шкура еще пузырилась, источала смрадный дым. Но останки монстра начали растекаться, возвращаться в породивший его Морок. В сердце же пока оставалась сила – много силы, дающей возможность меняться, приспосабливаться, выживать. Она сблизила бы меня с Мороком так, как никогда прежде. Я желал это сердце!

Валия подошла сзади, обняла, шепнула на ухо:

– Рихальт, не надо. Перебор.

Она сжала мне руку. Я моргнул, поглядел на Валию и прошипел:

– Ты не понимаешь. Там столько силы!

Голос мой дрожал.

– Понимаю, тебе нужно. Но сделай это, когда наше положение станет по-настоящему отчаянным.

Я покачал головой. Станет отчаянным… куда уж отчаянней! Валия не понимала, в какую переделку мы попали.

Посмотрев на Дантри и Амайру, для которых остальной мир перестал существовать, я кивнул. Ладно. Раз нельзя взять сердце, получим силу другим путем. И даже понятно каким.

Та самая гребаная дверь.

– О, Леди! Капитан Галхэрроу, какого черта? – рявкнул Норт, когда мы обошли дюну и увидели лестницу с аркой наверху. – С чего тебя тянет к этой хрени?

Ветер трепал полы моего плаща. Я долго глядел на серые каменные ступени, потом сказал:

– Разбивайте лагерь. Что-то не так. Мы выждем ночь и утром разберемся.

– Время на исходе, – процедил Норт. – Через три дня мы должны быть в Адрогорске. Даже через два, иначе не успеем смонтировать станок.

– Мы там будем, – огрызнулся я. – Это тебе не по гребаной карте идти. Здесь вообще нет карт. Я пойму, в чем дело. А ты вали готовить ночлег и не мешай мне думать.

Фургоны выстроили в привычный защитный круг, фургон с сердцем поставили в центре. Когда распрягли волов, один лег на землю и отказался подниматься. Остальные не захотели есть. Я решил предоставить их самим себе, подошел к подножию лестницы и посмотрел в пустоту за аркой. Затем снял перевязь с мечом, положил ее на песок, разровнял место для себя и сел, скрестив ноги. Черная дыра под аркой глядела на меня.