Insomnia, или Поиски Механической Вороны - Марина Клингенберг

Прямо передо мной кто-то стоял и неотрывно смотрел на меня. Меня едва не свалило с ног волной тошнотворного ужаса.

Впервые после той давней встречи, ознаменовавшей собой начало потусторонних событий, я видела его так близко. Дорогой серый костюм, белая рубашка, безукоризненно повязанный черный галстук. И звериная голова, увенчанная выгнутыми рогами.

– Муфлон, – сорвалось у меня с губ.

Я не могла двинуться с места. В голове не осталось ничего, кроме безотчетного, всепоглощающего ужаса.

Муфлон поднял голову и завопил.

Мне доводилось слышать, что в момент смертельной опасности или даже просто сильного накала эмоций человеческий организм показывает самые настоящие чудеса. Люди развивают огромную скорость, демонстрируют необычайную силу и так далее; все это давно известный факт, легко объясняемый научно. По идее, логично и то, что организм реагирует не только на сугубо реальную опасность как, например, быть сбитым машиной, раздавленным бетонной плитой и тому подобное, но и на опасность, которую рисует ему разум. То есть я могу сколько угодно рассказывать о Муфлоне, и кто-то может отмахиваться от меня, заявляя, что я говорю о несуществующем и, значит, являюсь готовым клиентом для психиатрической больницы, но организму-то моему, в сущности, плевать, насколько и с чьей точки зрения реально происходящее. Главное то, что разум знает – опасность есть, и организм принимает эту информацию как должное, не трудясь ее анализировать. Как, кстати, и следует поступать.

Только этим можно объяснить, что я, будучи в почти бессознательном состоянии, рванула в обратную сторону и понеслась прочь. Я очнулась уже на сумасшедшем бегу и даже не сразу сообразила, что происходит. Лишь через несколько секунд – я не остановилась ни на мгновение, – я осознала, куда и почему бегу, но лучше бы этого просветления вовсе не было.

Я была уверена, что умру. Если не от Вопля, то от страха. Нестись вперед, видя перед собой нарастающую тень Муфлона – это было даже страшнее, чем когда я стояла прямо перед ним.

Но такой бег не мог продолжаться долго. И Муфлон, конечно, не бежал за мной. Он просто приближался, вне зависимости от того, куда и с какой скоростью я мчалась.

Мне плохо помнится, что произошло дальше. Видимо, на дороге очень некстати попался камень или еще что-то, и вся моя жизнь последнего времени вместе с историями и советами Мефистофеля и Авторитета, а также замечаниями Тирана и Светополя, свелась к этому злосчастному препятствию, попавшемуся мне под ноги. Я споткнулась и грохнулась наземь.

Я не пыталась подняться. Прекрасно зная, что Муфлон стоит у меня за спиной, я обхватила голову руками в безумной попытке хоть как-то ограничить действие Вопля, но все было тщетно.

Еще никогда он не раздавался с такой чудовищной силой. Мне показалось, что голова моя плавится изнутри под диким напором всесокрушающего, пронзительного и поразительного в своей мощности звука. На деле, должно быть, это длилось считанные секунды, но мне все говорило о том, что смерть будет долгой и мучительной – да и как могло быть иначе при ощущении такой боли? Пережить подобное было выше человеческих сил, какие бы чудеса изобретательности они порой ни показывали. Осталось только одно желание – чтобы все поскорее закончилось…

И оно действительно закончилось.

Вопль смолк.

Я не без труда приоткрыла глаза. Перед ними плясали огненные искры. Голова нещадно ныла. Но все-таки я оглянулась через плечо и обомлела: между мной и Муфлоном стояли Тиран и Светополь.

Поначалу в моем воспаленном болью разуме мелькнула безумная мысль о самопожертвовании. Потом, правда, мозг поторопился исправиться и осмыслить все под другим, более правильным углом. Вовсе никто не собирался никем и ничем жертвовать, но как было странно, что хоть кто-то не только в этом мире, но в любом, способен не бояться Муфлона! Теперь я прекрасно помнила, как опасался его Мефистофель. И как Авторитет, хоть и говорил пафосные речи, старался зря на пути ему не попадаться.

Все это совсем не вязалось с тем, что я видела в тот момент. Тиран и Светополь встали на пути Муфлона в буквальном смысле этого слова, и если Тиран просто замер недвижимым изваянием, то Светополь даже вытянул руку в сторону, как бы говоря, что дальше Муфлон не пройдет. Около его пальцев плясали темные тени… Или это мне уже казалось.

Он поднял голову и посмотрел на Муфлона жестким, угрожающим взглядом. Все то темное, что я замечала в нем прежде, вдруг разом отразилось в его обычно мягких глазах. А на его губах застыла жестокая улыбка.

Я посмотрела на Тирана. Он был такой же, как всегда – невозмутимое, холодное лицо. Черт возьми, в них обоих не было и тени страха!

– Лучше уйди, – сказал Светополь, не переставая улыбаться.

И Муфлон ушел. Действительно ушел. Силуэт, увенчанный рогами, постепенно отдалялся все дальше и дальше, пока совсем не исчез в вечерней мгле.

Тиран и Светополь присели передо мной, один из них положил руку мне на плечо, пытаясь придержать меня. Как и в прошлый раз, когда завеса фальшивой реальности рассыпалась разноцветными осколками стекла, я, вцепившись не то в Тирана, не то в Светополя, разразилась рыданиями.

Местность, замаячившая у меня перед глазами, напоминала фантастический заброшенный город, в котором оставшиеся немногие люди навели свои порядки и установили свои законы. Во всяком случае, именно такую ассоциацию вызвала у меня эта темная улица. По обе ее стороны высились обросшие мхом блочные дома с грязными потеками на стенах, из соседних переулков доносились редкие приглушенные звуки – скрип, стук и лязг металла. Недалеко журчала река, но этот звук тоже был мрачным и пугающим. Здесь царила давящая атмосфера, казалось, возможностей выжить в этом городе немного. Будто бы из-за угла вот-вот выскочит какое-нибудь мутировавшее чудовище. Или вполне нормальный человек, но обязательно с оружием и навязчивым желанием пристрелить того, кто дерзнул сунуться на улицу в неположенный час.

И ведь за углом действительно кто-то был. Успокаивало только то, что я не ощущала себя – все происходящее было лишь картиной перед моими глазами.

Сон? Очередная история?

– Они здесь, – прошелестел смутно знакомый голос. – Эй! Выходите! – вдруг грянул он, и я безошибочно узнала Мефистофеля.

Они с Авторитетом, который в своих длинных белых одеждах смотрелся в этом темном городском захолустье абсолютно нереально, словно его вырезали из одной киноленты и кое-как налепили на другую, неспешно вышли откуда-то со стороны. Им навстречу из-за угла выступили две фигуры.

Тиран и Светополь. Лица у них были примерно такие же, как при встрече с Муфлоном – у Тирана мрачнее тучи, а Светополь улыбался, но совсем не добро.

– Не припомню, чтобы мы вас приглашали, – сказал он.

– А я не припомню, чтобы Эгоист и Благодетель прогуливались вместе, – съязвил Мефистофель.