Провинциалка, или Я - женщина скандал - Юлия Шилова

— Я хочу встретиться с этим ПетромПетровичем и серьезно с ним поговорить. Если он хочет хоть что-то получить, топусть возьмет вот эти деньги и забудет, как тебя зовут. Я отдам ему деньгитолько при одном условии.

— При каком?

— Он должен написать мне расписку.

— О чем?

— О том, что твоя жизнь вне опасности, ио том, что к убийству Ветра ты не имеешь даже малейшего отношения.

Побросав деньги обратно в пакет, я некотороевремя не могла отвести от него глаз, потому что в голове моей завертелисьсовершенно неожиданные мысли. Затем я подняла глаза и посмотрела на Сергея.

— Послушай… Ты ограбил вместе со мнойбанк, готов встретиться с Петром Петровичем… Но ведь это должен делать Андрей!Этим должен заниматься мой муж!

— Возможно! Но он же не может. Емунекогда.

— Ага, у него ведь любовь?! —кивнула я головой и попросила еще немного шампанского.

Сергей налил полный бокал и протянул его мне.Я взяла бокал, а другой рукой обняла пакет с деньгами и заговорила:

— Знаешь, мне еще никогда не было такпаршиво. Я столько лет пребывала во власти чувства к одному человеку, а теперьспустилась с небес на землю.

— Ты была счастлива с Андреем?

— Да, — не раздумывая ни минуты,ответила я. — Я иногда даже самой себе завидовала. Думала: другие выясняютотношения, бьют посуду, говорят друг другу в лицо гадости, а у меня все оченьдаже спокойно и хорошо.

— Разве бывает все хорошо?

Бывает. Наверное, именно поэтому сейчас всетак плохо. Знаешь, а ведь я очень сильно старалась. Ты даже представить себе неможешь, как я сильно старалась поддерживать мир в своей семье! Я стараласьискоренить в себе желание говорить недовольным тоном, если что-то было не помне, скрывала свое недовольство, расстройство. Я училась гасить в себе гнев и,прежде чем что-то сказать, всегда основательно думала… Я боялась ранить Андрея.Мне казалось, что ссоры и грубость убивают любовь. А оказалось наоборот — нашулюбовь убила спокойная жизнь. Жизнь без эмоций и каких-либо всплесков. Выходит,когда все слишком хорошо — становится плохо.

— Твою любовь убила не та спокойнаяжизнь, о которой ты говоришь. Ее убили первые настоящие трудности. А еще точнее— ее убила беда, которая с тобой произошла.

Но я не обратила внимание на то, что сказалСергей и продолжала высказывать свои мысли:

— Как и в любой семейной жизни, у насбыли свои кризисы, и мы с Андреем достойно их пережили. Мы смоглиприспособиться друг к другу, а ведь это довольно сложно. Очень тяжело делить сдругим человеком быт. Правда, тяжело только поначалу, но затем ты к этомупривыкаешь. Мы освободились от ложного романтизма, который часто вредитсемейной жизни. Я бежала с работы и знала, что дома меня ждут мои любимыемужчины — Стае и Андрей. Мы жили и никогда ни на что не жаловались. И еще… Мояподруга Светка говорит, что мужчина может влюбиться в проститутку только в томслучае, если дома у него нет нормальной сексуальной жизни. Я не смогла еепереубедить, и она осталась при своем мнении. Но у нас была нормальнаясексуальная жизнь! Конечно, в ней уже не было той страсти, которая бывает,когда люди только иногда встречаются, а не живут вместе. Физическая любовьподогревается желанием и какой-то тайной. Возможно, как и у любой другойсемейной пары, у нас наступило пресыщение друг другом, и секс стал не таким,как раньше. Привычка ослабляет желание, а повседневная жизнь рассеивает тайну.Но ведь это происходило не только у нас! Подобное происходит у любой пары, еслилюди долгие годы живут вместе. Но для нас это не было какой-то особенной исерьезной проблемой. Мы оба работали и очень сильно уставали. При любойвозможности мы выплескивали свои чувства в постели, и я не ощущала, чтобы моймуж ко мне особенно охладел…

Неожиданно я опомнилась и посмотрела насидящего рядом со мной Сергея, который медленно потягивал шампанское и ел торт.

— Сережа, а это нормально, что я все этотебе рассказываю?

— Нормально, — растерянно кивнул тотголовой и отвел глаза в сторону.

Конечно, искушение извне слишком велико… —задумчиво произнесла я, продолжая размышлять на ту же, больную для менятему. — Знаешь, у меня иногда просыпается ностальгия по угасающей страсти.Той страсти, которая была у нас с Андреем, когда мы еще только встречались.Видимо, он тоже испытывал нечто подобное. Все банально. Слишком много появилосьв нашей жизни обыденного и… Исчезло какое-то волнение. Слишком много бытовыхпроблем и слишком много работы. Слишком большая усталость. Исчезла новизначувств, ощущений… И вот Андрей встретил ее. Он, наверное, так и не понял, чтоона проститутка и что секс — ее работа. Он потерял от нее голову, найдя в нейто, что потерял во мне. Нашел страсть, из которой можно черпать энергию. И оннастолько отдался этой страсти, что сам, своими собственными руками, разрушилнаш семейный очаг. От нашей супружеской любви осталась одна горечь. Знаешь, явсегда считала женатых мужчин чудовищными консерваторами, а теперь понимаю, чтомногого не знала, что глубоко ошибалась. Многие мужчины испытывают желание кпеременам, на которые провоцирует их природа. Сергей, а ты был женат?

— Да, — глухо ответил тот и положилв рот очередной кусок торта.

— Ты разведен?

— Да.

— А почему?

— Потому что она полюбила другого.

— Чертовщина какая-то. Может, ты неуделял ей нужного внимания?

— Я бы этого не сказал. Я отдавал ей всюнежность, всю свою любовь, все понимание, на которое только был способен. И вмоих глазах всегда было восхищение. Я давал ей все, что мог, но ты правильнозаметила, что искушение извне бывает слишком велико. Ее увлечение другиммужчиной началось с флирта, а затем переросло в любовь.

— У вас есть дети?

— Нет. Она не хотела рожать. Говорила,что роды испортят ее фигуру. Странно, но после того, как она от меня ушла,через какое-то время она все-таки родила. Получается, она боялась испортитьфигуру только со мной. А ведь мы тоже жили неплохо… Но в один далеко непрекрасный момент она собрала свои вещи и ушла к другому.

— Ты ее любил?

Знаешь, сейчас мне трудно ответить на этотвопрос, слишком много прошло времени. Но думаю, да, любил. — Сергейзамолчал. И молчал довольно долго. А потом вдруг произнес неожиданные слова: —Знаешь, а я даже рад, что все так получилось.

— Рад?