Барьер Сантароги - Фрэнк Герберт

— Какую среду?

— Вы знаете это, Джилберт.

— Пещера-хранилище кооператива?

— Да. — Паже закончил снимать бинты с левой руки Десейна. — Не думаю, что на этой руке у вас останется такой же шрам.

— Что же такого уникального во внутренней среде пещеры? — спросил Десейн.

— Мы точно не знаем.

— Неужели никто никогда не пытался…

— Джилберт, у нас и без того хватает насущных проблем, которые требуют немедленного разрешения, — перебил его Паже. — И одна из них — сохранить свое существование.

Десейн перевел глаза вниз и стал наблюдать за тем, как Паже заканчивает перевязку на левой руке. «Сохранить свое существование», — повторил он про себя.

— А никто не будет возражать, если я попрошу разрешения заглянуть в хранилище? — спросил Десейн.

— Если найдется время — конечно же, нет. — Паже положил инструменты и бинты на тележку и откатил ее в сторону. — Вот и все. Мне кажется, завтра мы уже окончательно снимем с вас повязки. Ваш прогресс в лечении просто великолепен.

— В самом деле?

Паже улыбнулся ему.

— Страховая компания позаботится о возмещении убытков, нанесенных пожаром в гараже, — сказал он. — Я полагаю, Дженни уже рассказала вам о новом автомобиле.

— Да.

— Мы также заменили вашу одежду. Хотите еще чего-нибудь?

— Как насчет замены свободы выбора?

— У вас есть свобода выбора, Джилберт, и вам есть из чего выбирать. А теперь у меня есть несколько…

— Оставьте советы при себе, — перебил его Десейн.

— Советы? Я просто хотел сказать, что у меня есть довольно любопытная информация для вас. После вашего предложения повнимательнее присмотреться к тем людям, которых вы обвиняли в попытках убить вас, у меня в голове родилось несколько…

— Моего предложения повнимательнее присмотреться?

— Я взял на себя смелость упредить вас.

— Значит, вы загипнотизировали кое-кого из них, — понял Десейн. — Вы приготовили диаграмму Дэвиса по их восприим…

— Я не гипнотизировал их, — резко оборвал его Паже. — Будете вы молчать и слушать, в конце-то концов?

Десейн вздохнул и посмотрел в потолок.

— Я провел беседы с несколькими из этих людей, — начал Паже. — Самым первым стал мальчик Пити Йорик, потому что это больше всего касается меня — ведь он только что был выпущен из школы. И вскрылся один весьма любопытный факт.

— Да?

— У каждого из этих людей была сильная подсознательная причина ненавидеть внешний мир и бояться его.

— Что? — помрачневший Десейн озадаченно уставился на Паже.

— Они пытались убить вас не как человека по имени Джилберт Десейн, — сказал Паже. — Вы — чужак из внешнего мира. Это порождает сильную, до сих пор не разрешенную…

— Вы хотите сказать, что считаете в порядке вещей…

— Как вы поняли, — перебил его Паже, — причины возникают подсознательно. Однако структура мотивации…

— Значит, Дженни одновременно и любит, и ненавидит меня, поскольку я чужак?

— Вы все правильно поняли, Джилберт. Дженни не пыталась причинить вам зла. Как раз медсестра-практикантка…

— Но Дженни сказала, что она лично приготовила мне еду!

— Это только так называется, — перебил его Паже. — На самом деле она сходила в диетическую кухню, заказала вам еду и наблюдала за ее приготовлением. Однако не могла же она уследить за каждым…

— И вы считаете, — в свою очередь перебил его Десейн, — что эта… эта ненависть к чужакам и есть причина того, что несколько сантарожцев пытались убить меня?

— Это совершенно очевидно, Джилберт.

Десейн пристально посмотрел на Паже. Да, несомненно, доктор верит в это.

— Значит, пока я живу в Сантароге, мне придется внимательно следить за всеми людьми, которые ненавидят чужаков? — спросил Десейн.

— Теперь вам вовсе не нужно чего-то бояться, — ответил Паже. — Вы больше не чужак. Вы уже один из нас. Когда вы и Дженни поженитесь…

— Из всей чепухи, которую мне когда-либо приходилось слышать, эта бьет все остальное! — воскликнул Десейн. — Этот… этот мальчишка Пити хотел попасть в меня стрелой, потому что…

— У него патологический страх, что он уедет из долины учиться во внешнем мире, — перебил его Паже. — Конечно, он преодолеет этот страх, но эмоции детства более…

— А порошок для травли тараканов в кофе? — не дал ему досказать свою мысль Десейн. — Ведь это тоже просто…

— Это следствие очень печальной истории, — перебил его Паже. — Она влюбилась, когда училась в колледже, в одного чужака — как, например, Дженни, добавлю я от себя. Вся разница в том, что друг Уины соблазнил ее, а потом бросил. И у нее есть дочь, которая…

— О Господи! Да вы в самом деле верите в эту чушь! — воскликнул Десейн. Он прижался к стенке кровати и посмотрел на Паже сверкающими глазами.

— Джилберт, мне кажется, гораздо легче поверить в это, чем в вашу сумасшедшую теорию, что Сантарога предприняла массированную атаку на вас. В конце концов, вы должны увидеть сами.

— Конечно, — перебил его Десейн. — А теперь объясните мне тот инцидент на мосту. Посмотрим, как…

— О, это проще всего! — воскликнул Паже. — Подозреваемый молодой человек был влюблен в Дженни до того, как в ее жизни появились вы.

— Поэтому он просто дожидался момента, когда…

— Все это происходило на подсознательном уровне, уверяю вас, Джилберт.

Десейн пристально посмотрел на доктора. Схема рационального объяснения несчастных случаев, выстроенная Паже, напоминала Десейну дерево из его сна. Из темных глубин к ослепительно сверкающему, как солнце, сознанию тянулся мощный ствол. Корни скрывались во мраке. От ствола отходили ветви с уже довольно заметными листьями и фруктами. Оно возникло и не собиралось исчезать, несмотря на свою фальшивость.

И его невозможно срубить, понял вдруг Десейн. Слишком уж эта штука нематериальна. И слишком уж много подобных деревьев в лесу, который называется Сантарога. «Это дерево, видишь? Неужели оно не выглядит так, как остальные?»

— Мне кажется, — начал Паже, — что, когда вам предоставится время поразмышлять над этим, вы осознаете истину…

— О, несомненно, — перебил его Десейн.

— Я… э-э… я скажу, чтобы вам прислали немного свежего сыра, — сказал Паже. — Из особого хранилища.

— Да, конечно.

— Я все прекрасно понимаю, — начал Паже. — Вы думаете, что сейчас ведете себя хотя и цинично, но очень мудро. Но со временем вы исправитесь.

С этими словами он вышел из комнаты.