Школа Сказок - Татьяна Осинская

— Никогда не думала, что яйца можно использовать… так. Скажите, а для этого ритуала любые яйца подойдут или только ваши?

Наш диалог походил на театр абсурда. Но я готова была говорить любую ерунду, лишь бы оттянуть неизбежное, отвлечь этого безумца. И, как ни странно, пока он отвечал на вопросы, страх немного отступал и просыпалась надежда, что меня спасут. Так что продолжаем забалтывать и ждать помощи!

— Есть пять артефактов. Четыре заключают в себе силу стихий, а в пятом… моя смерть. Сейчас они совсем разрядились, стенки хранилища истончились и могут лопнуть от любого неосторожного движения. Но как только яйца наполнятся твоей энергией, я снова стану самым великим темным колдуном и верну бессмертие!

— Зачем оно вам? — вопрос вырвался сам собой.

— Я бы сказал, что увидишь. Но боюсь — тебе не суждено.

От раздавшегося каркающего смеха я вновь задрожала, отчего пришлось обнять себя руками.

— Про смерть все ясно, в сказках читала. А про силу стихий не отказалась бы послушать.

— Идём, по пути в зал узнаешь.

Делать нечего, пришлось с кряхтением и стонами сползать со своего ложа и медленно топать за царем, по пути разминая затекшие мышцы. Тенья шагала рядом, поддерживая, если меня начинало шатать, и упорно отводя глаза в сторону.

— Сила четырех стихий, что заключена в яйцах, как магнит, притягивает к себе магию, по крупицам собирая ее из окружающего пространства.

— Ага, клептоманите помаленьку.

— Не перебивай, — отмахнулся Кощей, даже не думая обижаться на мои комментарии. — Так вот, четыре яйца служат преобразователями. Накопленная магия питала пятый артефакт и меня заодно. Но однажды что-то пошло не так. Пятое яйцо стало выбрасывать смертельную энергию в пространство, тем самым истончая полотно мира.

— Погодите, так это из-за вас произошел прорыв порождений Хаоса?

— Есть такое дело, — как ни в чем не бывало пожал плечами царь. — Но меня это мало заботит. Как только артефакты будут наполнены и активированы, ни один низший не посмеет зайти на территорию моего царства.

— Да вы хоть представляете, сколько существ погибло из-за ваших яиц?!

— Представляю. Примерно столько же отправилось за Грань, пытаясь их уничтожить. Но к этому времени я уже сделал привязку и подчинил Смерть своей воле, выстроив вокруг яиц защиту и прекратив спонтанные выбросы. К сожалению, Совет отказался поверить мне на слово и потребовал уничтожить артефакты. Но тут началась война между лишенцами и магами. Я надеялся, что это немного отвлечет Совет и они забудут обо мне. Но эти завистники заявили, что якобы война началась по моей вине. Не успел я отбиться от необоснованных обвинений, как произошел прорыв низших из земель Хаоса, следом пришли проклятые сидхаи, остановили нашествие и уничтожили моё сокровище! Я стал простым смертным, представляешь?!

— Ужас какой, — пробурчала я.

— Ну ничего. Всё возвращается на круги своя, и я снова стану самым могущественным и бессмертным!

Лучше бы к лекарю душ обратился с такой-то манией величия. Но вслух я этого не сказала.

— Пришли! — торжественно известил Кощей, толкая массивные резные двери, ведущие в огромный зал. От серых, испещренных временем стен веяло сыростью и холодом. Помещение угнетало почти полным отсутствием мебели, а главной его достопримечательностью служил каменный алтарь.

Впрочем, каменным было не только сооружение в центре. Пол могильным холодом обдавал босые ступни. Вокруг высеченных на нем надписей валялись мелкие крошки. Эти осколки то и дело впивались в кожу, и, оглянувшись, я заметила короткую цепочку кровавых следов. Впрочем, существовали они от силы секунд десять, чтобы потом впитаться в символы, наполняя их силой.

Подтолкнув меня вперед, Кощей отошел к одной из стен, в нише которой лежала увесистая книга. Пролистнув пару страниц, он на долгое время задумался, кажется, даже позабыв о моем существовании.

Появившиеся неизвестные существа, закутанные в белые балахоны, уложили меня на алтарь и стали закреплять ремнями руки и ноги. Знакомые, кстати, личности! Именно они пытались похитить меня и Геллиану на балу у альтреллов. Интересно, что делают жрецы Света в замке одного из своих врагов — Кощея? Какой смысл им помогать темному созданию, если цель их жизни — полное избавление мира от Тьмы? Как все странно и непонятно. А еще до безумного обидно! Если бы не собственная глупость и зашкаливающее самомнение, разросшееся на почве открывшегося дара, я бы не угодила в эту ловушку. Да и ловушку ли? Всего лишь стечение обстоятельств, которым удачно воспользовались. Интересно, означает ли это, что сама Судьба на стороне Кощея? Скоро узнаю.

— Тенья? — тихо позвала я, когда жрецы Света отошли.

— Да?

— Я не стану просить о помощи, понимаю, что поздно и бесполезно. Только ответь, почему? Что такого я тебе сделала?

— Конкретно ты — ничего. Я бы поступила так с любой, на кого указал Повелитель. Вероятно, ты не поверишь, но я не желала этого. Умоляла Кощея отпустить тебя после ритуала и делала все, чтобы ты выжила. Но не сложилось… Надеюсь, ты сможешь простить меня, а душа твоя обретет покой.

— Тенья?

— Прощай, Яника, тринадцатая из рода Яг. Ты была хорошей подругой… — Не знаю, показалось мне или нет, но, когда девушка выбегала из зала, по щекам её бежали кровавые слезы.

— Царь, время, — голос одного из жрецов заставил меня вздрогнуть, а Кощея оторваться от бездумного перелистывания страниц.

Нежно погладив бумагу, он на мгновение прикрыл глаза, словно что-то вспоминая, а потом взял в руки кинжал и двинулся ко мне.

— Убрать купол и погасить огонь!

И тут меня накрыла паника: это всё взаправду! Не добрая история, где добро побеждает зло в последний момент. Сейчас страшилка моего детства принесет меня в жертву, и я так и не стану частью этого мира… Частью Сказки!

— Не трогайте меня, я заразная! — заверещала я, совершенно не понимая, что делаю. Видимо, в экстремальной ситуации вспомнились вбитые на занятиях навыки — чтобы дезориентировать противника, кричи какой-нибудь бред.

— Ничего страшного, скоро я тебя вылечу.

— Прокляну вечной мужской слабостью! — прорычала я, вспомнив, что всё-таки Ёжка.

— Сам тоже как-нибудь вылечусь, — как-то недобро усмехнулся злодей и приблизился к алтарю.

Ответить на это я уже ничего не успела — последний факел погас, и в помещение хлынул холодный голубой свет полной луны. Он скользил по резным колоннам, знакам на полу и моему телу, словно впитываясь в камень, заставляя его еле заметно светиться. Легкая дымка заволокла пространство, делая контуры размытыми, даже какими-то призрачными.

Тихие непонятные слова полились жуткой мелодией, пробирая до костей, но в то же время убаюкивая и успокаивая. Раненой птицей билось сознание в ослабевающем теле, требуя освобождения, но потихоньку отступая в безвременье. В какой-то момент я словно увидела все происходящее со стороны, слившись с дымкой и зависнув над своим прикованным телом.