Египтянин. Путь воина - Жюльетт Сапфо

– Мерет! – Ренси вернулся к девушке и, обняв её за плечи обеими руками, притянул к себе на грудь.

Он уловил знакомый аромат – аромат её волос, её тела, аромат, которому он не мог придумать названия, – волнующий, сладкий, восхитительный и такой… родной. Напрасно он искал слова, чтобы выразить своё ощущение, – все они казались избитыми. Он только ясно сознавал, как близка к нему та, которой была отдана его любовь…

– Что же теперь будет, Ренси? – тихо проговорила Мерет, прижимаясь к нему; в её голосе были слёзы. – Прости меня… прости, что оттолкнула тебя… Конечно же, я сразу узнала твой голос, но мне было страшно… Страшно за тебя, страшно, что ты, увидев моё обезображенное лицо, бежишь от меня…

– Глупый страх, глупые мысли, – отозвался Ренси и ещё крепче обнял девушку. – Я и прежде никогда бы не покинул тебя по собственной воле. Ты давно и прочно вошла в моё сердце. Ещё с тех пор, когда моя жизнь только начиналась. В Саисе…

– Ты тоже всегда был в моём сердце, – теперь в голосе Мерет звучали боль и счастье в равной мере.

Этой ночью они любили друг друга снова и снова, так что когда Ренси открыл глаза, холодная луна уже уступила место яркому солнцу.

– Ты спрашивала, что теперь с нами будет? – сказал Ренси, встав сам и помогая подняться Мерет. – А будет вот что: мы больше никогда не расстанемся…

Они шли по улицам Мемфиса, крепко держась за руки. Толпа гудела и волновалась. Египтяне из армии союзников обнимали земляков как своих родных; иные плакали от радости. Другие, с победным криком, ударяли мечами в звонкие щиты. Пылали костры…

Разгромив войска мятежников и отвоевав у ассирийцев Мемфис, принц Танутамон прибыл в Фивы, где навстречу ему вышли жрецы с цветами. Он был корован на престол Египта как божественный наследник и истинный сын Амона-Ра. Танутамон оказался последним кушитским фараоном на египетском престоле. Уже год спустя, пророчеству вопреки, в Египет снова вторглись ассирийцы. Царю Ашшурбанипалу пришлось вновь завоёвывать непокорную Страну пирамид. Он взял Мемфис, а потом отобрал у нубийцев и разрушил Фивы, которые больше никогда не оправились от этого разгрома.

Время «чёрных фараонов» прошло. Египет и Нубию разделила пропасть. Египет стал желанной добычей для любых строителей мировых держав. Нубия была не нужна никому. Туда не дошли ни персидский царь Камбиз, ни Александр Македонский, ни Цезарь.

Египтяне вновь поднялись на освободительную борьбу против ассирийцев, которую возглавил сын Нехо – Псамметих. Ашшурбанипал не решился послать в Египет войска, так как вёл тяжёлую войну на востоке своей державы. Псамметих справедливо заслужил имя освободителя Египта и, став фараоном, основал новую, двадцать шестую, саисскую династию.

Для того, чтобы усилить оборону восточной границы своего царства, Псамметих расселил близ устья Нила отряды греческих наёмников. С этого времени греко-египетские торговые связи начали быстро развиваться. Милетцы, как когда-то мечтал Токсарид, утвердили в устье Нила свои торговые фактории. В Мемфисе наряду с тирским и карийским кварталами появился и квартал греческий. Тем же милетцам Египет был обязан возникновением своего главного тогдашнего торгового центра – города Навкратис.

***

Был нежный и грустный вечер. Вдали, над самой красивой в Навкратисе Милетской гаванью, белели уступы и лестницы храма Афродиты, увенчанные изваяниями. Голубоватый дым десятков жертвенников поднимался к небу воздушными прямыми столбиками.

Вот и время уходило куда-то бесследно, растворялось, исчезало в пространстве: дни текли неудержимым потоком, со всёвозраставшей скоростью. Когда Ренси был молод, каждый день воспринимался им по-особому, каждый день был неповторим. В прошлом у времени были очертания, оно было твёрдое, как камень. Теперь же оно стало зыбким, текучим, как песок. Сколько ему ещё отпущено жить? Как найти в себе в настоящем те стремительные, как ураган, силы, какие у него были в юности? И чего стоит его будущее, если в нём нет Мерет?..

Гробница, предназначавшаяся для обоих супругов, ещё не была готова к моменту, когда Ка Мерет выпорхнула из её тела лёгкой, как воздух, птицей. Ренси заставлял строителей трудиться не покладая рук, чтобы успеть закончить все работы по сооружению усыпальницы за те семьдесят дней, что требовались для мумификации тела покойной. Он утроил свои собственные силы и мало спал. Он разделил ночи на две половины – одну отвёл для сна, другую для работы и сильно её продвинул, отделывая стены усыпальницы росписями. Он высек из розового гранита крышки двух саркофагов – они были чистых и тонких линий, их овальные выпуклые плоскости заканчивались изящными завитками.

Присев отдохнуть, Ренси сложил на коленях крупные натруженные руки и залюбовался закатом. Солнце опускалось всё ниже, становясь багровым. Последние лучи озаряли храм греческой богини, в котором стояла её статуя – точная копия той, которую Ренси когда-то изваял с Фаиды.

– Проходил мимо и решил узнать, работаешь ли ты и в столь поздний час, – неожиданно раздался в тишине знакомый голос.

Перед Ренси возникла коренастая фигура Токсарида. Немолодое бородатое лицо грека казалось измождённым, но глаза его горели по-прежнему.

– Судя по тому, как ты бледен, я сказал бы, что все дни, которые мы не виделись, ты немало страдал. Тебе всё так же грустно?

– Да, – ответил Ренси, не отводя глаз от тонувшего в закатном свете горизонта. – Это такая грусть, от которой я буду страдать до самой смерти. Люди думают, что страдают от боли, от голода, от жажды, от бедности: на самом деле, страдают они только тогда, когда в их жизни нет любви. Откуда этот свет, озаряющий душу? Я не знаю. Он приходит внезапно, когда не ждёшь; он открывает сердце навстречу миру, наделяет силой, способной смести с пути к цели все преграды… Это вечная тайна. Без начала, без конца…

Чтобы скрыть нахлынувшие на него чувства, Ренси отвернулся от Токсарида и умолк, проводя кончиками пальцев по чудесно изваянной выпуклой крышке, инкрустированной слоновой костью и эбеновым деревом.

…Свадьба Ренси и Мерет состоялась сразу после того, как фараоном стал напатский принц Танутамон. Счастье молодожёнов длилось всего один год, ибо Ренси, как начальнику гвардии «храбрецов фараона», пришлось отправиться на войну с вторгшимися в Египет ассирийцами. Он был тяжело ранен, совершив на поле боя героические подвиги. Мерет выходила его, вернув к жизни, но он опять уехал к войскам, чтобы под командованием фараона Псамметиха разгромить ассирийские гарнизоны и навсегда изгнать врагов из Египта.

Перед тем, как отправиться на войну, Ренси побывал в тех местах, где когда-то зарыл золото из Красной Горы. Он купил огромный светлый, похожий на настоящий дворец, дом в предместье Саиса, в котором Мерет стала полноправной хозяйкой. Окружённая многочисленной прислугой, Мерет постепенно научилась сама управлять домом в отсутствие мужа. Детей у них с Ренси не было. Нехо не только ослепил Мерет – по его вине она лишилась также радости материнства. Не пожелав рожать от ненавистного ей человека, Мерет вытравила плод, но позже так и не смогла зачать ребёнка от Ренси.