Шпионаж и политика. Тайная хрестоматия - Геннадий Соколов

Книга Дэвида Хоффмана

Правда, измену и предательство в стане противника вряд ли можно отнести на счет собственных побед и достижений. Это, скорее, поворот судьбы или улыбка Фортуны. Тем не менее и такая подвижка — какой-никакой, но успех. А о собственных успехах грех забывать. О них надо и другим напоминать. Эту задачу американцы никогда не забывают.

До сих пор агенту «Сфера» в США были посвящены две заметные работы — книга отставного офицера ЦРУ Милтона Беардена в соавторстве с дважды лауреатом

Пулитцеровской премии Джеймсом Райзеном «Главный враг» и монография бывшего замдиректора ЦРУ по контрразведке Барри Райдена «Толкачев — достойный преемник Пеньковского». Новый труд бывшего собкора «Вашингтон пост» в Москве Дэвида Хоффмана как по своему объему, так и по глубине исследования явно перевешивает прежние публикации о Толкачеве.

Досье ЦРУ на Толкачева

Специально для этого книжного проекта в Лэнгли рассекретили 944 страницы (!) архивных материалов по делу Толкачева: переписку с агентом, доклады московской резидентуры ЦРУ, шифровки из Центра, аналитические материалы и т. д. Весь этот секретный массив был передан в распоряжение Хоффмана. Кроме того, ему был обеспечен доступ к сотрудникам «конторы», работавшим с Толкачевым. Налицо, судя по всему, был новый подход к оценке роли и значения агента «Сфера».

Что это был за человек — Адольф Георгиевич Толкачев? Ну, во-первых, в отличие от своих конкурентов на звание главного предателя современности — того же Пеньковского с Гордиевским и Поляковым, — Толкачев не работал в советских спецслужбах: ни в КГБ, ни в ГРУ. Это был средней руки ученый, инженер-электронщик, обслуживавший наш ВПК, в частности военную авиацию и системы ПВО. Внешне невзрачный человек, маленького роста, с лицом боксера (нос был сломан во время одной из хоккейных игр в молодые годы), сутулый и не совсем здоровый (был гипертоником), он на пятом десятке лет выглядел существенно старше своего возраста. Был скрытен, малообщителен, обращен в себя.

Интроверт, как заметил бы психолог.

О родителях шпиона информация скудная. Даже американцам о них он ничего не поведал. С женой Натальей, еврейкой по национальности, восемью годами его моложе, Толкачев познакомился на работе, где она занимала должность инженера-конструктора и специализировалась в проектировании антенн. Толкачев считал себя однолюбом.

Наталья выросла круглой сиротой, родителей репрессировали. Мать была расстреляна в 38-м, а отец отправлен в лагерь, из которого вышел только в 55-м и вскоре после освобождения умер. И Наталья на всю жизнь затаила обиду на советскую власть. Обида эта передалась и ее супругу. У Толкачевых рос единственный сын Олег 1966-го года рождения. В 82-м он окончил школу и поступил в Архитектурный институт. Говорят, стал в дальнейшем неплохим архитектором.

Семья в полном составе на новенькой «копейке» ездила по выходным на дачу. Кстати, и «Жигули», и дачу Толкачев купил уже на американские деньги, выплаченные за его предательство. Жена была в курсе шпионской карьеры мужа, но он в подробности своей тайной работы ее все же не посвящал. Тем не менее, по решению суда, после ареста Толкачева она получила срок, как сообщница предателя. Что же, как говорится, «предательство можно понять, но не простить».

У себя в НИИ «Фазотрон», где Толкачев работал с 1954 года, он зарабатывал вполне прилично — 350 рублей в месяц, был ведущим специалистом. Заработок жены удваивал ежемесячный доход семьи. Толкачевы жили в знаменитой сталинской высотке на площади Восстания в двухкомнатной квартире на 9 этаже. Кстати сказать, их дом находился всего в двух сотнях метров от посольства США.

Посольство США и высотка, в которой жил Толкачев

В дальнейшем это упростило контакты двух сторон. Согласие агента на встречу давалось, например, открытием форточки в определенный час. Да и быстродействующую радиосвязь на таком расстоянии было несложно наладить. Технари из Лэнгли обеспечили шпиона миниатюрным устройством «Discus», которое передавало и получало информацию в доли секунды. Запеленговать такой аппарат нашей контрразведке было практически невозможно.

В компартии Толкачев не состоял, что, естественно, мешало его карьерному росту. Советской власти, по его словам, он «внутренне оппонировал». Но открыто против нее не выступал, понимал пагубные последствия такого шага.

Зимой Толкачев любил кататься на лыжах, летом бегал трусцой. Советское искусство — театр и кино — не уважал, считал конформистским. Тайно почитал диссидентов: Сахарова с Солженицыным, например. Относил себя к «диссидентам сердца» — именно так Толкачев характеризовал свои политические взгляды в одной из бесед со своим будущим куратором от ЦРУ. Считал себя талантливым, но недооцененным специалистом. Мечтал об успешной карьере и комфортной жизни. Уважал денежные знаки. Тайно рассчитывал уехать на Запад с семьей. Жена поддерживала эту идею. Вот такой примерно портрет.

Толкачев, как известно, был так называемым «инициативником». Он сам вышел на американских дипломатов в Москве и предложил свои услуги. Больше года бедняга пытался установить контакт с американской стороной. Выходил на дипломатов США, отслеживая их передвижения по Москве, делал это пять раз (!). Передавал свои письма на бензозаправках и в магазинах сотрудникам американского посольства, оставляя в них координаты для связи, излагая свои возможности и предлагая шпионские услуги. Но не получал ничего в ответ, кроме молчания. Когда же после года упорных усилий и напряженного ожидания резидентура ЦРУ решилась, наконец, пойти с ним на контакт, впору было говорить о том, что это Толкачев завербовал эмиссаров американской разведки в Москве, а не наоборот.

Предателю действительно пришлось изрядно попотеть в этой ситуации. Он ведь рисковал своей шкурой, повторяя раз за разом в открытую подходы к американцам. За ними могли следить, и он сам вполне мог оказаться «под колпаком» КГБ. Напрашивается вопрос: откуда такая беспечность со стороны американцев или это была перестраховка? На этот счет в новых материалах по Толкачеву появились кое-какие ответы. До недавнего времени историки ЦРУ списывали нерасторопность своей «конторы» в делах вербовки агентуры в Москве на счет строгих указаний сверху. Дескать, КГБ все держал под контролем у себя дома, все входы и выходы, из-за чего провалов было много больше, чем удач.

Поговаривали и о роли шефа контрразведки ЦРУ, небезызвестного Джеймса Энглтона, страдавшего шпиономанией. Бедняга был убежден, что агенты Кремля действуют везде и повсюду. Он никому не доверял. 20 лет подобной паранойи — Энглтон руководил контрразведкой ЦРУ с 1954 по 1975 год — не прошли даром.