Жрец смерти - Антон Леонтьев

Вот бы докопаться до первого преступления Винокура… Это очень помогло бы разоблачить его в качестве серийного убийцы.

Будущий профессор появился на свет пятьдесят шесть лет назад в небольшом городке на Украине, неподалеку от Азовского моря. О родителях – ни слова. Отца, судя по всему, звали Платоном, раз мой объект зовется Николаем Платоновичем. Гм, Платон мне друг, но истина дороже…

Значит, мой путь лежит на Украину!

И все же мне пришлось задержаться в Москве на два дня, потому что требовалось уладить формальности, связанные с пожаром в галерее. Хуже всего было возвращаться обратно домой – я, профессиональная убийца, боялась другого убийцу, серийного. Ведь, несмотря на хитроумную систему сигнализации, проник же тот в особняк. Значит, может проникнуть снова.

Собственно, того он наверняка и добивался: запугать меня, сделать зависимой от себя и превратить в свою новую жертву. Я дала себе слово, что номер у него не пройдет. И все же нормально спать у себя в доме не могла – мне постоянно казалось, что на лестнице слышны тихие шаги и что из-за двери вот-вот появится Винокур собственной персоной.

Верхом наглости и цинизма было официальное письмо, пришедшее из Центра детского здоровья: по личному поручению директора пресс-секретарь выражала мне соболезнование в связи с пожаром в галерее и передавала от имени Винокура наилучшие пожелания.

Я разорвала послание и задумалась. Маньяк считает, что ему удалось приструнить меня? Пусть считает. Поэтому я запустила слух, будто сломлена уничтожением своих последних работ и приняла решение уйти в долгий отпуск. Причем сделала так, чтобы данная информация дошла до пресс-службы Центра детского здоровья.

А сама же отправилась на малую родину маньяка, не сомневаясь, что мне удастся раздобыть важные сведения, которые помогут мне отправить Винокура за решетку – пожизненно.

Оказавшись в маленьком зеленом городке, я первым делом посетила среднюю школу, которую закончил будущий профессор. С тех пор прошло без малого сорок лет, поэтому вполне естественно, что в учебном заведении не работал уже ни один учитель, знавший ученика Колю Винокура лично.

Я представилась корреспонденткой Первого канала и поведала о том, что мы готовим программу о славном докторе Айболите, Николае Платоновиче Винокуре. Директриса, польщенная тем, что у нее хотят взять интервью, которое потом пойдет в прайм-тайм, рассказала все известное ей о знаменитом ученике школы.

Сама она Винокура в глаза не видела – директрисе было чуть за сорок, и свой пост она заняла всего три года назад. Предыдущий директор Николая тоже не знал. А вот его предшественник преподавал ему историю. Однако старый учитель скончался несколько лет назад – вроде бы от естественных причин, все же ему было за восемьдесят.

Как оказалось, прямых контактов со школой Винокур не поддерживал, однако лет десять назад спонсировал строительство нового спортивного зала. В благодарность в коридоре, около директорского кабинета, была вывешена большая фотография профессора, самого знаменитого выпускника школы.

На протяжении многих лет его регулярно приглашали на традиционные встречи выпускников, но каждый раз из Москвы приходил вежливый ответ: профессор-де очень занят и не может приехать. Зато, сообщила мне не без гордости директриса, он оказывал школе финансовую помощь, не афишируя это.

Какой, однако, скромник! Хм, концы с концами не сходились. То, что Винокур лично не показывался в школе, могло означать, что с нею у него связаны неприятные воспоминания. Возможно, совершенное здесь первое убийство.

Я попыталась осторожно выяснить у директрисы, не было ли в школе в конце шестидесятых – начале семидесятых каких-то странных происшествий, например, нераскрытых убийств школьников или несчастных случаев. Та сразу же открестилась от подобного, заявив, что их школа образцово-показательная и никакие преступления здесь никогда не имели места.

Мне удалось заполучить фотографию класса Винокура, сделанную в год выпуска. Из третьего ряда, зажатый между двумя рослыми юношами, на меня смотрел невзрачный, какой-то никакой белобрысый парнишка, и не знай я, что это снимок Винокура, никогда бы не признала его. И все же я осталась при своем мнении, что наверняка к тому времени руки Винокура были уже в крови. Тем более что взгляд у выпускника был колючим.

Кроме того, я выяснила, где Николай проживал. О его родителях директриса ничего сообщить не могла, сказала только, что те давно умерли. А еще я узнала адреса двух одноклассников Винокура, которые все еще жили в городе.

Сначала я навестила одноклассницу. На фотографии она была красивой статной девушкой с прямыми черными волосами, но дверь мне открыла замученная жизнью, с ужасной прической тетка неопределенного возраста.

О Винокуре она ничего толком сказать не могла, поскольку со времени выпускного бала с ним не общалась. Знала, конечно, что он теперь знаменитый врач и живет в Москве, и это, кажется, вызывало у нее зависть. Припомнила, что после того, как Коля отправился учиться в другой город, с его родителями произошла какая-то трагедия.

Я навострила уши. Трагедия? Что за трагедия? Однако женщина за давностью лет уже точно не помнила – то ли задохнулись угарным газом, то ли сгорели при пожаре. А вместе с ними младшая сестра Николая и дед с бабкой.

Это было интересно. Я вовсе не исключала того, что родные Винокура были убиты – им самим. Потому что выходило: он переехал в другой город, где начал учиться в медицинском институте, а потом раз – и вся его семья отправилась к праотцам. С чего бы вдруг? Наверняка маньяк приложил к гибели родственников руку.

На следующий день я побывала у одноклассника Николая. Тот оказался большим поклонником алкоголя и в десять утра был уже под мухой. В отличие от женщины, он вывалил на меня ворох воспоминаний и историй, заверяя, что Колька был классным парнем и что по нему сохли все девчонки.

Я отнеслась к его рассказу скептически. Похоже, бывший одноклассник просто стремился отработать обещанный мною гонорар и выдумывал школьные байки на ходу, желая представить Винокура в хорошем свете.

Зато мужчина поведал мне о гибели его родителей, и я узнала кое-что занимательное. Оказалось, что Винокур, отбывший для учебы на врача, в первый раз зачислен в вуз не был, попал в число студентов на следующий год. Тогда и случилась трагедия с его семьей.

В частном доме, где проживало семейство Винокуров, ночью произошел взрыв баллона с газом. Никто не спасся – ни родители, ни сестра, ни дед с бабкой. Одноклассник прекрасно помнил поминки по усопшим и даже спустя много лет облизывался, ведя речь о какой-то особой, кристально чистой водке, во время оных подававшейся.

– А что, Николай Платонович сильно убивался по поводу кончины своих родственников? – спросила я. И услышала в ответ следующее:

– Колька-то? Так он на похороны не приехал. Потому что уж слишком был раздавлен вестью, что вся его семья померла. Тот год вообще выдался для него кошмарным. Сначала взрыв газового баллона и пять трупов, потом дядьку его, брата матери, автомобиль сбил, а жена дядьки не выдержала и с собой покончила. И никого из родных у Кольки с тех пор не осталось. Понятно, отчего он к нам больше не заглядывает. Кто же захочет возвращаться в город, где у него столько мертвяков?