Совсем не респектабелен - Мэри Джо Патни

— Розовое масло для ванны сотворило чудо. Мне так хорошо спалось после ванны.

— Это неудивительно. Оно обычно успокаивает.

В холле ее ждало письмо от генерала, положив на тарелку еду, она взломала печать и начала читать, непроизвольно воскликнув после первого же предложения: «Ой, как здорово!»

Кэсси взглянула на нее.

— Хорошие новости? Нам бы они тоже не помешали.

— Новости очень хорошие, хотя и не имеют никакого отношения к спасению Англии. Моя семья жила у брата, в поместье Эштона, а мой отчим решил купить соседнее поместье. Теперь все мы будем жить рядом и сможем часто встречаться. Я увиделась с Адамом только прошлой весной, и нам надо наверстать упущенное время разлуки. Он и моя мать, наверное, никогда не наговорятся.

Кэсси мечтательно улыбнулась:

— Наверное, это чудесно. Тебе повезло, что у тебя такая семья.

— Конечно, повезло, — отозвалась Кири. Она ела, продолжая читать, а когда заканчивала завтрак, появился Маккензи. Она подняла глаза и на какое-то мгновение ощутила туже прочную связь с ним, какую ощущала прошлой ночью. Прежде чем он отвел взгляд, она заметила огонь в его глазах и поняла, что он чувствует то же самое.

Кири допивала вторую чашку чаю, когда в столовую с мрачным видом вошел Роб Кармайкл. Кэсси, улыбнувшись ему, сказала:

— Вижу, что соблазн хорошего завтрака даже тебя вытащил из твоей берлоги.

— От завтрака я не откажусь, но здесь я оказался не по этой причине, — отозвался Кармайкл, с некоторым опозданием снимая шляпу. — Сегодня утром я получил записку от одного из твоих слуг, Мак. Они обнаружили в твоей гостевой комнате Керкленда, он лежит, полностью одетый, в сильном жару.

Маккензи выругался себе под нос.

— Может быть, у него приступ болотной лихорадки?

— Наверное, — сказал Кармайкл. — Причем очень сильный.

— За доктором послали? — спросил Маккензи.

— Надеюсь, что послали. — Кармайкл налил себе в кружку чая, добавив внушительное количество сахара. — Я его еще не видел. Решил сначала заехать сюда и сообщить об этом вам всем.

— Я поеду с тобой, Роб. Судя по всему, Керкленду потребуется сиделка, причем надежная, если он будет разговаривать в бреду.

— Болотная лихорадка? Это малярия, не так ли? — спросила Кири, удивляясь, что какая-то болезнь могла свалить с ног неутомимого Керкленда. — Интересно, здешние врачи пользуются иезуитской корой для ее лечения?

— Понятия не имею, — сказал Кармайкл. — А что это такое?

— Это кора хинного дерева, которое растет в Южной Америке. Иезуиты узнали от коренных жителей, что ее применяют для лечения лихорадки. В Индии встречается много разновидностей лихорадки, поэтому у моих родителей всегда имеется запас коры под рукой. Я знаю аптеку, — продолжала Кири, — в которой продают иезуитскую кору. Я куплю ее и привезу Керкленду.

— Я бы тоже хотел поехать, — огорченно вздохнув, сказал Маккензи. — Но поскольку я мертв, то никак не могу показаться в таком месте, где меня хорошо знают.

— Тебе уже недолго оставаться мертвым, — усмехнулся Кармайкл. — После открытия парламентской сессии будет ясно, выиграли мы или проиграли. Но в любом случае ты сможешь вернуться к жизни.

— Как ты это сделаешь, Маккензи? — спросила Кири. — Просто появишься и скажешь, что притворился мертвым, потому что помогал правительству разыскивать шпионов?

— Да ни за что! — воскликнул он. — Я возвращусь из больницы Святого Варфоломея, куда попал, раненный в голову во время преследования воров, удиравших из «Деймиена», потерял память и в течение нескольких недель даже не знал, кто я такой, — объяснил он. — Все подумают, что кого-то другого ошибочно опознали как меня, и мое возвращение к жизни будет встречено криками радости со всех сторон. Люди валом повалят в «Деймиен», чтобы своими глазами убедиться в свершившемся чуде, и наши дела пойдут в гору.

Кири рассмеялась.

— А как быть с тем, что Керкленд обнаружил твое кольцо на пальце убитого человека?

— Он, должно быть, украл его с моей руки, — ответил Маккензи. — Керкленд будет утверждать, что именно сочетание обнаруженного кольца и его потрясение и привело к ошибке в опознании.

Кармайкл был заинтригован:

— А я могу сказать, что не был убежден в твоей смерти и провел собственное небольшое расследование.

— Отлично! Ты можешь отыскать меня в больнице Святого Варфоломея. С травмой головы я мог бы находиться там несколько месяцев. — Он улыбнулся Кири, и она растаяла от его улыбки. Ну почему по сравнению с ним любой мужчина кажется скучным занудой?

— Все это очень интересно, — вмешалась в разговор Кэсси, — но нам нужно пошевеливаться, если мы хотим, чтобы Керкленд был с нами ко времени великой сенсации.

Все принялись разыскивать свои плащи и шляпы. Кири надеялась, что у аптекаря, услугами которого пользовались ее родители, найдется кора хинного дерева. Малярия — серьезное заболевание, оно может привести к летальному исходу.

В бесконечных ночных кошмарах он, преследуя убийц, то полз сквозь обжигающе горячие пески, то скользил по льду. Он пытался остановить убийц, но не мог и приходил в отчаяние от своей беспомощности.

Сознание возвращалось к Керкленду медленно. Первое, что он увидел, был потолок. Ничего особенного в нем не было — потолок как потолок. Потом ему вздумалось повернуть голову. Сделать это оказалось чертовски трудно.

Он поморгал глазами, пытаясь сфокусировать зрение на окружающей обстановке, и понял, что находится в доме Маккензи. В гостевой комнате, где он несколько раз останавливался прежде. Но почему?

— Так, значит, вы решили присоединиться к живым, — услышал он. Прохладная рука опустилась на его лоб. — Жар наконец прекратился. Если вы голодный и если попросите как следует, то я, возможно, найду для вас немного куриного бульона.

— Кэсси? — Он взглянул на нее. Под глазами у нее были темные круги. Он смутно припомнил, как метался в постели, как его заставляли пить горький чай, как сбрасывал одеяла, когда начинался жар. — Сколько времени я находился без сознания?

— Три дня. Приступ болотной лихорадки. Очевидна, вы пришли поздно ночью в дом Маккензи, и у вас начался приступ. Его слуги нашли вас здесь в бессознательном состоянии только на следующее утро.

— Три дня! — Он попробовал сесть, но ничего не получилось.

— Веди себя как следует, Джеймс, — строго сказала она. — Ты чуть было не отправился к праотцам, потому что очень плохо заботишься о себе. Ты не встанешь с этой постели, пока не восстановятся силы.

Он даже не подозревал, что она знает его имя.

— Буду вести себя хорошо, — послушно согласился он.

Она усмехнулась: