Пепел и Лунный свет - Редгрейн Лебовски

Исайя сделал глубокий вдох. Он вдруг показался Адель очень уставшим.

– После драки я все никак не мог выбросить из головы девочку с ручками-тростинками, – начал он. – Вечером, хорошенько отчитав меня, мама накрыла на стол и позвала нас с отцом ужинать. Но от одного вида еды меня мутило. Я сидел и таращился на тарелку, размышляя о том, каким будет твой ужин? Я пытался представить, но не мог. Той ночью мне так и не удалось уснуть – из головы не шли мрачные мысли. Собираясь утром в школу, я упаковал немного продуктов и взял с собой. Я хотел отдать их тебе, но не представлял, как это сделать, не обидев тебя. Мне очень не хотелось, чтобы ты сочла это за жалость или, что хуже, насмешку. Я высматривал тебя из окна класса, но ты не появлялась. День. Второй. Третий. Я решил, что ты, наверное, проходишь мимо школы позже, когда уроков уже нет. Тогда я начал задерживаться, дожидаясь тебя. Время шло, я все так же каждый день таскал с собой продукты, но ты больше не приходила. В какой-то момент я прикинул, что, быть может, ты боишься соваться туда после случившегося и идешь в обход. Следующие несколько недель я провел, блуждая окрестными улицами в надежде встретить тебя, что тоже не помогло.

Исайя замолчал. Рассказ давался ему с трудом.

– Где-то спустя месяц я испугался, что ты… что ты умерла. От голода. От холода. От всего вместе. Из-за этого мне часто снились кошмары, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что ждало меня днем. Я и не заметил, как привязался к тебе, вернее, к девочке из моих мыслей. Я велел себе не вешать нос и дальше ждать тебя, ведь, несмотря на свою болезненную худощавость, ты казалась сильной. Ты не могла умереть. Не могла – и точка. Так продолжалось еще пару месяцев, но мои поиски были тщетны. А потом родители сообщили, что мы покидаем Астрос. Я был в ужасе. Как я теперь найду тебя? Но выбирать не приходилось, и за день перед отъездом я решил кое-что сделать… Собрав несколько пайков, я припрятал их по разным закоулкам и дворам, где, как я полагал, ты могла бы проходить. Я мог лишь надеяться, что вы с братом найдете хоть один из них. Позже, когда мои родители погибли, я часто вспоминал о тебе. Мне было интересно, как ты и что делаешь… Да, это глупо, ведь я даже имени твоего не знал, но эти мысли спасали меня от одиночества.

Исайя вынул руки из карманов пальто и посмотрел на них. Одну ладонь он повернул ребром, а пальцами второй прикоснулся к бледному шраму.

– Еще одна детская глупость: я считал, что он связывает меня с тобой. Что, если я буду мысленно разговаривать с тобой, ты непременно услышишь. Услышишь, но не ответишь, ведь у тебя нет такого же шрама. Я рассказывал тебе обо всем, что происходило, и, веришь или нет, ни разу не пожалел, что связь односторонняя. Просто представлял тебя рядом, и этого было достаточно.

Связь односторонняя. Эти слова больно резанули Адель. Связь односторонняя. Точно так же, как и между их сущностями Инкарнатов.

– Почему… – она кашлянула, в горле стоял ком. Пока Исайя говорил, Адель, кажется, вообще не дышала. Легкие жгло. – Почему ты не хотел рассказывать об этом?

В глазах Исайи читались спокойная решимость, сожаление и грусть.

– Это прошлое.

– И все же.

– Я не хотел тревожить тебе или пугать. А еще ты бы непременно посчитала, что теперь чем-то мне обязана. А это не так, будь добра, заруби себе на носу.

Адель сделала шаг в его сторону.

– Что-то ты не больно был рад встретить меня в том проулке, – сказала она.

– Что? – Он посмотрел на нее так, словно увидел впервые. Несколько секунд тишины – а затем Исайя расхохотался. У него был приятный глубокий смех. – Не больно рад встретить? – переспросил он. – Да я был в ужасе, когда понял, что ты – моя девочка-тростинка… Жива, здорова, шастаешь ночью в Тишине, да еще и не прочь полюбезничать с Рафаэлем!

Еще шаг.

– Ты пугал меня больше, чем он.

– На это я и рассчитывал. Не хотел, чтобы ты влипла в неприятности – с Инквизитором шутки плохи. Но ты, конечно, превзошла все мои опасения.

И еще.

– И считал ведьмой.

– И не сильно ошибся, – он хмыкнул. – Ты их королева.

– Принимается.

Адель встала перед Исайей. Он хотел что-то сказать, но она коснулась его губ кончиками пальцев, заставив молчать. Его ресницы дрожали; во взгляде читалось одновременно удивление и смущение.

– И тем не менее спасибо, – прошептала она и, привстав на цыпочки, поцеловала его.

Замешательство Исайи длилось не дольше секунды. Шумно вдохнув, он скользнул одной рукой вдоль ее спины и нежно прижал к себе, а второй – коснулся щеки. Его пальцы очертили линию подбородка, на мгновение задержались возле уголка губ, а затем опустились на шею. Каждое касание было осторожным, почти невесомым.

Отстранившись, Исайя прошептал:

– Совершенно не за что, Адель.

Пожиратели пришли утром.

Тусклый рассвет ознаменовал начало нового дня, и зимнее солнце едва пробивалось сквозь плотную пелену Тишины. Ночная мгла еще не успела окончательно растаять, отчего мир вокруг выглядел призрачным и совершенно бесцветным.

Адель возвращалась после тренировки. Скованная льдом дорога казалась бесконечной, но у нее не осталось сил даже на то, чтобы жаловаться. Исайя не соврал, сказав, что легко от него Адель не отделается. Он измучил ее хитрыми заданиями, каждый раз вынуждая либо использовать одну из позаимствованных сил, либо объединять их. Она снова и снова крушила каменных чудовищ, которые с каждым разом становились все больше и злее, защищалась от летящих в нее глыб и бежала от змееподобных корней, пытавшихся поймать и утащить под землю. Если бы Джаспер и Дориан Жермани видели, с каким упорством их бывший ученик гоняет Адель, они бы аплодировали стоя!

– Ты хуже Жермани, – заключила она.

Исайя рассмеялся.

– Я много наслышан о ваших тренировках.

– О, правда?

– В лагере и вечера не проходило, чтобы Дориан не завел разговор о том, какая бестолочь этот Чайков.

– Проклятье!

– Но никто с ним не соглашался, особенно Джаспер. – Исайя повернул голову и посмотрел на Адель. – Ты отлично справилась или, вернее сказать, Айзек справился.

Они как раз прошли рыночную площадь, когда вдали над домами взлетел дракон – одна из сестер Ламонт. Огромные кожистые крылья били воздух, ящер взревел и, набрав в легкие воздуха, изрыгнул струю пламени. Адель с Исайей не могли увидеть, в кого целился дракон, но истошный вой десятков Пожирателей, раздавшийся в ответ, не заставил долго гадать.

Адель выругалась и бросилась бежать. Измученное тело запротестовало, но она только прибавила шагу. Город был ей совершенно незнаком, а ночная прогулка не помогла сориентироваться; в Тишине Адель почти не запомнила дорогу от дома к болотам.