Лутер 2. Заповедник - Влад Лей

Мурыжили весь цех почти до обеда, а затем все начали успокаиваться. СБ-шников поуменьшилось, от работников вроде как отстали, насев на руководство.

И вот здесь Фэйтон не мог не радоваться происходящему. Начальник их цеха, та еще сволочь, наконец-то попал. Фэйтон прямо-таки наслаждался каждый раз, видя бледную, испуганную физиономию толстого, крикливого дурака, который теперь вел себя в разы тише и скромнее.

Впрочем, скоро ему стало не до любований.

Прибывшие вместе с новой партией СБ-шников специалисты из Речного тщательно проверяли инструменты в цеху, рабочие места, терминалы и программы в них.

Но Фэйтон об этом не переживал — он давным-давно успел все зачистить и убрать с глаз долой, так что крайне длительная проверка его рабочего места все равно ничего не дала.

И проверяющий и сопровождающие его СБ-шники удалились ни с чем.

После обеденного перерыва жизнь вроде как начала налаживаться. Вернувшись с обеда, Фэйтон обнаружил возле своего рабочего места выключенного АОДа.

Ну что же, значит, можно и поработать спокойно.

Да вот не тут-то и было…

Он едва успел открутить болты и аккуратно снять защитную крышку, чтобы получить доступ к внутренней электронике, как внезапно заревел сигнал тревоги.

Ревел он недолго, секунд десять, но и этого было более чем достаточно, чтобы у Фэйтона заложило уши и начала болеть голова. Когда сирену выключили, все равно оставалось ощущение, будто тебя контузило.

Фэйтон тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, но не получилось. Тут кто-то схватил его за плечо и принялся тормошить.

— А? Что? — Фэйтон повернул голову и обнаружил возле себя начальника смены.

— Все, говорю, конец работе, — повторил тот.

— Почему? — не понял Фэйтон.

— Да без понятия, — пожал тот плечами, — сказано — сворачиваемся на сегодня.

— А что это была за сирена? — спросил Фэйтон.

— А черт его знает, — вновь пожал плечами начальник смены.

— Ну…ладно, — кивнул Фэйтон, поднялся и принялся собирать свои вещи, — все так все. Что по оплате сегодняшнего дня?

— Вроде половину обещали заплатить.

— Ну хоть что-то… — вздохнул Фэйтон. — Что тогда? До завтра?

— Не знаю, не уверен, — покачал головой собеседник, — сказали ждать сегодня уведомления.

— Вот еще…что там у них стряслось?

— А ты что, так и не понял? — удивился начальник смены.

— Ну…как я понял, на конвой напали, что в Речной шел, и дроидов всех выбили, — прикинулся дурачком Фэйтон.

— Все так, — подтвердил нач. смены.

— Так что за сирена? И чего СБ-шники тут все перерыли вверх дном? Чего нас закрыли?

— Да хрен знает, что за сирена, — пожал плечами нач. смены, — а шмон сегодняшний связан с тем, что СБ-шники уверены, будто у нас тут диверсант завелся.

— Да ну?

— Угу. Идиоты! — хмыкнул нач. цеха. — Был бы у нас тут диверсант, то сидел бы он до сегодня на месте… Уже бы давно дал деру, чтоб не поймали!

Фэйтон хмыкнул: «Вот и не угадал. Был диверсант, и деру он все-таки не дал. Так и остался на месте».

— Короче давай, иди домой. Если мне что-то будет известно насчет завтра — я тебе напишу.

— Хорошо, спасибо, — кивнул Фэйтон.

* * *

Оказавшись на улице, Фэйтон удивленно оглядывался по сторонам. Сейчас было около 3 часов дня и обычно людей на улице было не особо много. Кто-то отсыпался, готовясь к вечерним торгам на Хабарке, кто-то намеревался отмечать удачный рейд в баре, ну а кто-то еще и вовсе не успел вернуться из рейда.

Так было обычно, но не сегодня.

Сегодня лагерь был больше похож на огромный муравейник, который разворошил прохожий. Множество людей на улице куда-то спешили, отовсюду доносились разговоры, а возле склада и вовсе собралась довольно-таки внушительная очередь.

Что за хрень тут происходит? Праздник, что ли, какой-то?

Или все это как-то связано с нападением на конвой?

Очень может быть. Вот только Фэйтон недоумевал — при чем тут лагерь? Что, собрались здоровым отрядом идти на место стычки? Так какой в этом смысл — там уже давно все закончилось, а ренегатов и след простыл.

Так что тогда?

Знакомых Фэйтон не встретил, ну а посторонних трогать не хотелось — у всех такие озабоченные, озадаченные лица…

Нет, Фэйтон хотел было остановить одного, но вовремя заметил его форму, выглядывающую из-под куртки: СБ-шник.

А с СБ-шниками Фэйтон связываться не хотел. Даже спрашивать у них ничего не хотел — в последнее время они настолько ему надоели, что общаться с ними отпало всякое желание.

Добравшись, наконец, домой, Фэйтон постучался в один из номеров. По идее постоялец, обитавший там, должен был быть дома.

Так и оказалось.

Спустя несколько секунд после того, как Фэйтон постучал в дверь во второй раз, за дверью послышались шаги, клацнул замок, и из-за двери показалась заспанная бородатая морда.

— Здорово, — поприветствовал его Фэйтон, уже пожалевший, что побеспокоил человека — тот явно отсыпался то ли с перепоя, то ли после рейда, и вряд ли что-то знал о происходящем сейчас в лагере.

— И тебе не хворать, — проворчал тот, — чего надо?

— Да хотел узнать, что в лагере происходит. Только вижу, тебе не до того…

— А чего происходит? — ответил заспанный бородач. — Корпа людей собирает и в город гонит.

— Зачем?

— Пф-ф-ф…ну ты спросил…я почем знаю?

— А кого гонят-то?

— Да вояк гарнизонных и часть лутеров. Но ты не ссы — ни меня, ни тебя не звали.

— Так а кого тогда?

— Вроде из старых всех собирают. Опытных им, короче, подавай.

— Интере-е-есно… — протянул Фэйтон.

— Кому интересно? Тебе? Мне вот не очень, — проворчал бородач. — На хрен не упало это все. Уверен — погонят в город и заставят лезть в какую-то муть. Забесплатно. А я рисковать башкой не хочу. Тем более, когда мне с этого никакого выхлопа не светит.

— Ну да… — кивнул Фэйтон.

Сам он тоже не горел желанием помогать корпорации, нагло кинувшей его и фактически загнавшей в кредитное рабство. Нет, конечно, сейчас он уже в шоколаде — ни долгов, ни проблем. Деньги водятся, и пока что лезть в город вообще никакой нужды нет (впрочем, Фэйтон все равно лазал). Но рано или поздно деньги закончатся, и тогда…

Но не о том речь. Из слов соседа выходило, что «Гарден» зачем-то собирает лутеров, гонит в город. Что там делать — непонятно. Зачем туда идти — непонятно. И главное, ради чего это все — тоже непонятно.