Маленькие мужчины - Луиза Мэй Олкотт

Когда Робу наконец позволили уйти из класса, Тедди, совсем выбившись из сил, сидел в корзине, но не покидал поле битвы. Держа в одной, перепачканной в земле, руке шляпу, он хлопал ей при приближении белок и подкреплял свои силы яблоком, которое держал в другой руке.

Роб принялся за работу, и до двух часов все орехи были подобраны и сложены под крышей амбара, а утомленные работники торжествовали, радуясь своему успеху.

Но одолеть белок оказалось не так-то легко. Через несколько дней Роб, зайдя взглянуть на свои орехи, с изумлением увидел, что их стало гораздо меньше. Никто не мог их взять, потому что амбар был заперт. Голуби не могли их склевать, а мышей и крыс в амбаре не было. Маленькие Бэры пришли в отчаяние и не знали, что делать.

– Я видел белку на крыше амбара, – сказал Дэн. – Может быть, она утащила орехи.

– Точно, она! – воскликнул возмущенный Роб. – Я поставлю на нее ловушку!

– Может быть, если вы последите за ней, то увидите, куда она складывает орехи, и тогда я их вам достану, – предложил Дэн, которого занимала эта война малышей с белками.

Роб начал следить, и ему удалось увидеть, как белки спрыгнули с ветки вяза на крышу амбара, проскользнули, перепугав голубей, в одно из маленьких окошек и выскочили оттуда с орехами в зубах. С таким грузом белки уже не могли вернуться прежней дорогой. Они спустились с низкой крыши и, пробежав вдоль стены, исчезли на минуту за углом, откуда вернулись уже без добычи.

Роб подбежал к этому месту и в ямке под листьями нашел целую груду своего похищенного имущества.

– Ах вы, гадкие белки! Теперь я перехитрю вас и не оставлю вам ни одного ореха! – воскликнул Роб.

Он перенес все орехи из амбара на чердак, куда белки уже никоим образом не могли пробраться. Они поняли, что борьба окончена, и удалились в свои гнездышки, но не могли удержаться, чтобы не швырять время от времени скорлупки на голову Роба. И при этом ворчали на него, как будто не могли простить, что он одержал над ними верх.

Урожай папы и мамы Бэр был другого рода, и его не так-то легко описать. Они чувствовали, что их летняя работа не пропала даром, и были счастливы, пожиная ее плоды.

– Проснись, Деми… Проснись, мой милый. Ты мне нужен.

– Да я только что лег! Нельзя ли подождать до утра? – заспанным голосом пробормотал Деми, с трудом открывая глаза.

– Сейчас только десять часов, но твой папа очень болен, и ты должен ехать к нему. Ах, мой маленький Джон! Мой бедный маленький Джон! – и миссис Джо, зарыдав, уронила голову на его подушку.

Это тут же разогнало сон Деми и наполнило его сердце тревогой. Он понял, что если тетя Джо называет его «Джоном» и плачет над ним, значит, случилось что-то ужасное. Деми молча прижался к ней, а она, увидев его расстроенное лицо, постаралась сдержать слезы и нежно поцеловала мальчика.

– Мы поедем проститься с ним, мой дорогой, – сказала она, – и времени терять нельзя. Одевайся поскорее и приходи в мою комнату. Я должна идти к Дэйзи.

– Хорошо, – ответил Деми и, когда тетя ушла, торопливо оделся. Оставив крепко спящего Томми, он шел по тихому дому, чувствуя, что случилось что-то новое и печальное, и это изменит его жизнь и на время отдалит от товарищей.

Экипаж, присланный мистером Лоренсом, стоял у крыльца. Дэйзи вскоре была готова, и дети вместе с дядей и тетей поехали проститься с отцом. Всю дорогу в город брат и сестра молча держали друг друга за руки.

Никто, кроме Франца и Эмиля, не знал, что случилось, и когда дети утром сошли вниз, они были удивлены и расстроены: без хозяина и хозяйки дом казался таким покинутым…

Завтрак прошел скучно, так как не было слышно обычной веселой болтовни миссис Джо. А когда пришло время уроков, место папы Бэра осталось незанятым. Мальчики мрачно ходили из угла в угол, поджидая известий и надеясь, что отец Деми выздоровеет, потому что все они очень любили Джона Брука. Пробило десять часов, но никто не явился их успокоить. Детям было не до игр; они сидели молчаливые, серьезные, и время тянулось страшно медленно. Наконец Франц встал и решительно сказал:

– Вот что я вам предлагаю, господа. Пойдем в класс и займемся уроками, как будто дядя Фриц здесь. Ему, я знаю, это понравится, а у нас время пройдет скорее.

– Но кто же будет вести уроки? – спросил Джек.

– Я. Хоть я знаю и ненамного больше вас, но я самый старший и поэтому постараюсь заменить дядю до его возвращения, если, конечно, вы на это согласитесь.

Серьезный тон Франца подействовал на мальчиков. Хотя его глаза и были красны от слез, – в эту долгую ночь он много плакал, думая о дяде Джоне, – в выражении лица Франца появилось что-то новое, мужественное. Казалось, он уже испытал жизненные тревоги и невзгоды и старался стойко их переносить.

– Я согласен, – сказал Эмиль и сел на свое место, вспомнив, что повиновение старшему офицеру – первый долг моряка.

Остальные последовали его примеру; Франц занял дядино место, и в продолжение часа никто не нарушал порядок.

Дети учили и отвечали свои уроки, а Франц оказался терпеливым и снисходительным учителем.

Младшие мальчики читали, когда в зале послышались шаги и в класс вошел мистер Бэр. Все взгляды устремились на него: дети старались угадать по его лицу, хорошие или дурные вести он привез. И оно, такое утомленное, бледное и грустное, без слов сказало им, что у Деми уже нет отца. А когда Роб подбежал к мистеру Бэру и с упреком спросил:

– Почему ты оставил меня ночью, папа? – тот был не в силах ему ответить. Он вспомнил о другом отце, который этой ночью оставил своих детей, чтобы уже никогда больше не вернуться к ним, и, прижав к себе мальчика, на минуту скрыл лицо в его кудрявых волосах. Эмиль опустил голову на стол, Франц с грустным, побледневшим лицом положил руку на плечо дяди, а все остальные мальчики сидели так тихо, что был слышен легкий шорох падающих листьев.

Роб не понял, что случилось, но он не любил видеть своего папу грустным, поэтому, подняв его опущенную голову, сказал:

– Не плачь, папа! Мы все вели себя хорошо и занимались без тебя, а Франц был нашим учителем.

Мистер Бэр постарался улыбнуться и ответил с такой благодарностью, что мальчики были глубоко тронуты:

– Спасибо, дети! Вы нашли самый лучший способ утешить меня. Я этого не забуду.

– Это Франц придумал, и он был отличным учителем, – сказал Нэт, и одобрительный гул, раздавшийся вслед за его словами, доставил большое удовольствие юному учителю.

Мистер Бэр встал, положил руку на плечо своего племянника и, с любовью взглянув на него, сказал:

– Это мне очень приятно, и я вижу, что могу положиться на всех вас. Я нужен в городе и должен на несколько часов уехать. Сначала я хотел было освободить вас от уроков и отпустить некоторых из вас домой, но если вы пожелаете остаться и продолжать так, как начали, я буду очень рад и стану гордиться моими милыми мальчиками.