Верблюжий клуб - Дэвид Бальдаччи

– Поскольку дальность стрельбы вашего оружия ограничена, необходимо сделать так, чтобы каждый стрелок находился не далее чем в третьем ряду от разделительного каната. Но предпочтительнее будет второй ряд. На место вас доставят заблаговременно, группами, чтобы каждый сумел занять нужную позицию.

Капитан Джек умолк и целую минуту молчал, вглядываясь в лица сидящих перед ним людей. Сейчас ему предстояло сказать самое главное.

– Каждый из вас, – начал он, – должен четко понимать: едва вы сделаете первый выстрел, снайперы откроют ответный огонь. Зрители, конечно, могут служить щитом, но это скорее всего вас не спасет. По нашей информации, стрелки охраны вооружены стандартными снайперскими винтовками «ремингтон» семисотой серии. А американские снайперы попадают в десятидюймовую мишень с дистанции в тысячу ярдов.

Виртуозное искусство противника вызвало восхищенный шепот аудитории. Реакция парадоксальная – с учетом темпа и контекста разговора! Капитан Джек не мог позволить своим волонтерам выбирать между жизнью и смертью. Они должны действовать, как натасканные агенты секретной службы. И чтобы каждый понимал – жизнь станет платой за обретенную в этой исторической для ислама операции славу.

– Вы знаете, что снайперские пули отправят вас прямиком в рай. И вы более чем заслужили такую награду! – Эти заключительные слова он произнес по-арабски.

И снова оглядел сидящих. Федаины… Первоначально на арабском языке это означало «искатели приключений», однако теперь так стали называть арабских партизан – «людей жертвы». Все сидящие тут скорее всего погибнут, став, таким образом, «людьми жертвы», или федаинами. Так почему бы не наградить их этим титулом сейчас, во время подготовке к миссии? Надо полагать, иные их соратники не будут на них в обиде.

Закончив брифинг, Капитан Джек провел команду вниз, в бывшую студию звукозаписи. Ее наличие послужило одной из причин того, что Капитан Джек остановил свой выбор именно на этом здании. Впрочем, оружие, которое им предстояло пустить в дело, было достаточно бесшумным. Тем не менее в студии звукозаписи был оборудован тир, и следующие два часа все практиковались в стрельбе. Капитан в это время был озабочен созданием всевозможных помех – музыки, видеоклипов. Следовало максимально приблизить обстановку к реальной.

Аднан аль-Рими хотя и не должен был появляться на церемонии, все же присутствовал: ему хотелось знать все, что имеет отношение к операции. Капитан Джек не возражал. Аднану он доверял, как никому другому, – они были старыми боевыми товарищами.

Сейчас Аднан стоял за спиной иранца по имени Ахмед. Тот вместе с двумя афганцами жил в доме напротив больницы Милосердия и работал в гараже Капитана Джека. Как и Аднан, он не должен был присутствовать на церемонии, однако изъявил желание явиться на брифинг.

Ахмед что-то бормотал себе под нос. И было в этом нечто такое, что насторожило внимание Аднана. Не выказывая своего удивления, он заговорил с персом по-арабски.

– Мой язык – фарси, Аднан, – ответил ему Ахмед, – и если хочешь говорить со мной, говори на фарси.

Аль-Рими промолчал. Но тон Ахмеда ему не понравился. Он давным-давно пришел к выводу, что персы являют собой особую породу мусульман. Аднан отошел в сторону, но взгляд его то и дело обращался на иранца, а уши пытались уловить, что он там бормочет…

Прошло всего лишь полчаса после ухода последнего из его людей, а Капитан Джек уже катил в центр Питсбурга. Человек, с которым ему предстояло встретиться, ждал его в холле одного из самых дорогих отелей города. После длительного перелета этот джентльмен выглядел несколько утомленным и слегка помятым. Обменявшись рукопожатиями, они поднялись на лифте в роскошные апартаменты, из окон которых открывался вид на город – вид, надо сказать, изумительный.

Несмотря на то, что человек свободно владел английским, беседу он начал на родном корейском. Капитан Джек отвечал ему тоже по-корейски.

Болтая со своим северокорейским коллегой, Капитан Джек повторял в уме слова человека, который всегда вызывал у него восхищение. «Узнав своего врага и узнав себя, ты не испытаешь поражения и в сотне сражений». Китайский полководец Сунь Цзу сформулировал эту мысль в трактире под названием «Искусство войны». Этот данный десятки сотен лет назад совет полностью остается в силе и в наши дни.

Стоун и Милтон не сразу обратили внимание на остановившийся перед ними мотоцикл. Робин поднял на лоб мотоциклетные очки и протер глаза.

– Что случилось с твоим пикапом? – изумленно спросил Стоун.

– Ты не поверишь, но я нашел эту крошку на свалке, – сказал Робин. – На восстановление ушел год.

– А что это? – заинтересовался Стоун.

– Мотоцикл с коляской, называется «Индейский Вождь». Выпуск 1928 года, – ответил вместо Робина Милтон.

– Откуда, черт побери, тебе это известно? – уставился на него Робин.

– Я прочитал о нем шесть лет назад, когда я сидел в очереди к дантисту. Статья была опубликована в «Журнале антикварных мотоциклов». Я тогда готовился поставить коронку.

– Готовился поставить коронку? – переспросил Робин.

– Именно. Эта процедура требует обтачивания зуба, чтобы снять эмаль. В результате обнажается дентин по окружности примерно в два миллиметра. Нерв при этом не затрагивается. Постоянная коронка изготавливается из фарфора и выглядит очень мило. Можете взглянуть. – С этими словами Милтон открыл рот и продемонстрировал коронку.

– Благодарю за леденящие кровь подробности из области зубоврачебной практики, доктор Фарб, – бросил Робин.

– Крови почти не было, Робин, – не уловив сарказма, ответил Милтон.

Робин вздохнул и горделиво взглянул на своего «коня».

– Объем цилиндра – тысяча кубических сантиметров. Коробка передач и магнето новые. Коляска, к сожалению, не оригинал, но точная копия. Большую часть деталей я выписал по каталогу, а один приятель дал мне кусок кожи, – щелкнул он пальцем по обивке сиденья. – Хороша колясочка? Левосторонняя! Большая, между прочим, редкость! Я могу толкнуть ее за двадцать штук, хотя вложил в нее лишь десятую часть этой суммы. Но пока продавать красотку я не планирую, а там кто знает…

С этими словами он протянул Стоуну шлем с прикрепленными к нему мотоциклетными очками.

– И где же я поеду? – опешил Стоун.

– В коляске, естественно! Что это, по-твоему, цветочный горшок?

Стоун покорно надел шлем, опустил на глаза очки и, открыв маленькую дверцу, забрался в коляску. Места там для него явно было мало.

– Тронулись! – возвестил Робин.

– Постой! – взмолился Стоун. – Может быть, у этой красотки есть какие-нибудь тайны, о которых мне следовало бы знать?

– Есть. Если ее колесо вдруг оторвется от земли, начинай молиться! – хохотнул Робин.

Робин надавил ногой на стартер, и мотор закашлял. Водитель прибавил оборотов, махнул рукой Милтону, и мотоцикл покатил прочь от «Юнион-стейшн».