И нас качают те же волны - Лидия Луковцева

– Ну что вы, нет. Пока, во всяком случае.

– Если бы у вас получилось разобраться, – с надеждой вымолвил Никита – не муж, но еще мальчик, как выяснилось.

– А как вы разберетесь? – поинтересовалась мама Лизы.

– ОБС, – пожала плечами Мила.

Прощаясь с Людмилой Ивановной на площадке, Лиза горестно вздыхала.

– Ну, что мне с ним делать?

– Да ничего вам с ним делать не нужно. Это ведь все ради вас затевалось, прочувствуйте! Перерастет, перемелется!

– Да, а пока перерастет, еще чего-нибудь натворит!

Тон у девушки был уже совсем другой – доверительный.

– Ну – немножко повоспитывайте!..

– Как?. Ему двадцать два!

– Да, поздновато, – вздохнула Мила. – А то я могла бы порекомендовать вам один педагогический прием из арсенала моего зятя.

– Ваш зять – педагог?

– Я бы сказала, это у него от Бога.

* * *

Как-то молодая семья Емельяновых отправилась в супермаркет за покупками в полном составе, поскольку мальчиков оставлять дома одних было несколько рискованно. Вполне адекватные и легко внушаемые поодиночке, вместе они представляли собой некую сущность, новообразование, каждая половинка которого была вполне самостоятельна физиологически, а мозг был един. Вернее, мозг каждой половинки работал на одной волне с мозгом другой, в едином ритме и направлении. И этот общий мозг интегрировал такие идеи по части каверз, которые не способен был породить поодиночке мозг ни одной из половин.

Пока Юля с груженой тележкой стояла в очереди в кассу, Стас пошел взглянуть на машину. Мальчики, потихоньку дистанцировавшись от потерявшей на какой-то миг бдительности мамы, устроили игру в прятки и спрятались надежно. Мама решила, что сыновья без разрешения, поскольку она была занята с кассиром, убежали к папе, и, толкая тележку к выходу, уже готовила для мальчиков речь по этому поводу. Когда мама с тележкой вышла из магазина, первым вопросом шедшего навстречу папы был – «а где мальчики?».

Папе и маме хотелось бы мчаться назад в магазин быстрее молнии, но ноги у них буксовали. Юля побежала к лифту, поскольку мальчики любили на нем кататься, а эта возможность выпадала им нечасто. Папа, пометавшись без толку какое-то время по залу, включил свои технические мозги и попытался рассуждать логически. Логика подсказала ему, что нужно встать в центре зала и ловить чутким ухом нехарактерные для магазинного обычного шума звуки. Ухо уловило звук разборки неподалеку, и он, по-прежнему буксуя, стал передвигаться на этот звук. Два хулигана семи лет от роду стояли, понурившись, в виду перевернутой тележки с хлебобулочными изделиями, перед разьяренным дядей-администратором. Дядя фальцетом вопрошал «Где ваши родители?».

По дороге домой медленно остывающие родители ломали головы над способом наказания. С одной стороны, дети в самом деле притомились топтаться в очереди, с другой – надо было как-то так решить вопрос, чтоб впредь неповадно было. Пока стояли в пробках, родители остыли окончательно, и это, несомненно, свидетельствовало о пользе пробок в некоторых случаях. Дома папа сказал:

– Мыть руки, и несите мне каждый по чистой тетради. К тому времени мальчики научились писать печатными буквами: уже год как с ними приходила заниматься, в плане подготовки к школе, педагог – логопед-учитель начальных классов. У каждого в тетради папа написал печатными буквами заглавие вверху страницы: нельзя играть в прятки в магазине. Затем, немного пониже: нельзя в магазине убегать от мамы. И., еще пониже: нельзя шалить в магазине.

– Каждое предложение пишете по три раза.

Мальчики взвыли: все же начальные навыки письма были у них не ахти какими, и они отдавали себе отчет, какой адский труд им предстоит.

– Мы так до вечера писать будем! – рыдал Олежка.

– Вот и хорошо! Лучше запомните! – папа был непоколебим.

Пока более эмоциональный Олег размазывал сопли по щекам, более рациональный Глеб успел прочитать все три заповеди, начинающиеся словом «нельзя» и спросил:

– А от папы в магазине можно убегать?

Стас осознал, что в педагогике мелочей не бывает.

С тех пор не одна исписанная тетрадь лежала в столе у папы, где печатные крупные, корявые буквы сменились прописными, все более аккуратными. В этом году мальчики закончили первый класс.

Так рождаются семейные традиции и легенды…

– А вы знаете, в этом что-то есть! – задумчиво сказала Лиза.

* * *

Все это рассказала обществу Мила, когда настал ее черед.

И тут в третий раз позвонили в дверь. На пороге стоял гаденыш, поганец, сучонок, хам – как только не называли его за сегодняшний день! Наверно, Антону сильно икалось, и его дремавшая интуиция проснулась и повела его в дом к матери и бабушке. А может, ему просто любопытно было, приходили ли к мамочке три тетки из библиотеки, и чем все закончилось. Тетки были тут как тут. Мамочка пыталась сдерживаться при чужих людях и быть лояльной, но негодование так из нее и выплескивалось.

– Как ты мог? Я тебя просила брать мне какие-нибудь книги? Я сама в состоянии дойти до библиотеки! И где «Роза мира»?

– Отец взял в дорогу почитать.

– Библиотечную книгу?

– Ой, да ладно! Он же не насовсем. Какие мы порядочные!

– Мы – порядочные, – со сдерживаемой яростью выговорила Наталья Павловна, – и мне больно, что ты вырос непорядочным.

– Теперь самое время сказать, что ты меня плохому не учила!

– А что, разве учила?

– Давай не будем при посторонних!

– Твоими стараниями эти женщины теперь нам не посторонние!

– Ну, видишь, какая от меня польза? Ширится круг твоих друзей!

– Не юродствуй!

– Даже не думаю.

Гостьи сидели как пришибленные. Самое время им было мотать, линять, сваливать – любыми способами убираться из этой квартиры, от семейной свары. А каково было Людмиле Ивановне? Это была уже вторая семейная разборка за сегодняшний день в ее присутствии.

– Так чему же плохому я тебя учила?

– Теоретически – ничему!

– А практически?

– Ну, ты сама напросилась! Тем более, что эти тетки теперь тебе не посторонние! Так вот, в узком семейном кругу позволь тебе напомнить, что практически всю мою жизнь, от рождения, ты мне врала!

И наступила тишина. Та, от которой звенит в ушах. И в этой тишине бабушка Лена сделала четыре шага, приблизилась к Антону и залепила обожаемому внуку звонкую оплеуху.

– Извините нас, – сказала она гостьям, – нам тут поговорить надо по-семейному.

* * *

Вывалившись из квартиры, подруги шли скорым шагом, почти бежали, как будто за ними гнались. Первой за сердце схватилась Зоя Васильевна, тут же захромала Людмила Ивановна, Людмила Петровна, которая неслась впереди, одышливо запыхтела. Женщины приостановили бег, затормозили, переглянулись и залились смехом.