Виски с лимоном - Джоу А. Конрат

То, как Гарри разузнал о Чарлзе, было довольно просто. У него дома была копия телезаписи того телешоу. Вернувшись домой после допроса в нашем участке, он просмотрел кассету и пришел к самоочевидным выводам. Тогда он позвонил своему дружку-приятелю Максу Трейнтеру и вскоре уже располагал и именем, и адресом Корка.

Макглейд попытался нас обойти: прибыть на место преступления раньше нас и забрать себе все лавры. Как, собственно говоря, и получилось.

– Этот парень был самым толстым слоем на пироге из дерьма, – разглагольствовал Макглейд по пяти телеканалам плюс Си-эн-эн.

Диана Корк потеряла много крови, и потребовалось наложить ей несколько десятков швов, но врачи предполагали, что она полностью поправится. Во всяком случае, физически. Душевно же она пребывала в плачевном состоянии.

С того дня я дважды навещала ее, пытаясь восстановить недостающие куски головоломки.

Она подала на развод с Чарлзом в мае, как раз после «Шоу Макса Трейнтера». Муж проявлял к ней невнимание и равнодушие, оскорблял словесно, хотя физически – никогда. Это может показаться удивительным, однако доктор Фрэнсис Малруни объяснил мне впоследствии, что многие женатые серийные убийцы не проявляют свою агрессивность внутри семьи. Они берегут ее для своих вылазок.

Диана никогда не слышала о двух его тюремных отсидках, никогда не встречалась с его родственниками и, конечно же, понятия не имела, что всякий раз, тайком ускользая из дома, он вел охоту на людей и убивал их.

Мать Чарлза, Лиза Корк, умерла от рака вскоре после его рождения. Были сделаны попытки выяснить местонахождение его отца, Бадди Корка, но безуспешно.

Экскурс же в прошлое Бадди Корка выявил, что он дважды подвергался аресту за жестокое обращение с ребенком и оба раза был оправдан. По-видимому, занимаемой им должности пастора в местной церковной общине было достаточно для того, чтобы оправдать избиение им своих детей.

Его уволили из церкви десять лет назад, но телефонный звонок подтвердил, что доктор Реджинальд Бустер был там у него после того, как я вернула себе утраченное оружие. Я даже получила звонок от одной очень важной новостной журналистки, имевшей в прайм-тайм свое собственное телешоу. Но единственный вопрос, который она мне задала, касался Гарри, поэтому я бросила трубку.

Сейчас я еще немного попыхтела над бильярдным столом – и Фин вернулся с двумя бутылками пива.

– Проигравший расставляет, – напомнила я ему.

Он расставил шары. Я сделала глоток и натерла мелом кий. Затем произвела истинно великолепное разбиение, закатив при этом два полосатых. Фин чертыхнулся.

К одиннадцати часам я разбогатела баксов на тридцать. Когда я собралась уходить, Фин сделал мне несколько прочувствованных комплиментов и взял с меня обещание, что я встречусь с ним завтра для переигровки. Я согласилась, сказав, что деньги мне всегда пригодятся.

Пока я возвращалась пешком к себе домой, пошел снег. Первый снег в этом сезоне. Он так славно отблескивал в свете уличных фонарей, на фоне громадных небоскребов. Скрывая всю грязь. Я почувствовала, что улыбаюсь, но улыбка погасла при мысли, что утром придется откапывать машину.

Когда я вернулась в квартиру, то обнаружила на автоответчике сообщения. Первое было от Лейтема, моего невезучего нового знакомого из «Ленча вдвоем». Он шел на поправку и умолял меня в следующий раз, когда приду его навещать, принести пиццу.

– Еда здесь никуда не годится. Вкус такой, будто они все готовят на пару.

Он не таил на меня обиды, только в шутливой форме выражал нечто вроде сожаления, что наше третье свидание не может быть столь же сногсшибательным, как первые два.

Потрясающий человек. Я предвкушала массу удовольствия от более близкого знакомства с ним.

Второй звонок был от репортера журнала «Тайм», который хотел знать, не возражаю ли я побеседовать с ним о Гарри.

Последний был от моей обеспокоенной матери, которая не слышала от меня вестей аж больше двадцати минут и хотела знать, по-прежнему ли у меня все в порядке. Я тут же ей перезвонила.

– У меня все отлично, мам. Ты рада, что снова дома?

– Да, слава Богу, что это закончилось. Я вся изнемогаю, едва живая.

– Твое бедро? – В моем голосе зазвучал оттенок паники. – Что, стало хуже? Ты говорила, что вроде…

– Мое бедро в полном порядке, Жаклин. Сиделка мне пока еще не требуется. Я без сил из-за этого бездельника мистера Гриффина. Он прямо как тот кролик на батарейках «Энерджайзер». Клянусь, я не спала трое суток.

Пожалуй, мои опасения, что мамочка не сможет сама о себе позаботиться, были несколько преждевременными.

После разговора я сделала себе сандвич и села в кресло-качалку с недавно купленной книжкой Эдда Макбейна в мягком переплете.

В следующий момент оказалось, что я заснула – причем без малейших усилий с моей стороны.

Я проснулась на следующее утро, освеженная, воодушевленная, ощущая в себе достаточно сил для утренней зарядки.

Я не слишком усердствовала, щадя свою больную ногу, но все же смогла сделать стандартный утренний набор. Из-за громадного синяка на животе – уродливого следствия попадания пули в бронежилет – мне пришлось пропустить приседания. Но зато в порядке компенсации я сделала несколько дополнительных отжиманий.

Выпавший накануне снег растаял, так что откапывать машину мне не пришлось. Тем не менее понадобилось восемь попыток для того, чтобы ее занести, и мотор дважды глох по дороге в участок.

Но я не позволила этим мелким неприятностям испортить, мое хорошее настроение.

Когда я прибыла на работу, то выяснилось, что Бенедикт ушел в морг вместе с вызванными для опознания родственниками Джо-Энн Форти – той самой безымянной первой жертвы. Ее имя узнали через «Шоу Макса Трейнтера», и в Нью-Джерси нашлись ее родители. Дело Пряничного человека было официально закрыто.

Теперь мне предстояло расквитаться с долгами – взяться за отложенные дела, которых у меня порядочно накопилось. Дело о нападении с нанесением ножевого ранения. Автомобильный наезд, виновник которого скрылся. Убийство, совершенное хулиганской бандой. Стрельба с фатальными последствиями в средней школе.

Работа у лейтенанта Отдела тяжких преступлений никогда не переводилась.

Через некоторое время мое внимание было отвлечено двумя мужчинами, которые вошли в кабинет. Причем без стука. Это были спецагенты Дейли и Кореи, в своих неизменных одинаковых костюмах, с одинаковыми стрижками и с одинаковой манерой держаться. У меня возник вопрос, не созваниваются ли они с утра, чтобы договориться о внешнем виде.

– Мы еще не имели возможности поздравить вас с поимкой преступника, лейтенант, – сказал Дейли.

А может, это был Кореи. Другой добавил: