Долина драконов. Книга третья. Магическая сделка - Елена Звездная

Дракон бросил на меня насмешливый взгляд поверх газеты, в окно вновь влетело письмо, даже без прикосновения к алой печати собралось заорать и… сгорело, так и не пискнув.

— Я сказал — поешь, — очень мягко, но так, что в голосе отчетливо прозвучал металл, произнес Ирэнарн.

Следующее стремящееся влететь в дом письмо сгорело на подлете.

Молча села. Взяла кусок рыбы, положила сверху несколько листков салата и принялась есть, мрачно глядя на демонстративно увлекшегося чтением Саира Ирэтани. Муж вел себя вообще как образцовый семьянин и в целом вернулся к беседе с госпожой Осинн об обстановке в городе.

Ровно до того момента, как госпожа Осинн не покинула нас, умчавшись по просьбе дракона за какой-то приправой к обеду.

Но, по-моему, Ирэнарн ее просто выставил, потому что, стоило экономке торопливо покинуть наш дом, дракон мгновенно вернул себе прежний облик, пристально посмотрел на меня и мрачно вопросил:

— Эти двое в Университете Стихийных Сил?

И я сразу даже поняла, о ком собственно речь. Но ответить не смогла, скажи я правду, чувствовала бы себя предательницей. К счастью, расспрашивать Черный дракон не стал, произнеся странное:

— Да, сегодня не слишком удачный день для спасения твоего мира.

— Почему? — мгновенно встревожилась я.

— Потому что именно сегодня спасать его собрались все кто ни попадя, — отстраненно ответил Ирэнарн и, взяв чашку, задумчиво сделал глоток.

— В каком смысле? — переспросила практически шепотом.

— К сожалению — в прямом. — Дракон отставил чашку, затем взялся вновь читать газету и произнес, не глядя на меня: — Учитывая, что ты единственная совершеннолетняя девственница на весь университет, держись подальше от Валентайна, если… В смысле, когда они схватят Гаррата.

Потрясенно глядя на Ирэнарна, нервно переспросила:

— Это сейчас тоже было сказано в прямом смысле?

— Конечно, — взглянув на меня, ответил дракон. — Я всегда предельно прямолинеен.

Об этом я знала.

И все же, ощущая нарастающую тревогу, произнесла:

— Вы уже говорили сегодня о том, что в моих интересах лишиться невинности до прихода в университет. Это как-то связано с последним замечанием?

Насмешка в сверкнувших серебром зеленых глазах и спокойное:

— При определенных ритуалах убийство совершеннолетней, сохранившей нетронутость инициированной магини дает весьма высокий шанс для слома даже весьма сильной ауры. Учитывая, что Валентайна ждут сегодня как минимум два нападения, вполне вероятно, что он попытается прибегнуть к самым грязным методам удержания власти.

Я совершенно потерялась в этом потоке информации, выхватив лишь то, что было совершенно непонятно:

— Девственность настолько принципиальна?

Ирэнарн вновь взглянул на меня, затем сложил газету, и я была готова поклясться, когда он начал ее складывать, — с ней было что-то не так, потому что вместо колонок, заголовков и изображений были видны лишь черные строки коротких, выведенных драконьими письменами сообщений, но на стол легла абсолютно стандартная газета, а дракон, улыбнувшись мне, ответил:

— Когда убивают мага, который влюблен или искренне любит, его энергия большей частью, вместе с последним порывом души, уносится к любимому. И соответственно, подобный индивид не подходит для ритуальных жертвоприношений. Естественно, проверить наличие или отсутствие чувств иной раз довольно проблематично, а вот определить наличие девственности уже проще. Магини — категория особая, как ты понимаешь, и в отличие от остальных женщин насилию подвергаются в крайне исключительных случаях, посему невинность теряют в основе своей по согласию и так же в основном с теми, кого любят. Делаем логичный вывод — не невинна, значит, влюблена или любит. Соответственно, драконью ауру ее смертью не вскроешь. Спасибо за внимание, лекция закончена, можешь бежать в свой университет.

И мне многозначительно улыбнулись.

Но я, продолжив сидеть, все же спросила:

— Но… как? Откуда такая информация? — Лично я о подобном слышала вообще впервые.

Ирэнарн улыбаться перестал и пояснил:

— Провел некоторые научные изыскания со взломом после вчерашней встречи с твоими друзьями.

— Изыскания со взломом? — переспросила я. — Это как?

Пожав плечами, дракон вновь взялся за газету и вкрадчиво ответил:

— Это когда работающие в Университете Стихий драконы взламывают кабинет Валентайна и получают доступ к его научным изысканиям. Я кратко пересказал тебе его «гениальную» теорию. Собственно, вероятно, это и является причиной распространения искусственных чувств в университете, в не слишком понятной лично мне попытке «сберечь» истинные чувства юных магинь. Но, говоря откровенно, я и в вашей догме «драконы жрут девственниц» логики не обнаружил.

Я посидела, глядя на него, поглощенного явно не газетными заметками, и, кусая губы, нервно спросила:

— В университете есть драконы?

— Естественно, — не поднимая взгляда на меня, произнес, как само собой разумеющееся, Ирэнарн.

Но этот краткий ответ не располагал к расспросам. Поэтому я не стала спрашивать, но честно сообщила:

— Магистр Валентайн убежден, что я не девственница и у нас все… было.

— Но в то же время ему превосходно известно, что в твоей душе нет и тени влюбленности, — и дракон спокойно взглянул мне в глаза.

В его взгляде не было осуждения, упрека или намека на что-либо. Ирэнарн констатировал факт, как всегда прямо, конкретно, жестко и безапелляционно, четко обозначая ситуацию.

Вот только я себя виноватой почувствовала.

— Забавные отношения, — сложив газету и бросив ее на стол, произнес он. — Я виню себя за то, что люблю, а ты себя за то, что нет.

— Вы мой муж, — тихо сказала я, не поднимая глаз и комкая ажурную салфетку на коленях.

— Поверь, я гораздо больше, чем муж, — я твой дракон.

И, поднявшись, Ирэнарн вышел из столовой.

«Ты мой муж», — упрямо подумала я, глядя в широкую спину уходящего Главнокомандующего Долины драконов, и вот эту мысль я еще принять могла, а мысль «Мой муж — дракон» уже нет. Хотя кого я обманываю, осознать, что у меня есть муж, в целом было практически невозможно, а уж то, что он дракон… Дракон! Огромный, черный, огнедышащий, затмевающий небо при взлете… и муж. Как это вообще можно было осознать?! Может быть, здесь, в Мебережи, где драконы стали делом привычным, это и воспринималось с пониманием, но для Любережи, где крылатый народ в каждой сказке описывался чудовищами, способными спалить даже солнце, не говоря о том, чтобы выжечь весь лес дотла, где их видели лишь вспарывающими небеса и скользящими тенью в свете луны… Если честно, я искренне сомневаюсь, что в Любережи хоть у одного боевого дракона была, скажем так, женщина. Потому что это было примерно то же самое, как если бы с чувствами и желаниями, понятными в мужчине, к девушке подошел замок. Огромный, неприступный, мрачный, опасный даже издали замок. Подошел, уменьшился до размера обычного мужчины и заявил перепуганной селянке, что она ему нравится в интимном смысле.