Рысь Господня - Игорь Негатин

– Решил, что так надежнее, – нахмурился старик. – Я уже не так молод, чтобы гоняться за тобой по всем христианским землям!

– Боже вас упаси жаловаться! Вы еще довольно молоды и сильны… Еще лет десять, а то и двадцать проживете.

– Орландо, перестань кривляться!

– Простите, сударь, но я беру пример с вас! Вы превратили свою жизнь в фарс, а любовь обагрили чувством мести. С какой стати мне быть другим?

– Ты попытаешься обратиться в… – старик презрительно скривился, – в зверя или умрешь в человеческом облике?

– С чего вы вдруг решили, что я сегодня умру?

– Ты знаешь.

– Жаль вас разочаровывать, но у меня есть важные дела в Баксвэре. Может быть, позже?

– Твоими делами займется этот юнец. – Старик кивнул в мою сторону. – Он достойный дворянин, хоть и якшается с грязным оборотнем, прости меня, Господи.

– Не забывайтесь, барон! – оскалился шевалье. – В моих жилах благородная кровь!

– Эта кровь проклята нечистым!

– Мне лень с вами спорить, – отмахнулся де Брег. – Хотите меня убить именно сегодня?

– Да, именно сегодня и сейчас!

– Хорошо, я выбираю меч и кинжал.

– Согласен, – сквозь зубы процедил барон. – Сражаемся насмерть.

– Экий вы кровожадный, сударь.

– Заткнись!

– Как вам будет угодно… – с горечью в голосе произнес Орландо.

Место для поединка нашлось совсем рядом. Небольшая поляна, словно созданная для дел подобного рода. Я понимал, что мне лучше не вмешиваться в общение этих господ, посему взял лошадей под уздцы, отвел в сторону и привязал к дереву. Вернувшись, присел на землю, наблюдая за приготовлениями к схватке. Даже сейчас, по прошествии множества лет, я помню этот бой во всех подробностях.

Мужчины разошлись в разные стороны и сбросили на траву плащи. Затем неторопливо расстегнули дублеты и остались в одних шелковых рубашках, словно показывая своему противнику, что под ними нет кольчуги или кожаного жилета, призванных защитить тело от стали.

Сейчас я понимаю, насколько им было тяжело. Сейчас… Когда знаю все обстоятельства, предшествующие этой схватке… Тогда же для меня, пятнадцатилетнего юнца, это было лишь красочным зрелищем, достойным подражания и восхищения.

Они, вопреки традициям и правилам, принятым для такого рода поединков, обнажили мечи и медленно пошли по кругу, держась на некотором расстоянии друг от друга. Так поступают дикие звери перед решающей смертельной схваткой. Мужчины двигались мягко, с необъяснимой грацией и обманчивой ленцой, которая могла закончиться опасным броском вперед.

– Неплохо двигаетесь, барон… – усмехнулся Орландо, не отрывая глаз от противника. – Я рад, что вы сумели оправиться от ран, полученных во время нашей последней встречи.

– Довольно слов! – рявкнул старик и поднял меч. – Начнем?

– Давно пора…

Этот поединок был необычен! Необычен своей хищной грацией и школой фехтования. Признаться, я никогда не видел ничего подобного. Дрались, даже не соприкасаясь клинками! Первые мгновения не было слышно звона стали, который услаждает слух любого мужчины! Клинки мелькали, словно жала, но едва кто-то из них обозначал контратаку, как другой уже искал новую брешь в обороне. Это было удивительное зрелище! Не пользовались дагами, а их позы и движения были для меня чем-то новым, доселе невиданным и совершенно непонятным. Мужчины, как и подобает, держали дистанцию, но с легкостью рвали ее такими стремительными бросками, словно парили над землей…

Запела сталь! Наконец-то! Будто соперники прощупали мастерство друг друга и сделали еще один шаг навстречу смерти! Еще несколько ударов. Блеснул на солнце клинок старика! Орландо пригнулся, отбивая атаку, шагнул в сторону и стремительно, словно змея, выпрямился, нанося ответный удар! Ударил и тотчас отпрянул обратно, изготовившись для следующего броска, но его не требовалось. Бой был закончен… Мне показалось, что над убитым появился ангел, но это было лишь солнечным лучом, который пробился сквозь набежавшую тучу.

Кровь… Она растекалась широким пятном по груди мужчины. Он с неким удивлением опустил взгляд и посмотрел на свою рану. Оскалился, поднял меч и попытался сделать шаг, но силы изменили ему – он рухнул на землю. Рухнул так, словно пытался достать де Брега, которому так желал смерти, что, даже умирая, хотел нанести еще один удар…

– Он умер… – Де Брег преклонил колени и посмотрел на убитого. В его голосе звучала неподдельная и совершенно непонятная для меня скорбь. Так скорбят о погибших друзьях, но это был враг! Враг, который столько раз покушался на его жизнь! Нельзя скорбеть над врагами. Их можно уважать за смелость и отвагу, но здесь было нечто иное, недоступное моему разумению, и посему пугающее своей противоестественностью.

– Вы были вынуждены так поступить, – осторожно сказал я. – Он пытался убить вас…

– Он был вправе это сделать! – резко перебил Орландо де Брег. – Старик мстил за смерть своего младшего сына!

– Это был честный поединок.

– Что толку в этой чести, когда она убивает наши души?!

– Шевалье, если вы пожелаете, то по возвращении в Баксвэр я схожу в храм и закажу мессу за упокой его души. Вы знаете его имя?

– Этого господина… – медленно произнес он. – Этого господина звали Патрик де Брег.

– Что?! – Я не поверил своим ушам.

– Барон Патрик де Брег. Мой отец…

– Господи, помилуй!

– Ступайте к лошадям, Жак. Мне надо побыть одному.

Лошади шли медленно. Они, словно сочувствуя недавней трагедии, неторопливо ступали по дороге, увлекая нас в город, который был свидетелем стольких бед и несчастий.

– Вы верный и надежный спутник, Жак де Тресс, – неожиданно произнес де Брег.

– Я к вашим услугам… – растерялся я.

– Полагаю, что вы достойны моего доверия и должны знать историю. Историю зверя…

– Вам сейчас тяжело. Может быть, позже?

– Сейчас! – Он немного помолчал и продолжил. – Сегодня был тяжелый день. Вам, слава Богу, не дано этого понять и уж тем более прочувствовать! Рассказываю лишь затем, чтобы избежать ваших вопросов в дальнейшем. Будь я одним из летописцев, то назвал бы этот день черным, но у меня все дни окрашены в этот цвет. Это не преувеличение и не красивое словцо. Оборотни не различают цветов. Будь ты в звериной шкуре или в человеческом теле – мир останется неизменным. Черно-белым.

Он замолчал и долго смотрел вдаль, будто старался вспомнить свою жизнь в мельчайших подробностях. Шевалье провел рукой по лицу и продолжил:

– Я старший сын барона Патрика де Брега. Родился на северо-западе, в провинции Варга, где наш род хорошо известен благодаря предкам, участвовавшим в крестовых походах. У меня был младший брат Сильвио. Когда мне исполнилось шесть лет, в наш дом пришла беда… Беда, принявшая облик чернокнижника. Я так и не смог узнать причины, по которой он озлобился на мой род. Озлобился и проклял. Мать вскоре умерла, а мы с братом заболели той самой ужасной болезнью, последствия которой вы видели… Отец едва не обезумел от горя, но что он мог сделать?! – Орландо скривился, словно от боли. – Бедный Патрик де Брег… Он закрыл нас в замке, не позволяя общаться с людьми. Как и подобает… диким зверям. В дни приступов нас закрывали в клетки и кормили сырым мясом. Я понимаю, как ему было тяжело. Понимаю, но не оправдываю. Ему следовало нас убить. Дабы не насаждать лишних слухов, отец объявил своих сыновей умершими. Позже, когда мы выросли, отец, успокоенный нашим послушанием, выпускал нас из замка. Мы бродили по окрестностям, охотились. В один из таких дней, я увидел охотников, гнавшихся за оленем. Среди них была девушка, – де Брег мечтательно прищурился и улыбнулся, – самая очаровательная девушка, которую мне приходилось видеть.