Полночный прилив - Стивен Эриксон

– Как будем перебираться? – спросил Мидик.

– Я попробую вызвать тени снизу, – сказал Бинадас, но потом покачал головой. – Как-то мне это не нравится. Если там есть духи, они могут оказаться неуправляемыми. Здесь в снегу и во льду вплетено столько чародейства… Они не послушают Эмурланн.

– Доставайте веревки, – сказал Фир.

– Сумерки сгущаются.

– В случае чего заночуем внизу.

Трулл бросил взгляд на Фира.

– А если трещина закроется, когда мы будем внизу?

– Вряд ли, – сказал Фир. – Спрячемся в глубине, и нас не будет заметно ночью. Если в этой земле действительно водятся звери – хотя никаких признаков мы пока не видели, – лучше с ними не встречаться.

Мокасин скользнул по мокрой гальке, когда Трулл, спустившись по веревке, шагнул в сторону. Он огляделся, удивившись легкому зеленому свечению. Они в самом деле оказались на морском дне. Соль подточила лед с краю, выев громадные пещеры с блестящими колоннами. Воздух был холодный и прогорклый.

В стороне Мидик и Рулад достали из мешков связки дров и начали разводить небольшой костер. Бинадас и Фир перекладывали сумки с провизией, чтобы уберечь их от сырой земли, а Терадас отправился исследовать пещеры.

Трулл подошел к мелкому озерцу и присел на корточки у воды. В соленой воде резвились крохотные серые креветки. У самого берега плавало множество рачков.

– Лед умирает, – раздался над плечом голос Фира.

Трулл поднялся и повернулся к брату.

– Почему ты так сказал?

– Его выедает соль. Думаю, мы оказались в нижней точке древнего дна. Тут собиралась последняя вода, а потом постепенно испарялась. Эти соляные колонны – все, что осталось. Если бы весь бассейн был таким, то ледяной покров уже рухнул бы…

– Возможно, он и оседает, – предположил, подходя, Бинадас. – Раз в несколько тысяч лет. Рушится, а потом соль вновь принимается за дело.

Трулл вгляделся в сумрак.

– Не верится, чтобы такие колоны удерживали столько льда. Видимо, все идет по кругу, как сказал Бинадас. – Трулл уловил движение – подошел Терадас, держа в руке меч.

– Там тропа, – сообщил Терадас. – И что-то вроде стоянки. Мы не первые спустились сюда.

Подошли Рулад и Мидик. Никто не сказал ни слова.

Потом Фир спросил:

– И давно там кто-то был, Терадас?

– Несколько дней назад.

– Бинадас и Трулл, ступайте с Терадасом на эту стоянку. Я останусь здесь с неокропленными.

Тропинка начиналась в двадцати шагах от расселины и петляла среди бесформенных колонн кристаллизованной соли. Вода мерно капала с тающего потолка. Терадас вел их вперед; еще через тридцать шагов тропинка закончилась на краю громадной куполообразной пещеры, где колонн не было.

В центре торчал низкий каменный жертвенник, окруженный подношениями – в основном ракушками, иногда попадались бивни с резьбой. Впрочем, Трулл бросил на жертвенник только один взгляд, потому что его внимание привлекла дальняя стена.

Отвесная ледяная стена шагов в сто в ширину – и в этой стене застыли бесчисленные звери, захваченные в момент панического бегства. Из стены торчали рога, головы и ноги, поднятые или вытянутые вперед. В замороженных глазах бледно отражался сине-зеленый свет. Сотни силуэтов уходили в толщу льда.

Ошеломленный зрелищем, Трулл, обойдя жертвенник, медленно приблизился, словно опасаясь, что в любой момент звери придут в движение и обрушат на путников бесчисленные копыта.

Подойдя, он рассмотрел под стеной тела зверей, которые вывалились из тающей стены и рухнули в липкие лужи.

Черные мушки тучей поднялись с гниющей плоти и ринулись к Труллу, словно стремясь защитить свой пир. Эдур остановился и махал руками, пока насекомые не вернулись к разлагающимся трупам. Животные – северные олени – бежали по снегу, лежавшему на морском дне плотным слоем высотой по колено. Трулл видел страх в их глазах – на расстоянии вытянутой руки за оленями в лед были вморожены голова и плечи громадного волка с серебристой шкурой и горящими глазами. Голова была поднята, зубы оскалены. Клыки с большой палец Трулла длиной блестели под оттянутыми губами.

Природная трагедия; жизнь не обращает внимания на катастрофу, которая уже обрушивается сзади – или сверху. Жестокая рука бога, столь же бесчувственного, как и сами животные.

Подошел Бинадас.

– Тут сработало заклинание, – сказал он.

Трулл кивнул.

– Бог.

– Возможно, хотя и не обязательно, брат. Некоторые силы достаточно только освободить. А дальше все катится по инерции.

– Обитель Льда, – сказал Трулл. – Как и описывают летери в своих мифах.

– Рука Наблюдающего, – сказал Бинадас, – который ждал, пока кончится война, чтобы выпустить эту силу.

Трулл считал, что знает больше других воинов эдур о старых легендах, но, слушая Бинадаса, понял, что знает ужасно мало.

– Куда ушли силы древности? – спросил он. – Почему мы живем словно… мы одни?

Брат пожал плечами, не спеша отказываться от своего привычного оружия – многозначительного молчания. Потом все же сказал:

– Мы остались одни, чтобы сохранить святость нашего прошлого.

Трулл поразмыслил, блуждая взглядом по открывшейся картине, по темным существам, не сумевшим убежать от судьбы, и произнес:

– Наша заветная правда уязвима.

– Перед вызовом – да.

– А соль разъедает лед, и наш мир становится все тоньше под нашими ногами.

– Пока то, что было заморожено… не растает.

Трулл подошел на шаг к обреченному оленю.

– То, что оттаивает, постепенно падает на землю. И гниет, Бинадас. Прошлое усыпано мухами.

Брат подошел к жертвеннику.

– Те, кто преклоняет здесь колени, приходили несколько дней назад.

– Но они не возвращались тем путем, которым пришли.

– В подземном мире есть и другие дороги.

Трулл обернулся на Тирадаса, только сейчас вспомнив о его присутствии. Воин стоял у входа в пещеру, клубы пара вырывались изо рта.

– Пойдем к остальным, – сказал Бинадас. – Завтра нам предстоит долгий путь.

Прошла ночь, сырая, холодная, с непрестанным журчанием талой воды. Эдур стояли на часах по очереди – завернувшись в мех и с оружием наготове. Но ничего не было видно в призрачном свете. Лед, вода и камень, смерть и кости – слепой триумвират, владеющий ледовым царством.

Перед самым рассветом путники встали, торопливо позавтракали, затем Рулад вскарабкался по веревкам, навешенным на вбитые в лед крючья, на две трети высоты, где расселина сужалась настолько, что можно было перебраться на северную стену, на которой Рулад принялся вбивать новые крючья. Ожидающих внизу осыпал дождь ледяных осколков, потом донесся крик Рулада. Мидик начал карабкаться по веревкам, а Трулл с Фиром обвязывали мешки с продуктами плетеными кожаными шнурами. Последними предстояло поднять сани.