Не бойся - А. Шантарский

Но Ирина не изменяла своим принципам:

— Кто старое помянет, тому глаз вон.

— Спасибо тебе! — растроганно произнесла младшая сестра. Она протерла глаза, ей почему-то казалось, что в такой момент обязательно должны выступить слезы раскаяния. Но глаза оставались сухими.

— Достаточно уже о грустном, — прервала Ирина покаяние гостей. — Сменим тему.

— Действительно, Анют, Ирина права, — сказал Стас и обратился уже к хозяйке. — Расскажи лучше о племянниках и племяннице. Они, наверное, теперь уже все взрослые.

— Младшая дочка Люба последний год в школе учится, Сережа в армии служит, а старший сын Алексей живет в Саратове. У него дочка всего на год младше Любы.

— Орел, — подмигнул Гладилин.

— Еще какой орел. На нем все благосостояние семьи Казаковых держится, а мы не бедствуем. Правда, ему пришлось пройти через многие лишения, но сейчас вроде бы все наладилось, — не стала вдаваться в подробности Ирина.

— Если мне не изменяет память, последний раз ты родила двойню, — сказала Анюта без задней мысли. И гости заметили, как моментально лицо хозяйки залилось краской.

— Изменяет! — ответила она каким-то надорванным голосом.

Наступила пауза. Резкая перемена в настроении Ирины удивила гостей, и они не знали, о чем говорить дальше. Положение спас стук входной двери.

— Любушка из школы вернулась, — спохватилась старшая сестра, готовая вот-вот расплакаться и с трудом сдерживая подступивший к горлу комок.

В комнату вошла девушка, настоящая красавица.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, принцесса! — не удержался от похвалы Станислав Евгеньевич. — Несомненно, за тобой, как минимум, полшколы мальчишек ухлестывает. Редко встретишь, чтобы природа одного человека одарила столькими достоинствами во внешности.

Люба скромно прикрыта длинными ресницами огромные голубые глаза, которые оттеняли длинные, темные волнистые волосы, раскинутые по плечам, и ответила:

— Да нет во мне ничего особенного.

— Она точная копия нашей бабушки, та даже в старости казалась настоящей красавицей, — вмешалась в беседу Анюта.

— Да, — согласилась Ирина. — Но странно, что ты ее помнишь, ведь она умерла, когда ты была еще совсем крохотной.

— Помню, — твердо произнесла гостья. — Да у меня и фотография ее сохранилась.

— Совсем смутили девушку, — пристыдил Станислав Евгеньевич женщин. — Она после школы, голодная. А вы тут со своими воспоминаниями о далеких предках.

— Будешь кушать? — спросила мать.

Люба придвинула стул к столу на свободное место.

— Буду, хоть и нет особого аппетита. Должна же я познакомиться с гостями, так расхвалившими меня.

— Анна Анатольевна, — представилась женщина. — Твоя родная…

— Тетя, — перебила ее Люба, подвигая к себе тарелку с горячим блюдом.

— Догадливая, — улыбнулась Анюта.

— Сложновато пришлось, — пошутила школьница. — Особенно после того, как вы с мамой вспоминали свою бабушку.

— Ну, а я Станислав Евгеньевич, соответственно, муж Анны Анатольевны.

— Очень приятно, — деланно улыбнулась девушка. — Нужно отдать должное, что мама частенько вспоминала вас, но я почему-то была уверена, что это плод ее фантазий.

— Не груби, дочка, — урезонила ее мать. Люба пожала плечами и увлеклась едой, изображая, что у нее проснулся внезапный аппетит.

— Может, еще по рюмочке? — предложил Станислав Евгеньевич, чтобы как-то сгладить возникшую неловкость.

— Не откажусь, — отозвались сестры в один голос, чему даже Люба искренне улыбнулась.

— Схожу на кухню, — сказала хозяйка после того, как выпили. — Принесу еще одну бутылочку.

Любопытная Анна Анатольевна решила воспользоваться моментом и, повернувшись к племяннице, спросила:

— Что случилось с твоим братом?

— А что с ним могло случиться? — не поняла девушка. — Просто он живет в другом городе.

Она отвечала осторожно, потому что не знала, рассказала мать или нет о том, что Алексей многие годы числится в розыске и о том, что у него теперь другая фамилия.

— Я имею в виду младшего, — сказала тетя, чем сняла напряжение с собеседницы.

— Этот в армии, — спокойно ответила Люба. — Через полгода уже вернется.

Гостью уже начинала раздражать, как ей казалось, тупость собеседницы.

— Меня интересует самый младший, с которым ты родилась в один день.

Девушка отодвинула тарелку и в изумлении уставилась на родственницу.

— Но у меня только два брата.

— О чем вы тут без меня беседуете? — поинтересовалась вошедшая Ирина Анатольевна, ставя на стол бутылку водки.

Люба перевела непонимающий взгляд на мать:

— Тетя интересуется братом, с которым я будто бы родилась в один день.

— Я уже раз дала тебе понять, чтобы ты не затрагивала этой темы, — повысила Ирина голос на сестру. — Господи, откуда ты взялась! Ты приносишь мне одни несчастья!

Она без сил опустилась в кресло, стараясь ухватить ртом как можно больше воздуха, которого почему-то стало катастрофически не хватать.

Дочь подлетела к матери и взяла ее за руки.

— Может, «скорую» вызвать?

— Не нужно, сейчас пройдет.

Дыхание у Ирины Анатольевны постепенно выравнивалось. Она выпрямилась в кресле, держась одной рукой за сердце, вторую поглаживала Люба.

— Пожалуйста, прости! — подошла к старшей младшая сестра. — Я понятия не имею, какая трагедия произошла с твоим сыном. — В том, что с ним приключилось что-то ужасное, она даже не сомневалась.

Ирина высвободила у дочери вторую руку и отчаянно замахала ею, говорить она уже не могла.

— Замолчи немедленно! — подал голос Гладилин. — Неужели не видишь, что ей нехорошо.

— Молчу, молчу, — тут же отозвалась Анна Анатольевна.

— Дочка, иди в свою комнату, — тихо попросила мать.

— Может, все-таки вызвать врача? — спросила Люба, обеспокоенная состоянием матери. Но после того, как мать покачала головой, нехотя покинула комнату.

— Садитесь! — обратилась хозяйка к гостям, застывшим в нерешительности посреди комнаты. — Я все расскажу вам.

— Если тебе тяжело вспоминать это, то не обязательно посвящать нас, — на всякий случай предостерег Станислав Евгеньевич.

— Если я не покаюсь в грехе, будет еще хуже. Больше нет сил носить все это в себе.

Гости тихонько сидели на стульях. Они приготовились слушать.

— Ты помнишь наш последний разговор по междугородке? — бросила Ирина Анатольевна недобрый взгляд на сестру, от которого у Анны пробежали мурашки по спине.