Моя Лоботомия - Чарльз Флеминг, Говард Далли

была последней в моей жизни. Дата моего сердечного приступа — это день, когда я навсегда бросил курить.

Мое восстановление шло медленно. Я не торопился. У меня была медицинская страховка. У меня была ежемесячная пособие. Я боялся получить еще один сердечный приступ и использовал это как оправдание, чтобы ничего не делать.

Но я принял важное решение. Если я должен был умереть от другого сердечного приступа, я хотел быть женат на Барбаре до этого.

Дата была 30 сентября 1995 года. Это была большая свадьба на свежем воздухе. Пришел мой отец и моя новая мачеха — Лоис, которая мне очень нравилась. Мой младший брат Кирк был там, приехав из Вашингтона, и мой дядя Кенни, его жена и семья. Мне было жаль, что моя бабушка Бу не дожила до этого дня. Я бы хотел, чтобы она была там. Мой брат Брайан не пришел. Мой сводный брат Джордж тоже не пришел.

Барбара выбрала свою подружку с работы в качестве свидетельницы невесты. Моим свидетелем был Эдгар Ривера, друг из колледжа. Все сестры Барбары пришли. Также пришел ее брат Джон на своем чоппере вместе с другим парнем из главы клуба мотоциклистов Black Watch в Лос-Гатос. Всего было около сорока гостей.

Барбара была одета в традиционное белое кружевное платье с длинными рукавами. Я был в смокинге.

Работодатели Барбары из дома престарелых отправили нас в медовый месяц. Они оплатили нам четыре дня и ночи в отеле Monterey Plaza в центре Монтерея, в большой комнате прямо у воды. Мы завтракали в постели, глядя на залив. Мы гуляли вокруг гавани. Мы арендовали одну из тех велосипедных кареток, что могут вместить двоих, четверых или шестерых. Ребята из проката велосипедов повесили на задней части каретки табличку с надписью “Только что поженились”.

Мы вернулись в Сан-Хосе. Я был без работы. Я все еще восстанавливался.

Но я больше не мог жить с Крис.

Она всегда приводила домой бродяг — я был одним из них — и это была часть ее обаяния. У нее двери всегда были открыты. Но теперь ее двери были открыты для всех видов людей, с которыми мы не хотели жить вместе с нами и мальчиками. В доме уже было немного тесно, поскольку нас было пятеро. Затем Крис пригласила свою сестру Синди переехать к нам. Ее муж, Генри, покончил с собой несколько лет назад, но у Синди было двое сыновей. Так что нас стало восемь. Плюс ко всему, мальчики могли приглашать своих друзей в любое время. Я просыпался утром, и на полу в гостиной спали люди, которых я никогда раньше не видел.

Итак, Барбара и я сняли дом в Саратоге, недалеко от места, где выросла Барбара. Крис осталась в доме на Куртнере с Джастином и Родни.

Крис снова сменила работу. Она вернулась в “Нашу Леди Фатимской Виллу”, работая с Барбарой. Она никогда не была образцом хорошего здоровья, но однажды на работе у нее случился приступ. У нее была боль в левой стороне, и она не могла поднять левую руку. Она настаивала на том, что это всего лишь растяжение мышц, и отказалась идти к врачу.

Но затем у нее случился второй приступ, и он был более серьезным. Она чуть не умерла. Она оказалась в больнице на искусственной вентиляции легких. После всех проведенных тестов выяснилось, что у нее очень запущенный случай атеросклероза. У нее было 90 % закупорки сердца, и только один клапан работал должным образом. Она была слишком слаба и больна для операции. Она курила очень много — две пачки в день на протяжении многих лет — была с избыточным весом и имела наследственную предрасположенность к сердечным заболеваниям. Врачи сказали ей, что она проживет еще полгода.

Родни и Джастин оба учились в старшей школе. И у них тоже не шло все гладко. Они открыли для себя кристаллический метамфетамин, им это понравилось, и они оба сильно увлеклись этим. У них был дилер, который жил прямо вниз по улице. Когда у них заканчивался наркотик, они просто шли к нему и покупали еще.

Возможно, мальчики не осознавали, насколько их мать была больна. Возможно, это были наркотики. Они действительно не понимали, что живут с женщиной, которая может умереть в любой момент. Но она становилась все слабее и слабее. Она перестала принимать душ, потому что у нее был ужасный страх умереть в душе. Ее нога стала чернеть из-за недостатка кровообращения, и она знала, что это означает. Она долго работала в домах престарелых. Она знала многое о болезнях и смерти.

Но она не казалась напуганной. У нее всегда был этот сон, когда кто-то близкий к ней был на грани смерти. Это был сон о хлебе и рыбе — что-то связанное с работой на кухне больницы, с тем, что заканчивался хлеб и не хватало еды, чтобы накормить всех. Она видела этот сон несколько раз, когда умирали люди, с которыми она работала. Двое поваров из больницы умерли от рака, одного случился сердечный приступ, и она видела этот сон за каждый раз непосредственно перед их смертью.

Теперь она снова видела этот сон и знала, что настала ее очередь.

Однажды она была хуже обычного. Мальчики были дома. Родни видел, что она в плохом состоянии. Он наклонился и обнял ее на время, но он не понял, что она умирает, пока она не умерла.

Он и Джастин позвонили в 911, и скорая приехала сразу. Им удалось реанимировать ее дважды. Но она не могла выкарабкаться. Она умерла по пути в больницу. Ей было пятьдесят.

C уходом Крис мне пришлось серьезно заняться заботой о своих детях. Им надо было время взрослеть и начать жить, как обычные граждане. Но я не мог найти работу в области, для которой я был обучен. Я помню, что думал: зачем мне было получать эту степень, если мне даже не предлагают работу? Мне стоит водить автобус.

И вот я сделал именно это. Я устроился работать водителем автобуса.

Впервые в жизни это была настоящая работа. Сестра Кристин, Синди, работала в компании, предоставляющей водителей автобусов для IBM. Она помогла мне устроиться. Вскоре я водил автобус Blue Line вокруг огромного завода IBM, перевозя работников туда-сюда. Работа мне нравилась. Мне приходилось носить черные брюки и белую рубашку, что мне не очень нравилось, но мне также разрешили носить бейджик