Воспитание верности у котов и мужчин - Евгения Халь

никуда нам не деться от наших корней.

— Я теряю корни! — хрипло промурлыкала Ритка, подошла ко мне, отодвинула Жоржа и поплевала на руки.

— Уйди, постылая! — взвыл Жорж. — Не трожь произведение искусства грязными лапищами!

— Застынь и не отсвечивай! — любезно ответила Ритка, одной рукой подняла меня, другой взяла шлейф, и ловко засунула нас с платьем в лимузин.

— Осторожно, Годзилла! — завопил Жорж. — Она сейчас выйдет с той стороны!

— Хочешь там ее встретить? — осведомилась Ритка. — Так я могу сократить маршрут и перебросить тебя через крышу.

— Я бы тебя убил рифмой, но боюсь, ты не поймешь, что убита! — Жорж выставил перед собой руки, нервно поправил длинную челку и полез в лимузин, отклячив тощий зад, упакованный в узкие брючки.

Матильда и Стелла последовали за ним.

— Танюша, мы с Аркашей и Дианой на моей машине поедем за вами! — Ритка заглянула в салон лимузина.

— Отчего же? — спросила Матильда. — Здесь места для всех хватит!

— Не, оказаться за городом без колес мне вообще не улыбается, — покачала головой Ритка. — Неуютно мне без моей "ласточки"!

Диана молча махнула мне и как-то растерянно улыбнулась. Она сегодня с утра была странно-задумчивая и притихшая. И улыбалась через силу. Такое впечатление, что ей на шею повесили здоровенный кирпич. Она вся согнулась и явно не спала ночью. Под воспаленными глазами пролегли темные круги, которые Жорж тщательно замазывал, возмущаясь тем, что стилист не имеет права ложиться спать без маски на лице. Впервые на моей памяти Диана не отвечала на его подколы и явно слушала вполуха, отвечая невпопад. И даже Аркаша, заметив ее дурное настроение, принес ей три пирожных вместо одного. Диана, вместо того, чтобы посчитать калории и отказаться, как она делала обычно, молча съела все три. И даже запила кока-колой, которую пробовала в последний раз еще в школе, и с тех пор ни-ни!

Я отвернулась к окну. Настроение было странным. Совершенно не праздничным. Вот же этот миг! Сколько ты о нем мечтала!

— Ну ты и сказочница! — вдруг проснулся внутренний червяк. — Может, хватит байки самой себе травить? Не о том ты мечтала! Свадьба-то как по заказу, это да, но есть одна досадная мелочь: жених не тот.

— Замолчи! — я закрыла уши руками.

— Девочка моя, с тобой все в порядке? — обеспокоено прошептала Матильда, сидевшая рядом со мной.

— Да… просто…. волнительно. Матильда, послушай, а ты Егору передала приглашение на свадьбу?

— Конечно! — заверила она меня. — В тот же день, как ты мне его дала. Он как раз заскочил по делам, и я ему тут же конвертик с открыточкой и отдала.

— И? — сколько я ни пыталась сдерживать нетерпение, но оно все равно прорвалось.

— Ну, он сказал, что, возможно, придет, — пожала плечами Матильда. — Милая, а почему ты спрашиваешь?

Я не ответила и снова уставилась в окно. Мне вдруг невыносимо захотелось увидеть Егора. Даже не знаю, почему. Это глупо! Ну что я ему скажу?

— Скажи своему Егору правду, — прошелестел червяк. — Мол, ошиблась, не подумала, и твой Стасик тебе на хрен не нужен. Ну с кем не бывает?

— Неправда! — возразила я. — Мне Стас нужен. Я за него боролась. Полностью изменилась. И знаешь что? Егор в меня влюбился не в образе серой мыши, а в образе красотки. А Стас меня принял вот такую, как есть.

— Правда! — не уступил червяк. — Дурища ты! Нельзя выходить замуж, потому что Стасик у тебя в ногах валялся, и тебе неудобно ему отказать, так как ты сама его и довела до этого состояния. Неудобно писать на потолке и против ветра. А взамужи не ходят из вежливости. Взамужи ходят по любви. А за любовь, как за пятерку по математике, нужно бороться! Твоя чертова жертвенность никому на хрен не нужна! Во всем мире женщины выходят замуж по принципу: "я без него не могу". И только у нас потому, что "он без меня не может".

— Мы в ответе за тех, кого приручили! — возразила я.

— Что за идиотская привычка сыпать цитатами в отрыве от контекста? — завопил червяк.

— Да Стас из-за меня полностью изменился! Влюбился в меня по уши, аж трясется весь! Извинился прилюдно, перед таким скоплением народа. А знаешь, как ему тяжело было с его-то характером?

— Ну и что? — прогрохотал червяк, вгрызаясь мне в мозг. — Извинился и изменился? Флаг в руки! Кому-то достанется мудрый и дрессированный мужик.

— Почему не мне?

— Потому что ты его не любишь! Ты Егора любишь. Что ж у тебя за привычка такая себя дешевкой выставлять и замуж выходить только потому, что барин перед тобой изволил извиниться?

— Не передергивай! Мы равны!

— Да хрена лысого! Ты уже в крепостных! Он каждый твой шаг контролирует. Сейчас кольцо тебе на палец наденет и будешь ты барышней-крестьянкой. Свободной от кухни до спальни барина. А за ворота ни-ни!

— Это потому, что он боится меня потерять! Мне его за это бросить? После всего, что я и девочки из клуба сделали, чтобы его перевоспитать?

— Ну да, я же забыл! Ты у нас хузяйственная! Тебе добро жалко выкидывать. Старые драные колготки в мусорку не шугаем, держим для дачи, чтобы под штаны нацепить! И с мужиками также. Идиотка! Ты его еще в банку засунь, как огурец. Возьми у мамочки брусничный лист и вставь Стасику в задницу! Он с листом лучше сохранится! А то ж жалко! Вдруг урожай пропадет!

— Так все живут!

— Да? Я смотрю: твоя мама тебе все-таки свою наседкину премудрость прямо в матку вложила, минуя мозг. А я еще помню, как ты боялась быть на нее похожей! А получилась копия. Только без брусничного листа и огурцов. Ну ничего. И это придет. Научишься банки закатывать, вместо того, чтобы рекламным агентством руководить и мир посмотреть. А че? Через донышко банки с консэрвацией мир очень хорошо видно.

— Да что ты прицепился ко мне со своими огурцами? — я в отчаянии закрыла уши руками, пытаясь остановить этот ядовитый словесный поток.

— Спасти тебя хочу. От мамы, теток, Волчехренска твоего и его прокисшей мудрости, нафталином пропахшей. Такой же громоздкой и дурацкой, как твое платье. Вот вся твоя жизнь, как это платье! Хотела элегантной легкости и простоты, а влезла в золоченный душный саркофаг. Как будто тебя в нем уже заживо похоронили, а ты ещё и просишь цветочков на могилку да землицы на гробик, чтобы точно уже не воскреснуть! Не хочу, чтобы ты, как половина России, мечтала о Егоре, а спала со Стасиком. Твои тетки только этого и ждут. Чтобы ты сама в