АПП, или Блюстители против вредителей! - Юлия Фирсанова

– Хорошо, – просто согласилась девушка и присела у корней дерева, чтобы разуться.

Все-таки даже в поселке патриархальных строгостей не было, а нижнее белье Янки, надетое для физкультуры, смотрелось вполне прилично. Если же вспомнить все то разнообразие безобразий, в какое современные девушки разоблачались на пляже, так его и вовсе можно было счесть образцом ханжества.

Очень скоро светящиеся фонарики – плоды са-орои, создающие в комнате Стефаля уютный рассеянный свет, погасли. Зашуршала одежда, от которой ощупью избавлялись студенты. Вполголоса ругнулся Лис, отбивший мизинец о сучок, когда упрямая пуговица на рубашке расстегнулась слишком резко. Следом снова начал раздавать указания староста:

– Ложитесь на мох и постарайтесь расслабиться, как на медитации. Если ритуал пойдет правильно, вы сможете меня почувствовать и протянуть нити силы так, словно переливаете ее в лист Игиды.

– Нам за тебя держаться не надо? – на всякий случай справилась Янка, еще совсем недавно испытывавшая трудности с перекачкой энергии по руке к пустышке листа.

– Нет. – Кажется, даже в голосе старосты слышалась улыбка. – Для того мы и проводим ритуал у са-орои, она соединит нас так, как если бы мы держались за руки.

– Это хорошо, – фыркнул дракончик, – А то нас-то четверо, рук у каждого только по две, пришлось бы ногами цепляться. А у Хага, я видел, там такие когти, что кожу снимет и пикнуть не успеешь.

– Ясное дело, не успеешь, – согласился тролль с истинной гордостью. – Потому как будешь громко орать.

– Пора, – пресек шутливую болтовню Стефаль и, подавая пример, замолчал.

Его дыхание не было слышно, как и Машьелиса, зато Хаг посапывал вполне отчетливо и ритмично. Янка как-то сама собой подпала под этот ритм, уплывая в расслабленное состояние на грани сна и бодрствования. Казало бы, чужое, непривычное место, но почему-то на мягком и совершенно сухом, упругом, как хороший матрас, ковре мха у корней было удивительно удобно и приятно лежать. Никакие веточки и корешки не впивались в тело, а приятное тепло, шедшее от живой постели, не давало замерзнуть. Немножко не хватало привычного кокона из одеяла, ну да не беда. Один разик ради Стефа вполне можно пережить.

Мысль о новом напарнике словно затеплила для Янки путеводный огонек. Она неожиданно полно ощутила присутствие Машьелиса, Хагорсона и Стефаля, увидела не глазами, а иным зрением, как соединяют их четверку фиолетовые лучи, по которым к эльфу бегут полноводные ручейки силы.

Стефаль поднялся с ложа, одновременно оставшись на нем лежать, и шагнул в ствол са-орои, пропустивший его, словно вода. Ручейки силы не оборвались, они тоже нырнули в дерево, следуя за эльфом к его цели.

Новое видение подарило Янке картинку, уже виденную не так давно по милости мастера Айриэльда, склонного к специфическим методам выражения благодарности. Великий Лес во всем своем многообразном великолепии деревьев, кустарников, трав, мхов, ягод и орехов, с множеством троп и совсем без грибов. Хотя сейчас, девушка могла поклясться, у одной из бессчетного множества дорожек ей привиделся пенек с щедрой россыпью коричневых шляпок опят. Похоже, Лес внял просьбам гостей и решил грибной вопрос!

Сеть тропинок, множащихся перед блюстителями, вела Стефаля к сердцу Леса – Великому Древу, Первому Древу, с которым второй сын Говорящего и Слушающего собирался побеседовать в обход упрямой отцовской воли. Сила напарников давала эльфу возможность дойти, не пользуясь поддержкой старшего родича и не испрашивая его разрешения на визит.

Вот Стефаль ступил на священную поляну, устланную ковром трав и цветов, приблизился к огромному дереву, чем-то похожему на клен, возомнивший себя родоначальником баобабов, и прижался к шероховатому стволу. Вслух не сказал ни единого слова. Молчание, вмещавшее в себя куда больше, чем множество бесед, длилось и длилось. Янка смотрела, не замечая тянущего, сосущего чувства под ложечкой. Да и никто из ребят не обращал внимания на себя. Слишком увлекательно было следить за происходящим.

Одна из ветвей древа-гиганта качнулась и по-отечески потрепала юного просителя по плечу. Перед наблюдателями явилась новая картинка без добавления звука. Кажется, ее демонстрировали Стефалю, а группа поддержки подключилась автоматически. Клен Баобабович сделал что-то волшебное со «снящейся» студентам поляной. Реальность расслоилась. На одном ее пласте остался Стефаль, на другом появился превосходно знакомый компании силуэт старшего эльфа. Похоже, вызов на ковер стал для Айриэльда неожиданностью, он вздрогнул и повернулся к Великому Древу, но не успел ни приблизиться, ни задать вопрос. Ковер густых цветущих трав у ног мастера пошел складками и отхлынул в сторону как волна, являя бездыханное тело юной «утопленницы». Задорный курносый носик, золотые косы, губки бантиком, длиннющие ресницы – девушка казалась солнечным лучиком, превратившимся в плоть. Лучиком, который по какому-то недоразумению поймали и заставили замереть на месте. Айриэльд упал на колени перед Ильрияль, выкрикнул что-то, скорее всего, имя и закрыл лицо руками. Тело его содрогнулось. Лес безжалостно явил Говорящему его же брошенную невесту, с которой тот некогда так и не смог договориться и все это время пытался избежать «разговоров». Но теперь, когда упрямого эльфа приперли к стенке, то бишь к лесному варианту «хрустального гроба», время пришло. Все, что требовалось двоим, наконец-то встретившимся после разлуки, – так это маленькое чудо.

С раскидистой ветки дерева-гиганта на грудь бездыханной девушки спланировал листок. Он сыграл роль «стартового пистолета». Закачались ветви. И Янка почему-то вдруг вспомнила деловитый лепет девочки Маруси с первого этажа. Та на полном серьезе, пусть отчаянно картавя, уверяла свою взрослую собеседницу, будто ветер дует потому, что начинают качаться ветви деревьев. Кажется, этот ветер в лесу-сновидении, наплевав на законы природы, действительно подул именно от движения могучего растительного исполина. Он не просто дул, развевая длинные волосы и одежду коленопреклоненного эльфа, он еще и принес на поляну некую серебристо-голубую, рассыпающую янтарные искорки дымку. Та облачком зависла над парой эльфов, помедлила долю секунды и ввинтилась в грудь бездыханной Ильрияль. Девушка задышала и открыла глаза. Что было дальше, студентам не показали, ладно хоть табличку «двадцать один плюс» не вывесили. Просто клен, который баобаб, схлопнул окно просмотра того слоя реальности, где двое тянули руки друг к другу. Доступным для созерцания остался только Стефаль, смирно сидящий у корней Великого Древа. Да и тот уже поднимался на ноги с широкой благодарной улыбкой на устах.

Юный эльф поклонился клену в пояс, а потом, не сдержав чувств, еще и обнял гигантский ствол, раскинув руки на всю ширину. Очередная ветка мягко взъерошила волосы Стефаля и подтолкнула его. Дескать, тебе пора, ступай!

И Стеф двинулся по очередной тропинке, проступившей в пестром ковре разнотравья прямо под его ногой. Назад, в комнату общежития и са-орои, эльф добрался куда быстрее, чем шел к цели. Возможно, его проводили.

Когда са-ороя выпустила из ствола светящийся силуэт и тот соединился с телом юноши, напарники разом очнулись от сна-видения. Хаг закашлялся, Лис свернулся клубочком и тихо шипел сквозь зубы что-то никак не могущее быть стихами или добрыми пожеланиями. Янка лежала, чувствуя себя морской звездочкой, выброшенной на берег. И суша эта вовсе не была тропическим пляжем с мягким белым песочком, скорее уж пустыней или айсбергом. Так бывает, когда невозможно понять, испытываешь ты жар или холод. Еще внутри, в том месте, куда обычно стекался тонкий ручеек силы, было пусто-препусто.