Позволь мне забыть - Екатерина Козина

Получается, что я, настоящая я, которая сейчас находится в этой глупой колбе, умрет. Меня просто сотрут, как некрасивый рисунок, не получившуюся линию или криво нарисованный круг. А ведь мне не хочется умирать. Настоящая я, та, которая столько всего повидала, столько пережила, которая смогла смириться с огромными потерями, смогла стольким простить обиды, смогла выжить в этой жуткой Академии, она умрет. Я умру. А вместо меня будет боящаяся вымолвить лишнее слово трусиха. Вместо меня будет не храбрая девушка, познавшая лишения, а обычная московская студентка с глупыми желаниями и ценностями. Не хочу! Я не хочу умирать!

По трубке в маску стали подавать не кислород. Едкий дым, разъедающий горло и пробирающийся по сосудам и капиллярам вместе с кровью в мозг.

Может, проще снять маску и просто погибнуть от нехватки кислорода? Я уже дернулась руками к лицу, чтобы сорвать ненавистную маску, но передумала. Пусть выживет хотя бы прошлая я.

Сознание стало затуманиваться, а я поняла, что мне пришел конец. Прощай, Рина, мне больше не быть тобой. Этой мне просто больше не быть.

Воспоминания стало разъедать, как кислотой. Я поймала себя на том, что не могу вспомнить, как звали темнокожего Лазурита.

Нет! Как я могла забыть его? Он столько сделал для нас, для меня. А я уже не помню его имени. Пропадать стали моменты из жизни в Академии. Я стала забывать лица ребят, забывать расположение коридоров, тренировки, учителей. Голова пульсировала дикой болью, как будто обрывки моей памяти доставали с помощью скальпеля и пинцета.

– Я не хочу умирать! – закричала я, полностью забывая, как тут оказалась. Было просто страшно от неизвестности. Я не знала, что это за место и где я нахожусь. Не знала, что со мной делают и почему так дико болит голова. Перед глазами в последний раз всплыло лицо голубоглазого юноши со светлыми волосами, имени которого я не помнила, и навсегда кануло во тьму.

Эпилог.

Утро выдалось солнечным вопреки всем ожиданиям и прогнозам погоды. Я сладко потянулась в кровати и отбросила одеяло. Мама открыла глаза и посмотрела на меня.

– Сколько времени? – поинтересовалась она, тоже потягиваясь в своей кровати.

Вчера мы прибыли в Санкт-Петербург и успели прокатиться на теплоходе, добраться до Петергофа и даже прогулялись по Дворцовой площади. Сегодня мы собирались заглянуть в Эрмитаж и просто погулять по городу. Поезд обратно в Москву отходил в девять вечера.

Эта была моя идея выбраться на выходные в Питер, нужно хоть иногда менять надоевшую обстановку. Мы даже встретились с нашими друзьями и посмотрели с ними этой ночью на развод мостов. От поездки я получала истинное наслаждение.

В гостиницу мы попали только в час ночи и тут же завалились спать. И пусть номер был совсем не дорогой, но выспалась я хорошо.

– Восемь, пора. Я есть хочу, – вставая, ответила я и пошла в ванную.

Сдав хорошо Единый Государственный Экзамен, я смогла поступить в институт рядом со своим домом. Правда, физика подкачала. Но главное ведь это то, что я поступила на бюджет, правда?

Настроение в конце лета было просто на высоте. Вернулась подруга, которая поступила в тот же университет, что и я. Школьная жизнь быстро забывалась, и я была открыта для новых знакомств и впечатлений.

Позавтракав в кафе, мы решили побродить по улочкам. Было довольно тепло, и я даже сняла куртку.

Как-то ноги завели нас в один из дворов. Мы уже собирались повернуть обратно, но мое внимание привлекло происходящее у детской площадки.

К светловолосой женщине, которая следила за своей дочерью лет пяти, такой же светленькой, как и ее мама, подошел мужчина. Темные волосы, борода. Я нахмурилась, удивляясь, как контрастируют эти два образа. Женщины в белом платье и мужчины в черной рубашке и брюках.

Дама стояла к мужчине спиной и не заметила его приближения.

– Пойдем, – сказала мама, ничуть не заинтересована такой сценой. – Нечего нам тут делать.

– Подожди пару минут, – прошептала я, заворожено смотря на происходящее.

Мужчина тронул оголенное плечо женщины. Она вздрогнула и повернулась с улыбкой на губах, но та тут же сползла с ее губ. Лицо приобрело испуганное и недоверчивое выражение.

– Аристарх? – с придыханием произнесла она. Он грустно кивнул. – Тебя не было столько лет. Никакой информации о твоем местонахождении. Полиция признала тебя без вести пропавшим.

– Рита, я просто не мог появиться. У меня не было такой возможности. Где Анюта? Могу я увидеть свою дочь?

– Аня! – крикнула Рита дочери. Та подбежала к матери и прижалась к ее ноге, с опаской смотря на бородатого мужчину.

– Кто это мама? – спросила девочка, взглянув на маму в поисках защиты.

– Знакомый.

– А как зовут? – не унималась девчушка, с интересом разглядывая Аристарха.

– Аристарх, – улыбнулся мужчина девочке.

– Аня, Рита! – раздался вдруг еще один голос.

– Папа! – девочка бросилась навстречу своему отцу – светловолосому мужчине в светлом брючном костюме, шагающему с другого конца двора. Тот радостно рассмеялся, подхватил девчонку на руки и подкинул к небу. Малышка заливалась радостным хохотом.

– Она твоя копия, – улыбнулся Аристарх, но в его взгляде сквозила грусть и боль.

– Только глаза твои, – резко ответила Рита. – Сташа, прошу, уходи. Ты считаешься погибшим. Я два года, как замужем. Аня тебя даже не помнит. Ты не нужен нам. Почему, как только я забыла тебя, ты решил объявиться?

– Прости. Больше ты меня не увидишь, – сдавленным голосом произнес Аристарх, еще раз взглянул на хохочущую Аню и пошел прочь от Риты.

– Кто он? – к женщине подошли отец с дочерью.

– Так, знакомый, – отмахнулась она, смотря вслед уходящему Аристарху. Потом она встряхнула головой и улыбнулась. – Пойдемте домой, я чайник поставлю.

Обнявшись, семья двинулась к подъезду.

Аристарх прошел мимо нас, лишь краем глаза взглянув на меня и на маму. Затем он остановился и вновь взглянул на меня, будто узнав. Но я могла поклясться, что никогда раньше не видела этого мужчину. Он точно обознался. И хотя, какой-то далекий голос внутри меня твердил, что мы были знакомы, я не прислушалась к нему.

– Вот и все, егоза, вот и все, – прошептал он, грустно мне улыбнувшись. А затем, не дожидаясь ответа, быстрым шагом вышел со двора.

От его слов стало так тоскливо, как будто его «вот и все» значило что-то ужасное. Как будто эти слова несли смерть.

Я передернулась.

– Странный мужчина, – пробормотала мама, ежась, хотя солнце грело как никогда сильно.

Вечером мы сели в поезд, следующий в Москву. Мне всегда казалось, что поезда несут нас к новой жизни, не такой как раньше. Вот и сейчас хотелось верить, что я еду навстречу счастливым событиям, что жизнь моя кардинально поменяется. Я забуду школу, которая мне никогда не нравилась, и начну жизнь с чистого листа.