Камелия - Лесли Пирс

— После того как мы въедем в Дувр, лучше ложись спать, — сказал он. — Я высажу тебя на станции Ватерлоо — там ты будешь в безопасности и дождешься, когда начнут ходить поезда. Только не броди по улицам до утра.

Как только паром вышел из порта Кале, начался сильный дождь. А когда вдали замелькали огни Дувра, начался самый настоящий шторм. Камелия начала замерзать.

— Ты сможешь переодеться во что-нибудь потеплее в уборной на таможне, — заботливо проговорил Рег. — Я надеюсь, что сегодня ночью они меня не задержат. Я хочу поскорее вернуться домой и лечь спать.

Через час Камелия уже лежала на спальном месте в грузовике Рега. В туалете в Дувре она переоделась в джинсы и свитер. Радио, звук работающих «дворников», теплые одеяла убаюкали ее, и она уснула с чувством полной безопасности.

Когда грузовик остановился, она внезапно проснулась.

— Я здесь, милая, — произнес Рег, поворачиваясь и глядя на нее.

Камелия села. За окном было темно, а дорога была слабо освещена.

— Где мы? — спросила она с опаской.

— Все в порядке, — засмеялся Рег, заметив выражение ее лица. — Ватерлоо-Бридж сразу за поворотом. Я не завез тебя в Тимбукту, пока ты спала. Станция сразу за углом, но будь там до самого утра.

Камелия перебралась на пассажирское место, надела кроссовки и застегнула рюкзак.

— Держи, — Рег протянул ей несколько фунтов, — это на дорогу до дома.

Камелия посмотрела в его доброе обветренное лицо, и ей стало стыдно, что раньше она отнеслась к нему с предубеждением.

— Вы очень добры, — мягко проговорила Камелия. Она хотела поцеловать Рега в щеку, но запах пота ее остановил. — Оставьте мне свой адрес, и я вышлю вам деньги.

Она удивилась, когда он рассмеялся.

— Что? Старуха убьет меня, если узнает, что я подвозил молоденькую девушку, — сказал он. — Просто прими эти деньги. Но в следующий раз будь осторожна, когда станешь останавливать машину. На дорогах очень много водителей, которые не имеют никакого уважения к женщинам.

В восемь утра Камелия была на Ладброук-сквер, 34. К счастью, дождь прекратился, пока она сидела в Ватерлоо за чашкой чая. Но ей все равно было холодно, и она чувствовала себя неряхой.

Она позвонила в дверь Денис, ругая себя за то, что приехала так рано. Но ее распирало от желания поделиться с ней своими впечатлениями.

Камелии стало немного не по себе, когда она трижды позвонила в дверь, а ей никто не ответил. Ей даже и в голову не пришло, что Денис может не быть дома. Она позвонила в квартиру этажом ниже.

— Простите, что беспокою вас, — сказала она женщине средних лет, которая открыла дверь. — Я звонила в квартиру мисс Трахерн, но там никто не отвечает. Вы не знаете, где она?

— В Италии, — коротко ответила пожилая женщина. Она была явно недовольна тем, что ее потревожили. — Она уехала два дня назад.

Женщина уже собралась закрыть дверь, но Камелия сделала шаг вперед.

— Я в очень сложном положении, — проговорила она, и затем быстро объяснила, что ее деньги и одежда хранятся у Денис в квартире.

— Я ничем не могу вам помочь, — ответила женщина холодно, пожав плечами. — У меня нет ключа от ее квартиры. Но даже если бы и был, я не впустила бы туда незнакомого человека. Вам лучше пойти в полицию.

В пять часов вечера Камелии хотелось плакать. Почти весь день она провела на Чарльз-Хаус, в комиссии по национальной помощи на Кенингстон-Хай-стрит, но ей дали лишь 75 пенсов — суточное содержание, которое выдают бездомным. Пока у нее не появится адрес, ей не смогут дать больше. Но как же она получит адрес, если не может оплатить ренту?

Камелия слезно умоляла, потом рассердилась, когда ее не захотели слушать. Когда она сказала, что у нее есть двадцать фунтов на книжке, с которой она может оплатить любой заем, как только вернется Денис, ей посоветовали обратиться в сберегательную кассу.

Все оборачивалось против нее. Джинсы и свитер были поношены в дороге, а волосы надо было вымыть. Неудивительно, что ей грубо отказали в студенческом общежитии на Еарлс-корт. Кто поверит девушке, у которой все вещи поместились в рюкзаке за спиной?

Сидя в кафе за очередной чашкой чая, Камелия подсчитала деньги. У нее остался всего один фунт и сорок семь пенсов. Ее так и подмывало пойти в Вест-Энд и украсть у кого-нибудь кошелек.

— Нет, — прошептала она, обхватывая чашку руками и стараясь не замечать того, как урчит в животе. — Должен быть другой выход.

Вспоминая время, проведенное с Дуги, Камелия с иронией подумала о том, что в то время любой уважающий себя хиппи предложил бы незнакомцу ночлег, даже если бы ему пришлось спать на полу. Но времена изменились: выражение «любовь — это все, что тебе нужно» в семидесятых потеряло свое значение. Люди стали подозрительными и эгоистичными.

В восемь часов того же вечера Камелия была в отчаянии и очень замерзла. Она прошла от Чарльз-Хаус к Хаммерсмит, хотела зайти к старой подруге Сьюзан, но ее семья переехала в Ватфорд еще два года назад. Возможно, если бы Камелия была лучшей подругой и поддерживала бы связь со Сьюзан, она знала бы об этом. Гордость не позволяла ей даже подумать о том, чтобы пойти в Арчвей-Хаус. Камелия понимала, что мисс Пит ей не посочувствует. Другие адреса и телефоны знакомых остались в квартире у Денис вместе с остальными вещами.

Именно тогда, когда Камелия стояла на Хаммерсмит-Бродвей, она вспомнила о Маелзе, одном из любовников матери. Холланд-парк был недалеко.

Камелия хотела иметь хорошую работу, приличный дом и сногсшибательно выглядеть, прежде чем представиться любому из этих мужчин. Но сейчас она была в отчаянии и готова на все.

Было мало шансов на успех. Но Маелз писал, что уважал ее отца. Возможно, он видел Камелию маленькой. Ей нечего было терять. Самое худшее, что он мог сделать, — это захлопнуть дверь перед ее носом. Если повезет, он предложит ей чай и сэндвич. Если он окажется хорошим человеком, то, возможно, поймет ее затруднительное положение и пустит ее переночевать.

Камелия знала, что Холланд-парк был районом, в котором жили одни богачи. Дом Маелза казался маленьким по сравнению с домами соседей. Мужество покинуло Камелию, когда она стала всматриваться в сад через чугунные прутья ворот.

Все было так изысканно. Свет над входной дверью освещал медный дверной молоточек и два лавровых дерева в горшках по обе стороны от входа. Внезапно Камелия испугалась и чуть не убежала. Шестое чувство подсказывало ей, что тут ей будут не рады, но, несмотря на это, она открыла ворота и подошла к двери.

Звонок эхом раздался по всему дому. В коридоре зажегся свет, а потом послышалось шарканье ног — кто-то шел открывать.

Дверь открыл маленький сморщенный старичок в черном костюме. Он осмотрел Камелию с головы до ног.

— Да?