Большая книга ужасов – 68 (сборник) - Елена Арсеньева

– Что творится! – ошеломленно пробормотал Лёнечка.

Внезапно завеса тумана резко пошла вверх, словно театральный занавес, и как бы втянулась в белое облако, низко висящее над землей.

И перед ними открылся остров.

Остров Туманный…

Но это был совсем не тот остров затаившегося за каждым кустом ужаса, который запомнился Валерке с прошлого года. Это был остров невероятной красоты! Чудилось, они попали в какую-то сокровищницу, где были собраны самые удивительные драгоценные камни, которые только мог представить себе человек.

Стволы и ветви деревьев казались созданными из белых и розовых кораллов. Листья и трава – вырезанными из белого шелка и серебристой парчи. Цветы словно состояли из золота, жемчуга, рубинов, сапфиров, изумрудов. И какие-то дивные существа мелькали в чаще, изредка останавливаясь и давая рассмотреть себя и восхититься собой. Они имели облик обычных зверей, но тоже словно свитые из шелковой белой пелены. Это был остров прекрасных и добродушных призраков, которые заставляли умиленно улыбнуться. Вдали мелькали фигуры людей, и Валерка чуть не закричал, когда ему вдруг почудилось, что там прошел Сан Саныч, обнимающий какую-то женщину, которая держала на руках ребенка. А еще дальше мелькнула… мелькнула Ганка!

Он зажмурился, желая прогнать наваждение, от которого заболело сердце, и вдруг услышал испуганный голос Валентины:

– Кто это?!

Валерка снова открыл глаза и увидел, что из дебрей чудесного шелкового леса вышел высокий юноша с белыми волосами и зелеными глазами. Он казался одним из нереальных существ, которые населяли этот лес, однако лицо его было знакомо Валерке…

– Юран? – ошеломленно воскликнул он. – То есть Уран?! Это ты?! Ты жив…

Валерка был несусветно рад, что видит этого необыкновенного парня, которого раньше так боялся, которого считал врагом, но который перед смертью открыл ему тайну спасения зеленых зайцев. Бросился к Урану и схватил за руку:

– Как здорово, что ты жив!

Но тотчас пальцы его разжались – он словно схватился за холодное стекло, нет, даже хрусталь.

Да и тело Урана было прозрачным, сквозь него можно было увидеть очертания прекрасного леса и тех, кто в нем обитал.

– Ты… мертв?!

Валерка отпрянул, однако Уран протянул руку одновременно в повелительном и в то же время умоляющем жесте:

– Погоди. Эти слова из мира людей нельзя применить ко мне. Ведь я сын тумана. Я оживаю среди людей, но когда люди захотели от меня избавиться, я вернулся к своему отцу. Вы называете это смертью – а я называю это сном. Я спал до тех пор, пока меня не позвала владычица острова. Моя мать.

– Она… Вера… она стала ужасным призраком, она… она погубила множество людей, она хочет моей гибели, она мстит… – бормотал Валерка, сам не понимая, что говорит, зачем вообще это говорит.

Рядом испуганно всхлипнула Валентина. Уран взглянул на нее своими зелеными глазами и слегка нахмурился, а потом снова посмотрел на Валерку:

– Не бойся меня. Я должен был погубить тебя, чтобы заслужить ее прощение, но я этого не сделаю. Ты же видишь, как теперь здесь мирно и спокойно. Я мог бы населить свой остров ужасными призраками, как приказывала мне моя мать, но я не хочу ей подчиняться. Не хочу опять быть творцом кошмаров! Довольно того, что владычица острова однажды подчинила себе туман и сделала его орудием страха, орудием своей ненависти к людям. Понимаешь, Валерка?! Она подчинила себе явление природы, чтобы бороться с теми, кто приносит вред природе. Но ведь таким образом она уподобилась тем, с кем расправлялась! А я слишком долго помнил лишь о том, что я сын своей матери, который обязан ей повиноваться. Я всегда хотел, чтобы она видела во мне не монстра, а самого обычного любимого ребенка. Но был таким же ее орудием, как и мой отец-туман. Однако теперь с этим покончено. Туманный остров станет теперь приютом радости, воплощенных желаний. Призраки, созданные нами, никому не будут мстить. Если человек захочет встретиться с теми, кого он потерял, но по ком скорбит и тоскует его душа, он может приехать сюда – течение всегда поможет ему достичь берегов этого острова! – и увидеть тех, кого любит, обнять их, свитых из белого туманного шелка, услышать их шепот, подобный шелесту листьев, и утишить свою тоску, смирить свое горе…

– Ты отказываешься повиноваться владычице смерти?! – внезапно воскликнул Лёнечка.

Хрустальное лицо Урана стало невыразимо печальным.

– Однажды мне приснилось, что я плыву в своей любимой лодке, – сказал он. – Помнишь ее, Валерка? Она верно служила мне и однажды чуть не утопила тебя и твоего дядю. Лодка пыталась спасти меня, а когда ей это не удалось, она ушла в речные глубины и теперь живет там. Но во сне она вернулась ко мне и несла меня по волнам к берегу. На берегу стоял ты – мой враг, который обманул меня, ты, один из тех, кто погубил нашу прежнюю жизнь и разрушил наши замыслы. Но я больше не чувствовал к тебе ненависти. Я жалел тебя, потому что знал, сколько бед и ужасов тебе предстоит пережить, и решил предупредить об опасности. Помнишь, что я сказал тебе тогда?

У Валерки пересохло в горле. Он не мог произнести ни слова и только кивнул.

– Но я вижу, что все было напрасно, – вздохнул Уран. – Ты не распознал предательства. И все же я помогу тебе спастись!

– Ничего у тебя не выйдет! – вдруг закричал Лёнечка. – Ему уже никто не поможет!

Он резко засучил слишком длинный рукав своей нелепой рубахи, и Валерка с ужасом увидел, что его левое запястье оплетено белой травой!

Так вот почему Лёнечка все время одергивал эти рукава… Так вот кто предатель!

– Валентина, беги! – крикнул Валерка, но та не двинулась с места.

Она рванула манжету ветровки – пуговица отлетела! – освобождая левое запястье, обвитое белой травой… в точности как у Лёнечки.

Это был знак предательства!

– Вы оба? – прохрипел Валерка, все еще не веря тому, что видит. – Все-таки вы оба?!

Они оба кивнули, одинаково бледные, одинаково спокойно глядя на него. И Валерка почему-то только сейчас заметил, что у них у обоих белые глаза.

Белые, безжизненные, как глаза Веры! Белые, как глаза кладбищенских монстров! Белые, как ужас-трава, щупальца которой вытягивались, приближались к нему с каждым мгновением, искрясь, сверкая, переливаясь…

Это сверкание травы завораживало, гипнотизировало Валерку. Он хотел бежать, но не мог сдвинуться с места. Еще мгновение – и…

– Нет! – вдруг крикнул Уран и, вцепившись в шевелящиеся травяные «браслеты», сорвал их с запястий Лёнечки и Валентины.

В тот же миг щупальца травы жадно оплели его руки, плечи, грудь, упали к ногам, стремительно удлинившись, опутали их…

Уран покачнулся.

Из витков травы исходили струи тумана, и она напитывалась ими, как раньше напитывалась кровью людей и животных. Уран бился, рвался, но не мог сбросить путы. Трава одолевала сына тумана, как одолевала реальных людей и животных.