Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны - Владимир Рыжков

Сейчас в России наконец-то появился представитель городского среднего класса — более или менее устроенный человек. Пять лет назад свое будущее благосостояние с государством связывали 60 % населения, а 40 % рассчитывали прежде всего на самих себя. Сейчас эти цифры поменялись местами, то есть самостоятельные слои населения постепенно увеличиваются. Именно они — уже не просто индивидуалисты, но еще и уверенные в себе люди — и есть новая социальная сила, потому что эти люди способны на создание различного рода организаций и на различного рода общественные кампании и протесты. Акции автомобилистов по поводу чиновничьих «мигалок» весьма в этом смысле показательны, так как были организованы именно этим слоем населения, и властям даже пришлось перед ними оправдываться.

Без осознанного и активного вовлечения этих людей в политику, без диалога и консолидации власти с ними, позитивные перемены в стране проводить будет очень сложно, если вообще возможно. Другое дело, что в России исторически есть очень серьезная проблема — у людей нет чувства реальности и того, что возможно сделать, а что нет, ответственного осознания всей сложности ситуации в стране. На тот же тандем Путина и Медведева теперь навешивают все проблемы, не решенные до этого всей русской историей, проблемы, не решенные советским периодом, и проблемы, не решенные двадцатилетием постреформационной России. Мало кто занимается трезвым историческим анализом — что нам осталось от прошлого, а в чем вина непосредственно действующей власти.

За тех же коммунистов много людей голосовали и голосуют только потому, что им не нравились реформы, приватизация и так далее, а вовсе не потому, что они сами были сторонниками коммунизма. Это протестная форма голосования, которая в высокой степени характерна для России — мало кто голосует за что-то, в основном свой голос люди отдают именно против чего-то.

Сейчас политически активными все больше становятся городские состоятельные индивидуалисты, с развитым чувством собственного достоинства, рассчитывающие прежде всего на себя. Они готовы к политическим акциям, готовы заявить о своих интересах. Все больше растет недовольство своим социальным и экономическим положениям и аполитичных пока слоев рабочих, и так называемых «бюджетников». Если многие из них вдруг потеряют работу, зарплату и так далее и окажутся в ситуации, когда им нечего терять, — они станут подходящим материалом для политической оппозиции и даже массовых протестов. Причем руководить ими будет именно новый городской класс индивидуалистов. Пока это исключительно теоретические рассуждения, но они исторически обусловлены. Политически активный класс в любом случае будет заниматься политикой — либо вместе с властями, либо если те не пойдут им навстречу — против них.

«Интересно, что между умонастроением победивших рыночников и остальным обществом — пропасть. Это так. Но протестует не остальное общество, а победившие рыночники».

(Из комментариев слушателей радиостанции «Эхо Москвы»)

В начале 90-х все удивлялись, как же так: народ нищий, пенсий нет, миллионы безработных, зарплаты и пенсии не платят — а никакого бунта нет. Все понимали, что это противоестественно, но социальное недовольство не было вплетено тогда в активный политический контекст. Оно не было фактором, влияющим на политику: настроение было, а бунта не было. Но серьезность этих же факторов, которые не играли провоцирующую и первенствующую роль в 90-е годы, в новых условиях, при лучших условиях жизни, при лучших пенсиях и зарплатах, может, как ни странно, возрасти. Люди сегодня перестали думать лишь о выживании и задумались о достоинстве — о том, например, что как можно считать нормальной страну, в которой врач всю жизнь вкалывает, а получает ровно столько, чтобы на жизнь хватало, а его ровесник, друг олигарха, неожиданно приобщается к приватизации и богатству и становится вдруг богачом. Да еще вдруг этот новоиспеченный богатей сразу уезжает за границу или по крайней мере переводит туда семью и капиталы. Что показывает, в какой степени наша новая «элита» с пренебрежением относится к людям и к самой стране. Что это за страна, если все ее богатые и успешные люди держат семьи и деньги за границей?

Вывод из всего этого простой — новый Стенька Разин у нас вряд ли появится, но глубокие перемены в обществе и во власти неизбежны[30].

9 июня 1672 года на свет появился Петр I, наверное самый великий реформатор за всю российскую историю.

«Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе… хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства — это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе не разрешенная».

(Василий Осипович Ключевский, великий русский историк, о реформах Петра I)

Петр I провел крупные реформы, направленные на преодоление отсталости России от передовых стран Запада. Создал регулярную армию и флот, расширил границы России, обеспечил выход к Азовскому, Каспийскому и Балтийскому морям. Провел реформы государственного управления и системы образования, содействовал подъему производительных сил страны, поощрял развитие отечественных мануфактур, путей сообщения, внутренней и внешней торговли. В 1703 году Петр заложил город Санкт-Петербург, ставший в 1712 году столицей государства. В 1721 году Россия была провозглашена империей.

Петр I — реформатор, определивший в России на века метод проведения в стране коренных преобразований — прорыв к цели любой ценой. Относится это в немалой степени и к постсоветским временам. Не раз отечественные реформаторы слишком резко, грубо и бесцеремонно будили походной трубой спящих сограждан, но при этом, поднимая страну по тревоге, оказывались неспособными толком объяснить людям, куда надо идти, зачем и что их ждет в конце тяжелого перехода. Цена реформ в России всегда была неимоверно высока.

Впрочем, искать виноватого здесь сложно. Реформаторские рывки каждый раз происходили уже в тот момент, когда отставание от остального мира становилось для России жизненно опасным, так что решительность преобразователей была по-своему неизбежна. Петр это понял, когда со своим великим посольством посетил ведущие европейские державы и увидел, какой огромный разрыв существует между Россией того времени и Англией, Швецией и Голландией. Александр II начал свои великие реформы после унизительного поражения в Крымской войне. И этот список можно продолжить — никто не начинал жесткую модернизацию, требовавшую отдачи всех сил, просто так, без действительно важных причин.

С другой стороны, надо понимать, что очень часто так называемые «застои» случались не от бездарности или по злой воле консерваторов, а лишь потому, что надорванные народные силы, утомленные предыдущим рывком, требовали отдыха. Свой нормальный, эволюционный темп развития Россия все еще ищет.