Жажда боли - Эндрю Миллер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 83
Перейти на страницу:

— Причина не установлена. Только имя и то, что он прибыл из России.

— Отчего же его не оставили там? Кто его прислал?

— Господин Суоллоу, посол.

— Переданы ли деньги на его содержание?

— Да. Деньги у господина Каллоу.

— Скажите Каллоу выделить на него шесть шиллингов в неделю. Знавал я некогда одного Дайера. Дайер!

— Отвечай!

— Вам известно, где вы находитесь, сэр? Это Вифлеемская королевская больница в Мурфилдзе. Мы вылечим вас, сэр, в противном случае кому-то из нас придется отдать Богу душу. Почему на нем смирительная рубашка?

— Он пнул одного из санитаров, когда его раздевали, сэр.

— Кого именно?

— Господина О’Коннора.

— О’Коннор издевался над ним?

— Нет, сэр.

— Прекрасно. Завтра начнем лечение. Мы развяжем тебе язык, Дайер. Нехорошо быть таким упрямым. Кто там вопит?

— Думаю, Смарт, сэр.

— Почему он вопит?

— Не могу сказать.

— Что ж, отправимся к нему.

— А как быть с этим, сэр, надеть на него железы?

— На ноги. Пока мы не познакомимся с ним поближе. А там будет видно.

— Дайер!

— Отвечай!

— Нет, не пинай его. Он все же христианин. Как вам нравится ваш новый дом, любезный? Он уже что-нибудь говорил?

— Несколько слов, сэр.

— Имеющих определенную отнесенность?

— Как вы сказали, сэр?

— Что он говорил?

— Нес околесицу, сэр. Без всякого смысла.

— Если услышите, что он разговаривает, запишите сказанное, а если не можете записать, то запомните.

— Будет сделано.

— Как он относится к кандалам?

— Не жалуется.

— Сегодня ему предстоит лечение водой.

— Да, сэр.

— И дать ему рвотного.

— Да, сэр. Пустить ли ему кровь?

— Санитар!

— Сэр?

— Посадите его на тюфяк. Он ест?

— Мы кладем еду ему в рот, сэр. Но глотает он не всегда.

— Если ты будешь плохо есть, Дайер, я велю Вагнеру заталкивать пищу тебе в глотку палкой. Да-да, как французской гусыне. Как прошла вода?

— Он кричал.

— Думаете, от холода?

— Да, сэр.

— Только кричал? Не произносил ли каких-нибудь слов?

— Чье-то имя, сэр.

— Какое имя?

— Похоже на Марию или Мэри.

— Очень хорошо. Скажи-ка нам, Дайер, кто тебе эта Мария? Жена? Сестра? Шлюха?

— Может, он католик недорезанный. Я могу заставить его говорить, сэр, только скажите.

— Нет, мистер Вагнер. Ничего такого не требуется. Мы живем в просвещенный век, и нами движут природа и философия.

— ООООУУУУУУУУУУУУУУ! ОУУ ООООУУУУУУУУУУУУ!

— Заткните ему рот!

— Меня зовут Адам. Я принес тебе молока. Не пролей. Это молоко. Свежее молоко. Коли имеешь деньги, можешь купить тут все, что хочешь. Будешь вести себя хорошо, с тебя снимут цепи и выпустят гулять по галереям. Я сижу здесь уже триста девятнадцать ночей и триста двадцать дней. Меня освободят, когда мир излечится от безумия. Они безумнее нас с тобою, друг мой, только ты им этого не говори. Говори лишь то, что они хотят от тебя услышать. Они все слабаки. А ты пей, ибо, чтобы быть сумасшедшим, нужны силы.

— Дайер!

— Отвечай!

— Ты будешь сегодня говорить?

— Да нет да нет да нет да нет…

— Что он говорит?

— Говорит, что будет.

— Выть не станешь?

— Нет.

— Воют, сударь, собаки. Откуда у тебя на руках эти следы?

— Не помню.

— Заметьте, Вагнер, сумасшедший — очень хитрое создание. Держу пари, это он сам себя разукрасил. Кто такая Мэри?

— Не знаю.

— Экий лжец. Надеюсь, ты хоть семью-то свою помнишь?

— Они все умерли.

— А друзья? И у сумасшедших бывают друзья.

— У меня их нет.

— Дайер, ты хочешь гулять без цепей по галереям?

— Очень хочу, сэр.

— Что бы ты отдал за это?

— Но у меня ничего нет.

— А если б было, что бы ты отдал?

— Все.

— Все — это слишком много, сэр. Ответ безумца. Ха! Вот он и попался, Вагнер. Больной ведет себя прилично, слушается?

— Бывают и хуже.

— Что ж, посмотрим. Даю ему еще месяц. Если будет молодцом, кандалы снимем. Велите постелить ему свежей соломы. Что за страшная вонь! Моя собака и то побрезговала бы сюда войти.

— Наверно, мне суждено умереть здесь, Адам.

— Многие поначалу так думают.

— А потом?

— Те, кто не умирает, живут.

— А как ты живешь?

— Я никому не враг.

— И этого достаточно?

— Я прячусь в свои мысли. В них я отправляюсь путешествовать, куда захочу, разговариваю, с кем захочу.

— Я слышал, как пела женщина. Вчера или прошлым вечером. Не знаю, когда именно.

— Их приводят на ночь санитары. Они для ублажения санитаров.

— А сумасшедшие женщины тут есть?

— Их держат отдельно. Под замком. Иногда их можно увидеть или услышать.

— Адам, сколько ты уже сидишь здесь?

— Триста шестьдесят дней, триста пятьдесят девять ночей.

— Дайер!

— Сэр?

— Я хочу ударить тебя по голове.

— Прошу вас не делать этого.

— Почему ты просишь?

— Когда меня бьют по голове, мне очень больно.

— Ну-ну, не бывает лечения без неудобств.

— Пожалуйста, не делайте этого.

— Думаю, ты не желаешь поправляться.

— Желаю.

— А я думаю, нет.

— Желаю, сэр.

— Тогда я ударю тебя по голове. Я всегда делаю то, что нахожу нужным. Не так ли, Вагнер?

— Именно так, сэр.

4

День Всех Святых 1768 года. С Джеймса Дайера снимают оковы. Хотя теперь ему разрешено гулять по галереям, он остается в своей клетушке, пока Адам не выводит его на свет божий и не представляет обществу. Кромвель, Перикл; полдюжины ветхозаветных пророков, ведущих торг с продавцом пива, а также мальчиком, принесшим ведро устриц и креветок, и девочкой с корзиной апельсинов. Здесь и санитар О’Коннор; вспомнив Джеймса, он тычет ему в грудь концом своей палки, отчего Джеймс летит кувырком, в ту же минуту, впрочем, утрачивая для О’Коннора всякий интерес.

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 83
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?