Шаровая молния - Александр Викторович Горохов

напряжения. Чудо-приборы какие-то, не имеющие недостатков.

— Ну, почему же не имеющие? Недостатков у них пока тоже предостаточно. Например, низкое напряжение питания, критичность даже к кратковременной переполюсовке питания, низкий, в сравнении с радиолампами, коэффициент усиления, малая выходная мощность, низкая рабочая частота. Так что на данном этапе эти приборы можно использовать только для усиления так называемой речевой части звукового диапазона. Можно предполагать, что со временем удастся преодолеть эти недостатки, кроме боязни обратного напряжения, и тогда получится делать радиостанции целиком на полупроводниковых триодах. Но это — только в отдалённой перспективе. Главное то, что в этом направлении мы далеко впереди всего остального мира.

Минимум лет на пятнадцать впереди.

Ох, уж эта электроника! Николай прекрасно знает, как сделать, чтобы авиационные эрэсы могли поражать вражеские самолёты, даже не попав в них. Просто применив схему, уже использующуюся в миноискателе: генератор высокой частоты, индукционная рамка и приёмник отражённого сигнала, реагирующего на наведённую в металле индуктивность. Только вместо писка в наушниках — большой бабах головной части реактивного снаряда, начинённой готовыми поражающими элементами. Но… Нужно высоковольтное питание радиоламп схемы. А анодная батарея типа БАС сожрёт львиную долю массы полезной нагрузки. Выход — исключительно в переходе на транзисторную схему с питанием от низкого напряжения. Да вот только коэффициенты усиления лосевских транзисторов пока ещё «пляшут» в диапазоне от 8 до 25.

Проводив высокое начальство, зам начальника ОТБ решил «ковать железо, не отходя от кассы». На правах друга семьи (тёща дружит с «матенькой», да и Кира давно знакома с самим изобретателем транзистора), Николай давно с ним на «ты».

— Олег, у тебя прогресс в разработке полевых транзисторов имеется?

— Очень сложная проблема. Как ты и предупреждал, те, что с изолированным затвором, очень чувствительны к пробою статическим электричеством. Если всё заземлять, то работают стабильно. Но стоит на секунду забыться и коснуться рукой без заземлительного браслета входных цепей схемы, как можно получить сожжённую дорогостоящую деталь. А с теми, что на электронно-дырочном переходе, пока набираемся статистики по эффективности различных присадок. Если бы не твои рекомендации по тому, какая присадка к кремнию даёт тот или иной эффект, так бы и плутали в потёмках. Да и вообще процент брака при изготовлении даже кремниевых исходных подложек просто гигантский. Знал бы ты, каких усилий нам стоит получить этот чёртов кремний требуемой чистоты!

— Знаю, Олег. Знаю.

Ещё бы Демьянову, начинавшему свой трудовой путь с электроники, не знать, с какими проблемами сталкивалась советская микроэлектроника. Да и не только советская. Чистота исходного кремния — проблема проблем всех разработчиков транзисторов и микросхем. И бракованные приборы в этом деле на начальных этапах разработки полупроводниковых элементов всегда многократно превосходили по количеству годную продукцию.

— Может, заняться другими видами полупроводников? Ну, ты упоминал германий и арсенид галлия.

— Лучше забудь. С германием немного проще, но транзисторы на нём получаются с очень высокими шумами и токами утечки. С арсенидом галлия мороки куда больше, чем с кремнием. Нет, Олег. Будущее именно за кремнием, и именно им надо заниматься, как бы ни было трудно.

Сам собой напрашивающийся вопрос «Да откуда ты знаешь?» звучал в их спорах на производственные темы не единожды, и Демьянов всегда отвечал на него фразой «Считай, что это гениальное прозрение». Так что в этот раз Лосев задавать его не стал.

— Олег, нам позарез нужны эти полевые транзисторы с их огромным входным сопротивлением.

— Зачем? Они же безумно чувствительны ко всевозможным посторонним наводкам. Нам в пробных схемах приходится искусственно занижать это сопротивление.

— Нужны как раз для улавливания этих самых наводок.

Кратенько пояснив суть проблемы, Николай «расщедрился» на вариант решения с предотвращением пробоев от статики.

— Попробуй имплантировать в затворную цепь защитный диод. Стопроцентной гарантии это не даст, но существенно снизить потери от статики сможет.

— А ведь это неплохая идея! — оценил «рацпредложение» Лосев. — Но всё равно обещать тебе то, что смогу добиться стабильной работы полевых транзисторов раньше, чем через полгода, я не могу.

Полгода? Значит, к новому 1941 году. Плюс месяца полтора на отработку схемы электронной начинки головной части реактивного снаряда. Плюс месяца три на испытания и запуск в производство. За оставшийся до начала войны месяц сумеют наклепать тысячи полторы «умных» эрэсов, реагирующих на алюминиевую обшивку немецких самолётов, мимо которых будет пролетать эта авиационная ракета. И то хлеб! Даже если ими удастся спустить на землю сотню-другую «экспертов Геринга», уже хорошо. А обеспечить питание схемы низковольтным напряжением проще простого: обыкновенный генератор, приводимый в действие «вертушкой» на «носу» ракеты. Пока же можно отрабатывать сам принцип работы — генератор вихревых токов, приёмник отражённого сигнала, исполнительное устройство — на «обыкновенных» транзисторах. В «боеголовку» эрэса многокаскадный усилитель, способный выделить из шумов полезный сигнал, вставить сложнее и будет он работать куда менее надёжно, но хоть что-нибудь должно получиться.

58

Румянцев недовольно скривился:

— Тебе опять неймётся?

— Ты бы хоть почитал. Ишь, нашёлся тут «я не читал, но осуждаю»…

— Я разве что-то говорил про осуждение? Я просто за тебя беспокоюсь. Опять ведь нарвёшься на неприятности. Кстати, откуда это про осуждение?

— Да было в моём прошлом: шла кампания против опуса какого-то очередного диссидента. Ну, вот один из выступающих на митинге и выдал: «я, конечно, книгу имярек не читал, но осуждаю её».

— И что? Стоила книга осуждения?

— Стоила, конечно. Только ведь дело не в этом, а в лицемерии: либо ты прочитай и осуждай, либо не вякай о том, что не согласен. Либо не оправдывайся, будто ты её не читал.

— Что тут? — пододвинул к себе папку непосредственный начальник Демьянова.

— Изложение того, во что нам выльется ввод войск в Прибалтику. И рекомендации, как многие из этих проблем купировать.

— Надеюсь, там нет утверждений, что этого не следовало делать?

— За идиота меня держишь? Это обязательно нужно было сделать! — выделил я слово «обязательно». — Иначе нам Ленинград не удержать. У немцев ведь у самих в планах была оккупация этих «тампонов».

— Кого? — не понял Анатолий.

— В дипломатии есть такой термин. Французский. «Ла эта́ тампо́н», «государство-прокладка».

И всё равно Толик всю игру слов не понял. А Демьянов не стал ему пояснять, что в его прошлом мире под прокладкой чаще всего подразумевалась женская гигиеническая. Иначе бы Николай точно нарвался на бухтение о том, как он неправ, презрительно отзываясь об иностранных государствах. Мдя… А мы ищем истоки почитания всего иностранного…

Подписал руководитель «НИИ ЧаВо» аналитическую записку, предназначенную «на самый верх», без вопросов. Да ещё и потребовал копию для наркома.