Канкан на поминках - Дарья Донцова

– Никуда он не поедет, – рявкнула было я ипризадумалась. И впрямь странно. Алексей только что говорил, как ему неудобно идалеко трястись из Бирюлева на трех автобусах, а потом убежал… Впрочем, ерунда,на такси небось сел. Хотя, если у него нет денег настолько, что он польстилсяна вещи покойного… И еще… У Володи все ключи висели вместе, на одном колечке:от дома, работы и… машины. Алексей показал связку, и я ясно заметила ключик отзажигания… Интересно, а где Вовкина машина? Правда, она не представляет никакойценности, битая-перебитая, давно потерявшая всякий товарный вид… И все же?Быстрее молнии я мотнулась на балкон, успела как раз вовремя. Со двора, включивфары, выкатывался какой-то автомобиль. Было темно, и, естественно, я не моглараспознать ни марку, ни цвет машины, увидела только два мощных пучка света,очень скоро пропавших вдали, но какое-то чувство мне подсказывало, что Вовка«завещал» Алексею не только одежду, но и «Жигули». Надо же, какие мерзавцыработают в органах! А квартира?!

Я побежала в гостиную, открыла секретер и нашла на полкедокументы на Вовкино жилье и завещание, по которому хоромы отходят мне. Славабогу, необходимые бумаги на месте, и никто не сумеет отобрать квартиру, котораядолжна принадлежать Костину-младшему. Кстати, а как мы его назовем?

С этой мыслью я рухнула в кровать, но не успела смежитьвеки, как раздался неприятный звон. Это ожил будильник. Лизе и Кирюшке порабыло собираться в школу.

Вытолкав отчаянно зевающих и недовольных детей за порог, ясхватила телефон и набрала домашний телефон Рожкова.

– Да, – послышался голос сонной Лариски, –кто это?

– Я, Лампа.

– Какая лампа? – пробурчала Лариска, очевидно,разбуженная моим звонком. – Тут не магазин электробытовых приборов,набирайте правильно номер!

– Я, Евлампия Романова, извини, что так рано, но мнеочень нужен Славка.

– Зачем, – поинтересовалась, зевая, Лара, –зачем тебе понадобился мой муженек? Сделай милость, ответь!

Честно говоря, я терпеть не могу Лариску. Мне не нравится вней все: старательно поддерживаемый хозяйкой образ куклы Барби, слишкомкороткие юбки, чересчур яркий макияж, ее нежелание читать что-то, кроме газеты«Экспресс», отвратительная манера жеманно присюсюкивать и широко распахнутыеголубые глаза, на дне которых плещется плохо скрываемая злоба ко всемучеловечеству.

Еще меня очень удивляют их отношения со Славкой. Конечно,Рожков не лучший из мужей, и многие дамы, имевшие несчастье заполучить в мужьясотрудника МВД, скажут вам, что они бывают дома крайне редко. Праздники, днирождения, всяческие семейные торжества, как правило, происходят без участияотца и мужа. Тот борется с преступностью за крохотную зарплату. И настаетмомент, когда обозленная женщина задает себе вопрос: а зачем мне это надо? Иуходит. В среде работников правоохранительных структур чрезвычайно великпроцент разводов. Как сказала бывшая жена Мишки Козлова, выставляя того запорог: «Мне надоело быть матерью-одиночкой, содержащей семейный пансион».

Поэтому у сотрудников Володиного отдела у кого один, а укого и два развода за плечами. Но Славка Рожков живет с Ларкой пятнадцать лет.Правда, на мой взгляд, это нельзя назвать жизнью. Лариска жутко ревнива, аСлавочка весьма охоч до женского пола. Раз по шесть в год они с визгомразъезжаются. Вернее, Ларка, сложив чемодан, отбывает к матери. Славка делаетвид, что жутко переживает, но я-то знаю, что он потирает в восторге руки иприводит домой девочек. Но стоит Ларисе сообразить, что у муженька появиласьновая пассия, как она мигом возвращается, и Славкина вольница заканчивается.

Я никак не могу понять, отчего они не разведутся. Ну неужелиим нравится мучить друг друга бесконечными скандалами и придирками?! Ларказовет Славку за глаза «долдон», а он величает ее «бензопилой». Если разобратьсяв возникшей ситуации, виноваты оба, но Славку я люблю, а Лариску просто невыношу, кстати говоря, она платит мне тем же…

– Так зачем тебе Славка понадобился? – зуделаЛара.

– Очень нужен.

– В деревне он, картошку копает, отпуск у него!

– До сих пор?

– Твое какое дело? – тявкнула Лариса. – Незвони мне больше в такую рань!

Она шлепнула трубку. В то же мгновение в мембране раздалсялегкий шорох, щелчок, и раздались гудки. Кто-то слушал наш разговор по второмутелефону и не успел отсоединиться одновременно с обозленной Лариской.

Я в задумчивости посмотрела на аппарат. Неужели Славка дома?

В «Московский комсомолец» я прибыла точно к назначенномучасу и, получив ведро, швабру, пару тряпок и резиновые перчатки, отправилась на«помывочный фронт».

Если хотите что-либо тайно узнать об организации, лучшевсего устройтесь туда поломойкой. Когда два начальника обсуждают деликатнуюпроблему, не предназначенную для чужих ушей, они мигом замолчат, если в кабинетвойдет сотрудник, и будут терпеливо ждать, пока он уберется вон. Но если впомещение, гремя ведром, вдвинется тетка в синем халате, никто и глазом неморгнет. Словно туда явилась живая швабра, к тому же слепоглухонемая. И этоосновная их ошибка. Потому что, как правило, уборщицы великолепно слышат ивесьма болтливы. Но уж так устроен человек, он стесняется и опасается толькотех, кого считает равным себе.

Я медленно бродила по помещениям, опустошая корзины сбумагой и протирая столы. Люди не обращали на меня никакого внимания, вокругтворился сумасшедший дом, все носились с выпученными глазами, разговаривали восновном криком и в таких выражениях, что мои уши просто отказывались верить.

– Знаешь, ты кто? – орал импозантный седовласыймужчина в дорогом пиджаке и золотых очках, – знаешь кто? Дура и… твоюналево, кретинка… где материал про этого недоноска?.. Почему не сделала, твою…

Объект вопля – маленькая, тощенькая девчонка в драныхджинсах – тряслась у письменного стола.

– Прости, Коля, забыла!

– Я тебе, шмакодявка… оторву и в… засуну, если черездесять минут все не будет лежать в дежурной комнате!

– Уже бегу, – пролепетала девица, становясь ещеменьше ростом.

Мне стало жаль девчонку. Почему она позволяет так с собойразговаривать?

Мужик, резко повернувшись, выматерился в последний раз иубежал. Девушка прекратила дрожать, преспокойненько причесалась и короткобросила, глядя на закрытую дверь:

– Ты, Колька… И в гробу я тебя с… видела!