Правда, которую мы сжигаем - Джей Монти

сооружение сужается по мере приближения к бетонной стене, которая удерживает всю воду внутри и хранит оборудование, создающее волны. В мелком входе в бассейн почти не осталось воды; вся она собралась в более глубокой части, где сидит такая темная и мутная.

Именно тогда я замечаю большую вывеску на выступе бетонной стены с надписью «Волновая лагуна». Над вывеской проходит знамя с развевающимися в воздухе лентами, а в центре — привязанный оранжевый флаг.

— Черт возьми, мы нашли его, — выдыхаю я с улыбкой на лице, слишком переполненная гордостью, чтобы заметить надвигающуюся опасность.

— Слава богам, — хрипит Лира.

— Боги? — я смеюсь.

— Я агностик,— она пожимает плечами. — Неправильно говорить только об одном.

Прежде чем мы можем двинуться к флагу, я слышу резкий свист, пронзающий воздух, за которым следует ярко-красный свет, летящий по небу, прежде чем катиться перед нами. Вспышка выбрасывает искры и дым, который обжигает мне глаза.

Группа парней выходит из тени, каждый с разных направлений, окружая нас по кругу. Еще две сигнальные ракеты зажжены и отправлены в нашу сторону. Раздражающий дым заставляет меня кашлять, когда я прикрываю нос рукой.

— Я надеялся, что сегодня вечером снова найду тебя, — говорит один из них, угрожающе размахивая хоккейной клюшкой по кругу. — Мы предупреждали вас, девочки.

Мы были так близки, а теперь кажется, что так далеки.

— Что мы будем делать? — нервно говорит Лира, когда они приближаются.

Я ненавижу отсутствие ответа. Что мы могли сделать? Их трое и нас трое, но они вооружены. Мы ничего не можем сделать, кроме как бежать.

— Мы должны разделиться. Нам нужно бежать, — говорит Браяр, кашляя вместе с ней. — Сэйдж, иди за флагом. Лира, беги в противоположном направлении.

— А ты? — спрашиваю я, нервничая из-за ее ответа.

— Не беспокойся об этом. Просто иди.

Это рискованный шаг, авантюра, и мне это не нравится. Они могли бы поймать нас еще до того, как мы уйдем, — они могли бы поймать нас вообще. Но мы должны воспользоваться этим шансом. Мы должны что-то сделать.

Каждый из нас делает вдох, этот момент замирает во времени, хищники приближаются.

Я бегу первой, попадая в пропасть между двумя из них, Лира делает то же самое в противоположном направлении. Мои ноги толкают меня вперед, мои ботинки врезаются в землю, когда я игнорирую любую логику и просто позволяю своему телу двигаться. Это чистый адреналин, и все, о чем я могу думать, это схватить этот флаг.

Завершение этого.

Победа в этом.

Только когда я оказываюсь в нескольких футах от меня, я оборачиваюсь и мельком вижу Браяр, которая вообще не бежала. Она осталась там, как приманка. Парень с хоккейной клюшкой отстраняется, тупым концом цепляя ее сзади за ноги. Ее крик боли заставляет меня остановиться, и мне тут же хочется бежать обратно к ней.

Когда она падает на колени, ее светлые волосы развеваются перед лицом, она кричит: «Сэйдж, иди!»

Это заряд мотивации, зная, что, если я дотянусь до флага, все это закончится. Один из других парней направляется ко мне, и тогда я снова начинаю бежать.

— Не позволяйте ей получить флаг!

Я качаю руками, заставляя ноги работать быстрее, чтобы пройти мимо ожога в легких.

Я взбегаю по краю бассейна, перелезая через ворота, которые выводят меня на сторону, куда допускаются только сотрудники. Я слышу его приближающиеся шаги, его руки скользят по воротам, когда он приближается ко мне. Я оглядываюсь, пытаясь придумать свой следующий шаг, что я собираюсь делать дальше.

— Куда теперь, девочка? — мрачно бормочет он.

— Вверх, — выдыхаю я.

Я хватаюсь за стену, взбираюсь на нее, видя, что мне достаточно места, чтобы встать обеими ногами, но только в этом месте. Мне придется идти боком, спиной к бассейну с волнами внизу, и мне не за что ухватиться.

Я поворачиваюсь к приближающемуся ко мне мужчине и обратно к заполненному илом бассейну. Вода темная, черная, как уголь, наверху от холода плавают кусочки льда. Либо проиграешь и будешь избит до смерти, либо рискнешь упасть.

Падение меня не убьет — стена недостаточно высокая, чтобы это сделать, — но мой страх перед водой усугубляет ситуацию.

Мурашки пробегают по моим рукам, когда я ставлю правую ногу на выступ, прижимая руки и лицо к холодной вывеске. Он обжигает мою теплую кожу, но я не смею двигаться слишком резко. Ветер сильно бьет в меня, заставляя сильнее наклониться к вывеске, пытаясь не дать ему оттолкнуть меня.

Мое горло настолько пересохло, что я не могу глотать, дышать по-настоящему.

Моя вторая нога шатается, но она следует за мной, и вскоре я переваливаюсь через край, мои пятки свисают с края, а пальцы ног пытаются удержать меня в равновесии.

Не падай. Не падай. Не падай.

Я продвигаюсь ближе к центру, где развевается флаг.

Мое сердце колотится о грудь, чем ближе я подбираюсь, давление давит на мое плечо, пытаясь работать только на инстинктах, а не на Браяр и Лире.

Достигнув центра вывески, я смотрю вверх, прямо надо мной оранжевый материал. Финиш совсем рядом, победа так близка, что я чувствую ее вкус. Мои пальцы покалывают, когда я приподнимаюсь на цыпочках.

В моей голове я отстаю. Все задерживается — я чувствую себя вялой, как будто двигаюсь в замедленном темпе.

Моя рука обхватывает материал, ощущая его на ладони. Я вытаскиваю его из фиксированного положения, подношу к груди, держу так, будто это новорожденный ребенок.

Я это сделала. Мы сделали это.

— Черт побери! — кричит кто-то прямо перед тем, как рука врезается в вывеску, заставляя ее дрожать. Это выводит меня из равновесия, и я ничего не могу сделать, чтобы не упасть назад. Мои руки цепляются, отчаянно ища, за что бы ухватиться.

Но ничего нет.

Падение не постепенное, как в кино.

Нет, я падаю быстро, тяжело, врезаюсь в ледяную воду, как звезда с неба на скорости миллион миль в час, и сгораю заживо, когда приземляюсь.

Кусочки твердого льда врезаются мне в спину, прежде чем вода уносит меня. Он погружает меня почти мгновенно, поглощая меня, как голодный зверь.

Я обернута холодными руками смерти, свернувшимися вокруг меня, как нежелательные объятия, и я поражена интенсивностью холода. Он окружает меня, проникает в мою кожу, проникает в мои кости и с каждой секундой все глубже погружается.

И нет ничего, кроме тьмы. Даже когда я открываю