Зажечь небеса - Эмма Скотт

– Пожалуйста… Сильнее… – Она ухватилась за мои плечи. – Я так тебя хочу.

Я крепче сжал ее талию; мне ничего не стоило приподнять ее и снова опустить, сделать это сильнее и быстрее – на мой взгляд, она почти ничего не весила. Я смотрел, как Отем движется вверх-вниз, и от этого зрелища во мне проснулись ощущения, которые, как мне казалось, умерли навсегда.

Ладони Отем гладили мою грудь, плечи, спину, шею, волосы… Она двигалась, не останавливаясь ни на секунду, даря мне ощущения, которые я мог почувствовать.

– Хочу довести тебя до экстаза, – прошептал я.

– Да, – сдавленно прошептала она в ответ. Ее лицо было так ослепительно прекрасно в мерцающем свете телеэкрана. Я почувствовал, как напряглось ее тело, ее пальцы впились в мои плечи, стоны сделались громче.

– Сейчас, Отем, – пробормотал я сквозь зубы. – Покажи мне…

– Да. Да…

Голос Отем сорвался, тело выгнулось дугой, на миг она замерла, ее рот открылся в беззвучном крике, а потом она обмякла и привалилась ко мне. Ее мягкая грудь прижималась к моей груди, наши сердца стучали рядом, так, словно стали одним целым.

Немного отдышавшись, девушка прошептала мне на ухо.

– Теперь ты.

Наши губы встретились, мы стали целоваться, а рука Отем скользнула между диванными подушками и моей спиной. Ее пальцы нашли шрам от ранения и погладили его. Я хрипло застонал, в основании моей спины зажглась искра.

– Так хорошо?

– Да… Черт, да…

Тепло и жар ее тела, ее пот, ее губы. Ее рука поглаживала мое искалеченное тело, вдыхая жизнь в искореженную плоть. Она поглаживала и ласкала, даря мне всё более сильное наслаждение. Отчасти ощущение, отчасти воспоминание, отчасти желание, отчасти любовь.

Теплые волны нахлестывали друг на друга.

– Я люблю тебя, – прошептала Отем.

И я взорвался.

Это было не прежнее раскаленное добела ощущение удовольствия, скорее ощущение сдавливания, как будто мой детородный орган сжали в кулаке, а потом невидимые пальцы разжались, и получилась причудливая смесь жара и холода. Это ощущение затопило мою грудь, отозвалось в шраме, оставшемся в нижней части спины. Мое тело пело. Любовь и вожделение слились в идеальной гармонии и нарастали, пока волна не достигла пика и не взорвалась. Она окатила меня с головой, а потом схлынула, оставив чувство умиротворения.

Я содрогнулся и разжал пальцы, убрав руки с бедер Отем – на ее нежной коже остались отметины.

«Потому что она принадлежит мне», – возникла у меня в голове первобытная мысль.

«А я принадлежу ей. Отныне и до самой моей смерти».

– Уэстон, у тебя получилось, – пробормотала Отем и поцеловала меня. – Я почувствовала.

– О, черт, да… Я чувствовал… всё.

Она сжала мое лицо в ладонях, снова поцеловала меня, а потом обняла. Ее кожа была липкой от пота, теплое дыхание щекотало мне плечо.

Наши тела соприкасались в тысяче разных мест, и я чувствовал каждое.

Дождь наконец прекратился, и к субботе беговые дорожки успели подсохнуть. По полю ездили передвижные закусочные, организаторы гонки переходили от одной команды к другой, собирали информацию и раздавали участникам номера. Тот я, который остался в прошлом, никогда бы не обратил внимания на подобное мероприятие, оно осталось бы незамеченным мною, таким же невидимым, каким я порой себя ощущал. Отборочное соревнование перед началом сезона – всё равно что детский пикник.

«Вот это настоящая жизнь».

Моя команда входила в одну из шести лиг полупрофессиональных гонщиков на инвалидных колясках, которая устраивала состязания в Новой Англии. Это была небольшая лига, зато с тренером нам повезло: несколько тренировавшихся у него спортсменов завоевали медали на Паралимпийских играх.

Члены моей команды были классифицированы под номером Т 54 – мы все были подвижны выше пояса. Под другие классификации подпадали спортсмены с церебральным параличом или более тяжелыми травмами позвоночника. Утро выдалось пасмурным, однако на трибунах собиралось всё больше зрителей: меньше, чем я видел на соревнованиях в Амхерсте, но неплохо для отборочных соревнований.

Когда я выкатился на дорожку, один из членов моей команды, Рон Селлерс, у которого были ампутированы обе ноги, кивнул мне.

– Как жизнь, Уэс?

Он протянул мне руку. В прежней жизни я бы сохранял дистанцию. Раньше я участвовал в соревнованиях, чтобы побеждать, а вовсе не для того, чтобы обзавестись друзьями.

Но сейчас я жил не До, а После.

Я хлопнул его по подставленной пятерне, а потом мы стукнулись кулаками.

– Как дела, Рон? Готов надрать кому-нибудь задницу?

– Всегда. – Он рассмеялся. – Твоя первая гонка. Нервничаешь?

Я кивком указал на наших соперников.

– За них? Чертовски переживаю.

Рон хохотнул, а потом нас позвал тренер.

– Тёрнер, – обратился он ко мне. – Это твоя первая гонка. Главное – не вывались из коляски – таков мой основной и единственный наказ.

– Сделаю всё возможное, тренер.

В небе набухли серые облака, зато воздух после дождя был свежий. Новый. Словно всё старое и плохое смыл дождь.

Я перебрался в гоночную коляску – пока у меня не было собственной, я пользовался казенной – и сел, поджав под себя ноги. Тренер протянул мне гоночные перчатки – толстые подушечки, которые оборачивались вокруг запястий – и хлопнул меня по плечу.

– Ты же не думал, что я ограничусь советом «не завались», правда?

Он присел на корточки возле моей коляски и посмотрел на дорожки, указывая пальцем то на одно место, то на другое.

– Возьми хороший старт – это будет твое лучшее преимущество. Держись на внутренней дорожке, пока не вырвешься вперед. В противном случае тебя затрут. Держаться на равных с опытными бойцами будет трудно, но используй свою силу на прямых участках, ясно?

Прежде советы старших неизменно меня сердили, буквально выводили из себя. Где-то в глубине души я оставался маленьким мальчиком, который ждал возвращения своего настоящего отца и не терпел попыток занять его место.

Сегодня я почти не испытывал своего извечного раздражения, оно куда-то исчезло – как будто старая рана перестала болеть.

– Спасибо, тренер, – поблагодарил я.

– И смотри, не свались.

Моя гонка была последней по счету – заезд на восемьсот метров. Я болел за своих товарищей по команде, внимательно за ними наблюдал, старался подмечать, как они движутся. Когда объявили мою гонку, я переоделся в желтую майку участника соревнований. Тренер в последний раз хлопнул меня по плечу.