Я разорву эту помолвку! - Хэйли Джейкобс

продолжало жить, вот пролесок, где частенько пропадал, когда был мальчишкой — и я буду в месте, где родился и провел детство. Увижу отца, схожу на могилу матери…

— Винтер!

Прямо за поворотом раздался удивленный возглас.

Остановился, услышав фамилию своей невесты. Чем больше слушал нелепый разговор, тем больше мне не нравилась эта ситуация. Какого черта здесь делает служанка Флоренс?

Неужели все спланировано? Что происходит? Чей-то хитроумный план? Хотят расставить для меня ловушку?

Сомневался в том, что моя невеста была способна «поколачивать» прислугу. А это значит, что та, кто воспользовалась ее именем, плохо знала леди Винтер. Служанка ли она вообще?

Она заодно с разбойниками? Или девушка действительно попала в беду и солгала, пытаясь спасти себе жизнь?

Я продолжил прислушиваться, оставаясь незамеченным. Нет, это не могло быть нацеленной против меня ловушкой. Но от этого легче не стало.

Одно я понимал, они бы не отпустили эту девицу. Как бы она не старалась их перехитрить — неплохой план — но такие люди, переступившие грань и ставшие на путь грабежа и разбоя, не станут проявлять милосердие. Она слишком наивно полагала, что у этих подлецов есть совесть.

— Что здесь происходит? — вышел вперед.

Шатенка верхом на коне округлила карие глаза. Сразу заметил, что в седле она держалась неуверенно, ей явно не достает мастерства. Точно не аристократка, которых сажают верхом едва те начинают ходить. Ее лицо было усыпано золотистыми веснушками, пухлые губки приоткрылись от удивления. Красивая.

И это заметил не только я. Взгляды некоторых маргиналов были очень уж сальными. Но девица того не замечала.

Все произошло быстро. Девушку взяли в заложники, разбойники бросились в рассыпную, что-то взорвалось и меня ударило по голове.

В себя пришел уже лежа на нагретой солнцем пожухлой траве, примявшейся от веса моего тела. Что-то мягкое лежало сверху. Волосы девушки щекотали лицо. Пахла она как свежий весенний ветер, приносящий аромат цветущего сада и прохладу.

Девица осторожно села, голодный до прикосновений, я даже испытал жалость. Хотелось притянуть ее к себе и… И что? Ничего. Джеймс, о чем ты думаешь, и это при живой невесте… Я и сам удивился возникшим из ниоткуда мыслям. И постарался выбросить их из головы.

Хотел было встать, но вдруг почувствовал, как ее дыхание коснулось моей щеки. Невольно зажмурился крепче. И на что ты надеешься, хотел спросить самого себя. В итоге ничем не отличаюсь от тех разбойников. Они, почуяв опасность, умчались прочь. Но скрываться им недолго, я позабочусь избавиться от паразитирующих на моих землях тварей.

Мне показалось, что подайся я немного вперед, смогу коснуться губ этой девушки, образ которых все еще стоял в моей памяти. Но я не смел. Почувствовал, что она наклонилась ближе.

Затем руки — разве у взрослого человека бывают такие маленькие и худые ладошки — зарылись мои волосы. Что она делает? А, пытается нащупать шишку от удара. Вздохнула с облегчением. Крови нет, да, все со мной нормально.

Неторопливо открыл глаза. Также как она рассматривала меня, так и я вглядывался в ее черты. Светло-каштановые волосы растрепались, карие большие глаза, словно у олененка, выглядели испуганными в обрамлении пушистых ресниц. Я мог сосчитать каждую ее веснушку…

Она отпрянула. Покраснела. Значит, смутилась. Находит меня привлекательным? Такого меня, с дырой в душе, с израненным сердцем и страдающего от бессонницы по ночам? Она убежит прочь, стоит мне рассказать, что заставила меня делать эта война…

Спросил ее о том, как она себя чувствует. Мы встали с земли. Затем она расплакалась. Нервное напряжение дало о себе знать. Протянул платок. В это раз я увидел, а не почувствовал на себе эту маленькую ручку. Даже кисти ее были словно золотой пылью, покрыты веснушками. Невольно залюбовался. Поцелованная самим солнышком.

Марла…

Я вздохнул, прогоняя прочь неясные мысли и вошел внутрь здания, где располагалась городская стража. Я точно вернулся. Пора навести порядок на собственных землях. Страшно представить, что могло произойти, если бы я случайно не оказался в нужном месте в нужное время.

Чем только занимается отец?

Оказалось, что ничем.

— Вернулся! — мы неловко обнялись.

— Где пропадал, должен был появится еще вчера! — сказано было с упреком.

— Вчера, сегодня, какая разница… — устало откинулся на спинку стула. Доминик лично накрывал на стол. Время было для ужина, а последним, что я ел было мясной похлебкой в трактире, где провел прошлую ночь.

Старик мой всплеснул руками и уставился недовольно.

— Джеймс, — он вздохнул. — Как… как ты себя чувствуешь?

Холодно усмехнулся. Во мне закипал гнев. Мне и раньше тяжело было справится с собой в его присутствии, а теперь и подавно. Вроде и не хотел, но едкие слова, пропитанные горечью так и срывались с губ:

— А тебя разве когда-нибудь волновали мои чувства? Я же как примерный сын должен следовать плану, который ты составил для меня. Академия, идеальные оценки, навязанная тобой невеста…

Граф побледнел.

— Кому нужен я сам? Не наследник, не твой сын, а просто я?

— Джеймс, все не так…

Аппетит пропал. Даже ароматный запеченный гусь не вызвал у меня, не евшего уже сутки, радости.

Помассировал виски. Снова мигрень.

— Давай просто молча поедим, ладно? — спросил и не дожидаясь ответа принялся насыщать желудок, едва ли чувствуя вкус пищи.

После ужина сразу ушел к себе. Глупости. Помотал головой, в коридоре на миг показалось, что почувствовал аромат весны.

А ночью меня снова преследовали кошмары. Грохот орудий, лязг мечей, кровь и пепел. Покойники. Те, которых я не сумел спасти и те, жизни которых оборвал сам. Свои и чужие, но все — люди.

— Джеймс, сын…

Из пучины отчаяния вырвал родной голос старика.

— Какого черта?! — отец разбудил меня. Я сжимал запястье графа, его рука лежала у меня на плече. Рефлекс. Даже во сне я продолжаю ждать опасности.

— Прости, — разжал пальцы. — Что ты здесь забыл?

Мой старик растеряно поджал губы.

— Ты кричал во сне.

— Прости, если разбудил. Можешь идти ложиться обратно. Больше криков не будет, — зачем-то снова извинился и зажмурив глаза, снова их распахнул. В комнате царил полумрак.

Я вообще сегодня уже выспался. За окном было темно. Ночь в самом разгаре. Но я редко спал более четырех часов. Даже не помню, когда высыпался в последний раз. Этой ночью я больше глаз не сомкну.

Граф Таддеус Астер выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но сжал челюсти и вышел из спальни, тихо затворив за собой дверь.

Я откинулся обратно на подушки, влажные от пота. Черт, прикусил кожу на костяшках сжатого до боли кулака.