Криминалистика: теоретический курс - Айгуль Фаатовна Халиуллина

правового регулирования (сфера административного, лесного, таможенного законодательства), могли быть привлечены к расследованию и именно в качестве сведущих лиц (ст.1160 УУС). Как специалисты в вопросах, касающихся правил, установленных Уставами казенных установлений, то есть, как мы сказали бы сегодня, в правовых вопросах. И хотя речь в Уставе уголовного судопроизводства шла фактически о прецеденте, трудно не заметить, что законодатель, принимая особые правила судопроизводства, ясно сознавал, что для судебного следователя и уголовного суда административное, таможенное, лесное право не менее специфично, нежели судебная медицина для терапевта или хирурга.

С учетом исторического опыта для оценки тех или иных знаний как знаний специальных в уголовном процессе следует исходить, видимо, не из фиксированного их перечня, а из субъективного отношения следователя, суда к определенным отраслям знаний как к таковым. Для любого человека, таким образом, специальными будут только те знания, которыми он профессионально не владеет. Этот вывод вытекает из позиции законодателя в данном вопросе, отказавшегося от комментариев по поводу понятия «специальных знаний» и исключившего из текста УПК перечень сфер деятельности, с которыми оно ассоциировалось — наука, техника, искусство или ремесло.

Органы предварительного расследования, надзирающие за ними прокуроры, судьи, рассматривающие уголовные дела, профессионально обязаны разбираться, прежде всего, в тех отраслях права, нормами которых, во-первых, они, принимая решения, руководствуются в пределах предоставленных полномочий; во-вторых, которыми регламентирована их собственная деятельность и, в-третьих, деятельность им поднадзорная (подконтрольная). Знания иных отраслей права субъектами уголовно-процессуальной деятельности оказываются востребованными по мере необходимости и только для оценки тех событий, которые могут иметь уголовно-процессуальное значение, но лежат в сфере правоотношений, далеких от уголовного судопроизводства.

Говоря о недопустимости ставить перед сведущими лицами, привлекаемыми в уголовный процесс, вопросы из области права, никто из ученых и практиков, посвятивших свои исследования данной проблеме, не объяснял, о какой из «областей права», которой в сфере уголовного судопроизводства должны профессионально владеть следователь, суд, прокурор, идет речь. Очевидно, имелось в виду право в целом и все его отрасли, являющееся предметом изучения в юридических вузах, где эти субъекты уголовно-процессуальной деятельности получали образование. Ограничиваясь такой достаточно общей и поэтому неконкретной формулировкой, критики «правовой экспертизы» и сегодня не обращают внимания на то, что в реальной действительности постреформенной России осталось очень мало сфер общественных отношений, которые не были бы урегулированы нормами права.

Способен ли следователь, прокурор, судья освоить все эти многочисленные и весьма разнообразные отрасли отечественного права, ныне сформировавшиеся в российской правовой системе? Сегодня важно понять, что в том обилии нормативных актов, принятых за последние годы, которые необходимо знать при расследовании новых видов преступлений и которыми приходится руководствоваться следователям, прокурорам, судьям в своей работе, ни один юрист в требуемом объеме и профессионально разбираться не в состоянии.

Вопрос вполне своевременный и актуальный, ответ на который имеет непосредственное практическое значение, поскольку отказ от привлечения в уголовное судопроизводство специалистов тех областей правовой науки, которые далеки от уголовно-процессуальной сферы, но знания которых оказываются необходимыми для правильной оценки отдельных обстоятельств расследуемого события, может привести к ошибочным выводам только потому, что следователь вынужден браться за решение вопросов, в которых профессионально не разбирается.

Категорически возражая против постановки вопроса о юридических знаниях как разновидности специальных в уголовном процессе, например, В. Ф.Статкус приводит пример юридической осведомленности судебных следователей дореволюционной России в сравнении с требуемыми юридическими познаниями современных следователей. Цифры действительно впечатляющие, но только на первый взгляд. Так, В. Ф.Статкус пишет: «Если сравнить уголовное законодательство Российской империи с уголовным кодексом Российской Федерации, то можно увидеть, что УК РФ содержит 360 статей, тогда как Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года включало в себя 1711 статей. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, содержал еще 181 статью. Если сложить эти цифры, — продолжает автор свои арифметические вычисления, — то получится, что судебный следователь империи должен был знать без малого две тысячи статей, по которым следовало квалифицировать совершаемые в России до 1917 года преступления.

А сегодня, как утверждают некоторые авторы, он не в состоянии разобраться в правильном применении 360 статей УК РФ».[458]

Во-первых, «некоторые авторы», а таких в опубликованной статье В. Ф.Статкуса упомянуто двое — Эксархопуло А. А. и Россинская Е. Р., нигде и никогда не говорили о неспособности современных следователей освоить «правильное применение» норм УК РФ. В тех их работах, на которые ссылается В. Ф.Статкус, речь идет не о нормативных актах, регулирующих сферу уголовной юстиции — УК и УПК — а о правовом обеспечении уголовного судопроизводства знаниями из иных отраслей права: гражданского, административного, коммерческого, налогового и т. д.[459]

Во-вторых, В. Ф.Статкус оперирует лукавыми цифрами, поскольку сопоставлять количество статей в Уложении о наказании с их числом в УК РФ, не оговаривая способ систематизации правовых норм — значит откровенно вводить читателя в заблуждение. Автор, увы, не желал замечать, что практически все статьи УК РФ разделены на части, пункты, подпункты и т. д. Ничего этого в Уложении о наказании в редакции1885 года нет.[460] В нём то, что мы видим в УК РФ как части, пункты или подпункты любой статьи, представлено отдельными нормами. Даже содержание санкций по каждому составу преступления законодатель выделил в отдельные статьи. Поэтому, если продолжить математические упражнения и сопоставить сопоставимые составы преступления, то мы получим примерные данные о том, какому следователю — судебному образца 1885 года, или современному приходится осваивать больший объем уголовно-правовой информации. Возьмем, к примеру, все виды убийств. По Уложению таких статей 22. Теперь смотрим тот же состав в УК РФ: их здесь всего пять: ст. ст.105–109. Однако, в ст.105 УК РФ, к примеру, около 15 частей, пунктов и подпунктов. В следующей ст.106 УК — одна часть; ст. 107 — две части; ст.108 — тоже две части; ст.109 — три части. Итого считаем, получается, что пять статей УК РФ, описывающих сами деяния и предусматривающих ответственность за разного вида убийства, в Уложение о наказании 1885 года, будь они в него включены, оказались бы представленными не менее, чем 23-мя отдельными статьями. То есть объемы дореволюционного и современного УК в этой позиции окажутся вполне сопоставимыми.

Между тем, если из всех статей «Уложения» 1885 года извлечь нормы, предусматривавшие ответственность за административные проступки, которых в УК РФ просто нет, то мы получим не «без малого