Сын - Ю Несбе

– Чего?

– Желательное ли поведение использовать собак для пожирания ее лица за то, что она пыталась сбежать из рабства, или за это надо наказывать?

– Послушай, собаки просто следуют своему инстинкту, их нельзя за это наказывать…

– Я говорю не о собаках. О хозяевах. Их надо наказывать, как думаешь?

Фидель внимательнее пригляделся к клиенту. Возможно ли, что он все-таки из полиции?

– Естественно, если произошло такое несчастье, то…

– Едва ли это было несчастьем. После этого хозяин перерезал девушке горло и выбросил ее в лесу.

Фидель крепче сжал в руках «маузер».

– Я об этом ничего не знаю.

– Зато я знаю. Хозяина звали Хуго Нестор.

– Слушай, тебе нужна собака или нет? – Фидель на несколько сантиметров приподнял дуло винтовки, до того направленное в землю.

– Он купил собаку у тебя. Он купил у тебя несколько собак, потому что ты продаешь собак, которых можно использовать для таких целей.

– Что ты знаешь об этом?

– Много. Я двенадцать лет просидел в клетке и слушал, как люди рассказывают истории. Тебе когда-нибудь было интересно – как это, сидеть в клетке?

– Слушай…

– Можешь сейчас попробовать.

Фидель попытался вскинуть винтовку, но мужчина обхватил его и сжал так крепко, что из Фиделя с шипением вышел воздух. Владелец псарни успел заметить неистовый лай собак, когда тело его поднялось в воздух. Мужчина повалился на спину, подняв Фиделя и перебросив его через себя. Но когда Фидель упал на землю, коснувшись ее сначала шеей, затем плечами, мужчина повернулся так, что оказался сверху на Фиделе. Фидель хватал ртом воздух и пытался высвободиться, но резко замер, когда увидел прямо перед собой дуло пистолета. Четыре минуты спустя Фидель смотрел вслед мужчине. Тот пробирался через болото в легкой дымке, но Фиделю казалось, что он идет по воде. Пальцы Фиделя вплелись в решетку рядом с громадным навесным замком. Взаперти. В соседней клетке Охотник За Призраками улегся и спокойно разглядывал Фиделя. Мужчина налил воды в его миску, просунул ему в клетку четыре банки собачьей еды «Роу» и забрал его мобильный, ключи и бумажник.

Фидель закричал, и белые дьяволы немедленно отозвались воем и гавканьем из псарни, построенной так далеко в лесу, что никто не мог их услышать или увидеть.

Черт!

Мужчина ушел. Наступила удивительная тишина. Закричала птица. Потом на жестяную крышу упали первые капли дождя.

Когда утром в понедельник, в восемь ноль восемь, Симон вышел из лифта и зашагал в отдел по расследованию убийств, он думал о трех вещах. О том, что Эльсе стояла в ванной и лила воду в глаза, не зная, что Симон находится в спальне и видит ее. О том, что он дал Кари слишком большое задание на воскресенье. И о том, что он ненавидит открытые офисные пространства, особенно после того, как друг Эльсе, архитектор, рассказал ему, что представление о том, будто открытое офисное пространство экономит место, – это миф: из-за стоящего в нем шума необходимо строить столько переговорных комнат и буферных зон, что игра не стоит свеч.

Он подошел к столу Кари.

– Рано на месте, – отметил он.

На него посмотрела слегка помятая, еще сонная физиономия.

– И вам доброго утра, Симон Кефас.

– Благодарю покорно. Нашла что-нибудь?

Кари откинулась на спинку стула. Симону показалось, что даже во время зевания на ее лице проскальзывает удовлетворение.

– Во-первых, связь между Иверсенами и Фаррисеном. Здесь ничего. Во-вторых, приговоры Сонни Лофтхуса и, возможно, другие подозреваемые. В общем, Лофтхус был осужден за убийство неопознанной, вероятно вьетнамской, девушки, которая умерла от передозировки. Полиция сначала подозревала Калле Фаррисена. Но Лофтхус отсидел и за другое убийство. За убийство Оливера Йовича, торговца наркотиками, косовского серба, который собирался было пробиться на рынок, да был найден в Стенс-парке с бутылкой колы в горле.

Симон сморщился:

– Сонная артерия?

– Нет, не так. Бутылку колы вогнали ему в глотку.

– В глотку?

– Горлышком вперед. Так легче скользит. Вогнали целиком, так что донышко касалось задней стенки зубов.

– Откуда ты знаешь…

– Видела фотографии. В наркоотделе сначала считали, что это внутреннее послание, которое должно было рассказать потенциальным конкурентам, что с ними случится, если они попытаются откусить слишком большой кусок рынка колы. – Она подняла глаза на Симона и добавила: – Кола – это кокаин.

– Спасибо, я знаком с терминологией.

– Началось расследование, но оно ни к чему не привело. Дело не закрыли, но расследование практически не продвигалось, пока Сонни Лофтхуса не арестовали за убийство азиатской девушки. Одновременно он сознался в убийстве Йовича. В протоколе допроса записано, что они с Йовичем встретились в парке, чтобы разобраться с долгом, у Лофтхуса не хватило денег, а Йович стал угрожать ему пистолетом. Тогда Лофтхус набросился на него и повалил на землю. Полиции показалось, что это звучит убедительно, особенно учитывая, что Лофтхус раньше занимался борьбой.

– Хм.

– Интересно, что полиции удалось снять с бутылки отпечаток пальца.

– И?

– И он не принадлежал Лофтхусу.

Симон кивнул:

– И как Лофтхус это объяснил?

– Сказал, что вынул бутылку из урны поблизости. Что торчки вроде него всегда так поступают.

– И?

– Торчки не собирают пустые бутылки. Чтобы таким образом набрать денег на дозу, требуется очень много времени. А в протоколе написано, что отпечаток большого пальца сняли с донышка бутылки.

Симон понял, куда она клонит, но не хотел все испортить, опередив ее.

– Я хочу сказать, кто оставляет отпечаток пальца на дне бутылки, когда пьет? А вот когда ты запихиваешь бутылку в глотку кому-нибудь…

– И ты считаешь, что в тот раз полиция не подумала об этом?

Кари пожала плечами:

– Я думаю, что полиция не отдает приоритет делам о том, как наркоторговцы убивают друг друга. Они пробили отпечатки по базе, но не нашли соответствий. Так что когда вдобавок у них появилось признание по делу, которое давно лежало без движения…

– Они с поклоном поблагодарили, поставили на дело печать «раскрыто» и стали двигаться дальше?

– Ну, вы ведь так работаете, правда?