Антиджихад - Альберт Байкалов

– Не знаю! Не исключаю! – Питон ударил ребром ладони по столу с такой силой, что побледнел даже сидевший напротив Рамзан. – Ты же врач!

– Терапевт, – уточнила она. – Но не невропатолог и тем более не нейрохирург.

– Что прелагаешь?

– Ждать, – пожала она плечами. – Может, отдохнете?

– Кусама! – неожиданно окликнула докторшу из лазарета Замира. – Подойди.

Питон направился вслед за фельдшерицей.

– Что случилось? – едва перешагнув порог, спросила Кусама.

– Ожил?! – облегченно перевел дыхание Питон, увидев через плечо докторши глаза русского.

– Где я? – едва слышно прохрипел тот.

– В аду, – Питон отодвинул в сторону Кусаму и, подойдя к кровати, уселся на стул, который освободила Замира. – Как тебя зовут?

– А тебя?

– Зови просто, Саша, – чеченец повеселел.

– Тогда меня Юра, – ответил мужчина.

Было видно, каждое слово дается ему с трудом. От напряжения на лбу выступили крупные капли пота.

– Зачем ты следил за белым «Саабом»?

– Ни за кем я не следил, – мужчина поморщился от накатившей боли.

– Не ври, – с угрозой в голосе проговорил Питон. – Ты убил моего человека. Мы нашли оружие…

– Он сам попал под машину, – мужчина на некоторое время прикрыл глаза, собираясь с силами. – Что мне оставалось делать, когда напали сразу несколько человек?

– На кого ты работаешь?

– На себя.

Питон сорвал с раненого одеяло и посмотрел на Кусаму:

– Сними с него бинты, буду анатомию изучать.

– Он опять впадет в беспамятство от боли, – ответила она по-чеченски.

– Делай, как я сказал!

Женщина открыла стоявший у скамейки на табурете металлический ящик с медицинским инструментом и взяла ножницы.

– Ты будешь и дальше упорствовать? – спросил Питон.

– Мне больше нечего сказать, – раненый вновь закрыл глаза. – А оружие я всегда вожу с собой, от таких, как вы, обороняться.

– Может, ты бандит?

– Я занимаюсь собственным бизнесом.

– Каким?

– Перегоняю из-за границы машины для продажи.

– Но ведь ты следил! – едва ли не вскричал Питон.

– Я уходил от вас, – едва слышно ответил мужчина и вновь потерял сознание.

Питон вернул ножницы Кусаме:

– Сделай что-нибудь!

– Ему уже никто не поможет, – она с какой-то жалостью в глубине глаз посмотрела на раненого. – Перитонит. Все, что я могла, сделала – приостановила специальными препаратами внутреннее кровотечение и замедлила…

– Сколько он проживет?! – рявкнул не своим голосом Питон.

Казалось, еще чуть-чуть, и его покрасневшие от бессонницы и злости глаза вылезут из орбит.

Кусама лишь побледнела. На войне, когда приходилось пытаться спасти жизнь практически превращенному в дуршлаг полевому командиру на глазах десятков боевиков, или родственнику какого-нибудь обкуренного моджахеда, случайно подорвавшемуся на мине, было и не такое.

Она подошла к кровати, взяла русского за запястье и, глядя на секундную стрелку ручных часов, смерила пульс. Приподняв веки, заглянула в зрачки:

– В сознание он уже вряд ли придет, а умереть может в любую минуту.

– Точно ему никто не сможет помочь? – неожиданно для всех Питон успокоился и в ожидании ответа стал покусывать нижнюю губу.

– Никто, – после довольно продолжительной паузы выдохнула Кусама.

– Тогда у меня есть план, – он резко развернулся на табурете к Рамзану: – Вызывай срочно Кривого.

– Сюда?

– Нет, – спохватился он. – Где у нас на Москву первый стационарный пост?

– Не доезжая Одинцово, – ответил тот.

– И еще, – Питон многозначительно посмотрел на женщин. Догадавшись, чего он хочет, Кусама и Замира выскользнули из импровизированной палаты. – Он как-то хвастался поддельным удостоверением майора ФСБ. Говорил, что никто не отличит его без специального оборудования от настоящего. Я этого шакала за язык не тянул. Скажи, чтобы взял документ с собой.

– Что ты задумал? – вынув телефон, Рамзан выжидающе уставился на Питона.

– Кривой сдаст его в ближайшую больницу, а там записывают, кто привез. Скажет, что это очень ценный агент. Ранен террористами.

– А дальше?

– Он все равно не жилец, – Питон посмотрел на двери, за которыми скрылись женщины. – Я Кусаме верю. Она врач от бога. А нам с этой паршивой овцы хоть шерсти клок. Будем наблюдать, кто за ним приедет.

– Как говорят русские, будем ловить на живца? – набирая номер, усмехнулся Рамзан. – А ты смелый, Питон.

– Почему?

– Вдруг произойдет чудо, и он сможет все рассказать, – Рамзан приложил трубку к уху.

– Предупредить надо, чтобы в хорошую больницу не вез.

– Тогда в Одинцово и оставим, – Рамзан хотел еще что-то сказать, но тут ему ответил Кривой.

– Почему трубка долго не брал?! – нахмурив брови, строго спросил Рамзан. – Спал? Слушай внимательно, берешь машина и едешь через Одинцово. После него будет пост ГАИ. Там мой приятель ждешь. Он город не знает, первый раз едет. Боится заблудиться. Возьми свой документы, который Питону показывал. Понял меня?

Чтобы максимально уменьшить риск прослушивания переговоров, каждые два дня все активные члены диверсионной группы меняли сим-карты, которыми заранее запаслись на месяц вперед у перекупщиков краденых телефонов. У всех были соответствующие таблицы с номерами сотовых на каждые сутки. Несмотря на это, при общении говорить старались намеками. Такие слова, как «тротил», «пластит», «взорвать», в общем, все, что подходило под терминологию, которую используют при подготовке акций, и вовсе заменяли на безобидные: «Мыло», «творог», «посветить»…

Над разработкой инструкций для группы Гафура не один день трудились инструкторы и сотрудники спецслужб Пакистана, Ирана, Омана, Саудовской Аравии и даже Туманного Альбиона. Правда, после известного похищения с последующей казнью троих англичан и новозеландца, которая стала следствием угрозы еще живого Масхадова разоружить ваххабитов, последние делали это с прохладцей.

Небо уже стало светлеть, и потянуло утренней свежестью, когда так и не пришедшего в себя раненого вновь перенесли в машину.

* * *

Известие о поездке на море обрадовало только Филиппова-младшего. Регина сразу почувствовала, что это путешествие каким-то образом связано со служебной деятельностью мужа. Последние дни он практически не появлялся дома и ходил сам не свой. Собираясь в дорогу, она не досаждала ему вопросами.