Мастер-класс для диверсанта - Сергей Москвин

– Тебе известны случаи, когда Рогозин провалил задание? – напрямую спросил Чернышов у Евсеева.

Делая заключение о новом человеке, Павел Чернышов в большей степени руководствовался собственными впечатлениями, чем мнением окружающих. Он считал, что эти мнения субъективны, так как любой человек в оценку другого человека поневоле вкладывает свое отношение к нему. Поэтому Чернышова в первую очередь интересовало не личное мнение Евсеева, а конкретные факты.

– Слава богу, у нас еще не убивали премьер-министров, чтобы можно было доказать некомпетентность Рогозина, – ответил Евсеев на вопрос Чернышова. – Но я знаю Рогозина еще по совместной работе в «девятке»[15]. И я знаю, какой из Рогозина оперативник. Никакой.

– С тех пор многое могло измениться, – философски заметил Чернышов. – Не забивай себе голову. У нас есть конкретное задание, и мы будем его выполнять.

– Здесь распишитесь, Сергей Владимирович. – Офицер службы тыла, производящий выдачу получателям доставляемых на военную базу грузов, протянул Осипову журнал выдачи.

Контрразведчик кивнул и расписался в указанном месте. Двое солдат подхватили деревянный ящик, обитый металлической полосой, и понесли его к дежурной машине.

– Что там? – кивнув на ящик, спросил Осипов у офицера.

– Не знаю, – равнодушно ответил тот. – Вам, контрразведке, лучше знать. А наше дело принять груз и передать его адресату.

Ответ офицера из службы тылового обеспечения вполне удовлетворил Осипова. Он был прекрасно осведомлен о содержимом полученного ящика. Об этом сообщалось в послании турецкого разведцентра, которое Осипов накануне получил через Акопа. Вопрос был задан с целью проверить, не просочилась ли информация о секретной отправке к посторонним лицам. По роду своей службы Осипов знал, что на аэродроме частенько шерстят получаемые грузы. Этим занимались и солдаты из роты обеспечения, и прапорщики хозяйственных служб, и даже офицеры из службы тыла. Правда, ни те ни другие пока не осмеливались вскрывать грузы, предназначаемые военной контрразведке, которые по инструкции даже не подлежали досмотру и проверке. Однако зачастую в инструкциях написано одно, а в жизни происходит совсем другое, поэтому Осипов и задал свой вопрос.

– Поверните на бок! – крикнул Осипов солдатам, заметив, как те безуспешно пытаются впихнуть широкий ящик между задним сиденьем и бортом «УАЗ-469».

– А там ничего не разобьется, товарищ майор? Стекла нет? – поинтересовался у контрразведчика один из солдат.

– Не должно, – усмехнулся Осипов.

Совершенно случайно обнаружив базу диверсантов, он так и не решился поговорить с ними откровенно, несмотря на то что разговор происходил в палатке, а его водитель все это время оставался в машине. Собираясь в лагерь диверсантов во второй раз, Сергей Осипов заранее избавился от водителя.

Полковник Керим беспокоился напрасно. Сергей Осипов и не думал отказываться от выполнения нового задания. Узнав, что ему предстоит участвовать в подготовке убийства премьер-министра, Осипов лишь прикинул соотношение риска и вознаграждения. Расчеты убедили Осипова, что отказываться от предложения турок не стоит. По сравнению с предыдущим заданием его собственный риск уменьшался, а вознаграждение увеличивалось.

* * *

В лагере диверсионной группы все осталось без изменений, только костер возле палатки не горел. После приезда агента с военной базы Мордасов сразу же выставил Псарева и Чагина в боевое охранение.

Лезвием десантного ножа Сайдаков сорвал с ящика металлическую окантовку. Мордасов и Осипов с нетерпением наблюдали за его работой. Вот Сайдаков просунул лезвие под крышку ящика и, поддев ее ножом, откинул в сторону. Под крышкой оказался вырезанный по размеру ящика толстый лист поролона, а под ним... Даже сам Сайдаков, знакомый с различными образцами снайперских винтовок, невольно замер, разглядывая диковинное оружие. Для диверсанта его оружие является гарантом собственной безопасности, зачастую именно оно определяет – жить ему или умереть. Поэтому и Степан Мордасов почувствовал какой-то благоговейный трепет при виде незнакомого оружия. Кроме дальнобойной снайперской винтовки, турецкие разведчики отправили диверсантам четыре закрепляемые на голове миниатюрные рации. Но все внимание диверсантов было приковано к винтовке, поэтому уложенных в отдельную нишу раций в первый момент они даже не заметили.

И только Осипов, который относился к оружию если и не равнодушно, то во всяком случае не так, как командир диверсионной группы и его снайпер, ничего подобного не ощутил. В ящике, кроме оружия и головных раций, находилась еще пачка скрепленных степлером бумажных листков. Осипов нагнулся и вытащил их. Это была инструкция по обращению с винтовкой. В первом разделе перечислялся порядок сборки оружия. Винтовка была упакована в разобранном виде. Ствол со ствольной коробкой и массивным глушителем-пламегасителем представляли единое целое. Зато приклад, съемные сошки и прицельное приспособление, являющееся сложной оптической системой, перед транспортировкой были сняты и упакованы в отдельные, вырезанные в поролоне ячейки. Осипов передал инструкцию Мордасову, а тот Сайдакову. Сайдаков внимательно изучил инструкцию, после чего взялся за дело. Через несколько минут винтовка «ОЦ-44» была полностью собрана. Сайдаков не удержался от того, чтобы, распластавшись на земле, прижать приклад к плечу и заглянуть в оптический прицел.

– Что я могу сказать, – произнес он, поднимаясь на ноги. – Оружие устойчивое. Приклад ложится удобно. Прицел рядом, так что к нему не надо тянуться, вытягивая шею. Спуск мне показался слишком тугим и коротким, к этому надо будет привыкнуть. Остальное смогу оценить только после пристрелки.

– Сколько тебе потребуется боеприпасов, чтобы пристрелять оружие? – обеспокоенно спросил у снайпера Мордасов, обнаружив в ящике только одну пачку патронов.

По мнению Мордасова, для качественной пристрелки оружия требовалось не менее трех таких пачек: «А хозяева поскупились в самом необходимом».

– Не переживай, командир, – сказал Сайдаков и помахал у него перед глазами инструкцией. – Если винтовка действительно так хороша, как здесь написано, мне для пристрелки вполне хватит и пяти патронов.

Мордасов облегченно кивнул. В пачке было шестнадцать патронов. Даже половины этого количества было более чем достаточно для выполнения задания. Вернее, хватило бы и одного. И уж в крайнем случае Сайдакову мог потребоваться второй выстрел.

Осипову было неинтересно, о чем разговаривает командир диверсионной группы со своим снайпером. Вообще в лагере диверсантов он чувствовал себя неуютно, поэтому поспешил закончить с ними свои дела.

Осипов передал Мордасову программу пребывания премьер-министра на Северном Кавказе.

– Значит, место встречи премьера с главами Кавказских республик еще не определено? – спросил Мордасов, ознакомившись с программой.